• Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Пульс событий
  • Созвездие муз
  • Партнеры
  • Авторам журнала
Меню
  • Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Радуга России
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Арктида
  • Записки пилигрима
  • Час Истории
  • Книжная полка
  • Рукописи не горят
  • Молодые голоса
  • Славянское братство
  • Родная речь
  • От пьесы до премьеры
  • Особая дата
  • Кулинарный мадригал
  • Детская площадка
  • Пульс событий
  • Все музы в гости
  • Наши партнеры и проекты
  • Архив
  • О нас
Выпуск № 1, январь-февраль 2021
  • Радуга России
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Арктида
  • Записки пилигрима
  • Час Истории
  • Книжная полка
  • Рукописи не горят
  • Молодые голоса
  • Славянское братство
  • Родная речь
  • От пьесы до премьеры
  • Особая дата
  • Кулинарный мадригал
  • Детская площадка
  • Архив
Игорь ТЮЛЕНЕВ
25.10.20

«Там поперёк страны несётся осень…»

РУССКАЯ ПЕЧАЛЬ

Сиротства русская печаль,
Тоска по волюшке и счастью.
Природа, побледнев, как сталь,
Готовится принять участье.

В твоей юдоли и судьбе,
Отдав тебе леса и Каму!
Природа, я вернусь к тебе,
Ну, разве ты заменишь маму?

Вдоль Камы до Лозы пески
Без малого три километра!
Скрипят ступени без доски,
Но не от сплавщиков – от ветра!

Слетают кубарем года
С холмов до океанов-речек.
В баркасе порыбачишь вечер,
Вернёшься – борода седа!

Зюйд-вест пригрелся на корме,
Пока читал я телеграмму…
Природа, я вернусь к тебе,
Но разве ты заменишь маму!

К МУЗЕ

Из городского лесопарка

Принёс подснежник для тебя.

Он в «Красной книге»! – вспомнил я,

Но для тебя мне книг не жалко!

 

Возьму стакан с простой водой.

Весенний день туда поставлю –

Вид исчезающий прославлю

Работой получасовой!    

 

Да и поэт, что тут хитрить,

Вид исчезающий, конечно…

Одна лишь Муза в мире вечна,

Способная нас всех любить!

 

ПАНДЕМИЯ

Вот вам –  маска и перчатки,

Мне взамен – леса и долы!

Сорок дней сидим мы в доме

Глухо, как в советском танке.

 

Как в гнезде без крыльев птица.

Как на каторге повеса!

А захочешь вдрызг напиться –

Без друзей неинтересно.

 

И друзья томятся в брюхе

Каменном ли деревянном…

Утром встал в трусах, а брюки

Запылились за диваном…

 

Отцвели давно сирени

И черёмухи опали.

Люди, одурев от лени, –

В карантине и опале.

 

Легче в брюхе крокодила,

Как писал в рассказе Фёдор

Достоевский! Это жила

Для пиара и фавора!

 

Ты становишься известным,

Как Иона в брюхе Рыбы!

Тебя знают повсеместно,

Как преступника на дыбе.

 

Кремль рассказывает сказки

На ночь, чтоб хватило духа!

А романс «Всегда быть в маске»

Не судьба, а показуха!

АЙЯ-СОФИЯ

                         «Уж не пора ль, перекрестясь,
                          Ударить в колокол в Царьграде?»
                                                         Фёдор Тютчев   

Я по турецкому Царьграду
Мимо Олегова щита
Брёл, уподобившись Синдбаду,
В Стамбул приплыв издалека.

Босфор изогнут был красиво
Мамлюкской саблей на заре…
И вот она – Айя-София
Спит в Византийском серебре.

Премудрость Божия – София,
Век можно на тебя смотреть!
Султана истина взбесила –
Он превратил тебя в мечеть.

Ты величайшая из храмов,
Крестившая княгинь Руси.
Пережила ты столько хамов…
Мы просим, Господа: «Спаси!»

Спаси Святую нам Софию,   
Иначе мы, перекрестясь,
Почувствовав былую силу,
Царьград возьмём, как русский князь!

Ударим в колокол в Царьграде,
Как русский гений завещал!
В Крым возвратимся на фрегате
И отсидим на гауптвахте,
Чтоб «храбрый» турок не пищал.


СТРАНА

Я пытался руками страну удержать!

Я зубами вцепился в её рукава.

Для неё я придумал такие слова,

От которых любая расступится рать! 

 

Я поил лошадей ключевою водой,

Даже в русской телеге менял колесо!

И апрельское поле пахал, как Толстой!

Если мало? я Родину вспомню еще…

 

На поляне трава, словно кожа змеи,

До колена встаёт, но не жалит пока…

Это свойство оболганной русской земли –

Если жалить за дело, то наверняка!

 

Вот колёсный буксир, что плоты проволок

Мимо детства и юности, мимо меня.

Бурлаки в поворот лот бросали в песок,

Где шевелят песок земляков имена!

 

А я, дурень, с сачком выбегал на причал.

С детворой мы ловили сачком судачков!

Я на Каме плоты и суда провожал

Ибо предки мои были из речников!

 

Я теперь о любви сочиняю стихи.

О стране сочиняю простые слова….

И страна меня держит, как мать за вихры:

– Ты опять расшалился, сорвиголова!

 

РУССКИЙ КАВКАЗ

Лежит баркас мой кверху дном,

Врастая в берег.

Растёт рябина под окном

Грохочет Терек!

 

Невдалеке река Кума

Летит с предгорий.

Здесь мама родилась моя

У лукоморий.

 

Там и сейчас парит орёл,

Раскинув крылья.

Хребты, перебегая в дол, –

Рвут сухожилья!

 

А Терек падал на крыло

Высокой птице.

Кума была с ним заодно,

Плеснув водицей.

 

Прибила пыль от табуна

И человека…

Я здесь запрятал скакуна

В пачку «Казбека».

 

***

–  В России стих непобедим! –
Так я сказал жене.
–  Смотри, к нам наш вернулся Крым,
Как воин на коне.
 

«Когда мы возвратимся в Крым», –
Я кровью написал.
Глагол не превратился в дым,
Вернулся Крым –  я знал!
 

Но как мой стих бесил врагов!
Гундосил либерал,
Как чёрт, хотя и без рогов –
Давно рога сломал...
 

А Крыму что? Он снова наш,
И наш в Крыму народ!
Вновь, аки посуху, Сиваш
Русь переходит вброд.

 

ПЫЛЬНАЯ ДОРОГА…

Пыльная дорога на восток,

За спиной насупившийся запад!

Как в окоп, ныряет «Нива» в лог,

Шлёпая по лужам, словно лапоть.

 

Вынесет Хмелёвка образа

Дедушки и сына Николая…

– Это мой отец! Напомню я

Тем, кто знал меня, отца не зная.

 

Где журавль колодезный бесхвост

На цепи взлетает, изловчившись!

Пал забор, на куст облокотившись,

Но стоят ворота в полный рост.

 

Над колодцем лебедь пролетит –

Вольная возвышенная птица.

За горушкой матом тарахтит

Заводской уральский городишка!

 

Выйду, поищу в крапиве дом…

Этот поиск сердце растревожит.

Грохну по воротам кулаком –

Мне никто ворот открыть не сможет.

 

Повернусь спиною на восток

И вернусь на запад к буквоедам.

Вслед сорвётся с дерева листок –

С дерева, посаженного дедом.

ВАСИЛИЙ ШУКШИН

На Новодевичьем калина,
Как Русь прижалась к Шукшину!
Шагает русская равнина,
Чтобы отбить поклон ему…

Его душа в небесных сферах
Хранит суровые слова,
Не для московских маловеров –
Банкира и ростовщика…

Он жил, «перо макая в правду»,
Служил народу своему.
И кирзачи сидели ладно
На мужиках в моём роду!

Я точно видел с гор Уральских,
Как вдоль Пикета облака,
Как струги Разина по-царски
Бросали тень на берега…

Тень словно плат накрыла Сростки,
Храня гнездовье Шукшина.
А под калиной у дорожки
Седлает паренёк коня.

Калина красная такая
И паренёк простой такой,
И в окна машет Речь Родная,
Как мать в «Калине красной» той!

 

БРОШЕНЫЕ…

В посёлках, как после бомбёжки,

Зияют окошки без рам.

Без крыши, как без одёжки,

«Хрущёвки» знакомые нам.

 

Когда здесь гремели оркестры

На танцах воскресных в саду.

Из белой сирени невесты

Счастливо пускали слезу!

 

Рабочие люди ходили

По тропкам туда и сюда.

Заводы печами кормили

Уральские города!

 

…Стоят одинокие школы

В них волками воют ветра.

Ни занавески, ни шторы…

Уже не вернуться сюда!

 

И люди домой не вернутся

На крыльях вернувшихся птах, 

Лишь души вослед им рванутся   

Стихами в черновиках…

 

ЯБЛОКИ ДЕТСТВА

Яблоки падают в руки детей.

Дети бегут по стерне.

Дети бегут, превращаясь в людей,

Розы срывая во сне.

 

А за спиной невозвратные дни

Гаснут, как звёзды в пруду!

В старости спросите: – Где же они?

Я их никак не найду…   

 

А на рассвете – закаты сожгут

Прошлые черновики.

И навсегда ты останешься тут

В песне простой у реки.

 

К ОТЦУ

А я тебе стихов не посвящал,

Хотя читал всё, что домой принёс.

С тобою я бездумно проживал,

Хотя казалось мне, что жил всерьёз…

 

Из сыновей я был всегда один.

Из дочерей – была моя сестра!

А мама в двадцать восемь умерла,

Добавив голове твоей седин.

 

А я отныне полусирота,

Драчун и предводитель детворы,

Ждал маму у небесного костра,

Где звёзды осыпались с высоты!

 

Твою я гимнастёрку доносил.

Медали фронтовые растерял…

Наверное, неправильно я жил?

Зато стрельбе я выучился сам!

 

Твоя печаль, как лестница любви,

По ней ты к маме на небо ушёл…

Летели дни мои вперегонки

И возрождался на бегу глагол.

 

Вселенной расширение – в душе!

А в бедном сердце – взрыв гигантских звёзд!

Отец! Вот я поэтом стал уже,

И написал стихи тебе всерьёз!

 

ДУХИ «КРАСНАЯ МОСКВА»

Флакончик с «Красною Москвой»

Купила ты на распродаже.

Я вспомнил маму,… Боже мой!

И всё, что связано с ней так же.

 

Духи «Шанель» и «Пуазон»

В дворцах кремлёвских оседали…

А наши мамы тех времён

О тех духах не помышляли.

 

Знакомый с детства аромат

Сквозь кирзачи и полушубки

Бил, словно русский автомат,

Взметая платьица и юбки!

 

Конечно, танцы! Первомай!

Красавицы, невесты, жёны…

Под музыку в Советский рай,

Благоухая, шли колонны.

 

Флакончик с «Красною Москвой»

Купила ты на распродаже,

Как бриллиант эпохи той,

Который всё о ней расскажет!

 

***

По матушке Каме гуляет волна,

А я всё смотрю на волну из окна.

А я всё смотрю на разлив золотой,

С огарком свечи возвращаясь домой!

 

А может, народа давно уже нет?

Пока ты блуждал по чужбинам поэт.

Пока пил вино на бульваре Распай,

Пока ты таскал парижанок в сарай.

 

А сам никого никогда не любил,

Ты сам о народе своём позабыл.

Уплыл по течению мир золотой.

Хоть сколько кричи ему в спину: – Постой!

 

Из рваных тальянок сварганю баркас

И следом рвану поперёк автотрасс.

Я слово «Свобода» в реке утоплю!

Оно уничтожило душу мою.

 

***

Давненько о природе не писал,

В баталиях крутясь да в политесах,

Ещё вчера ходил-бродил в повесах,

И самогоном в лица вам дышал!

 

Внизу текла равнинная река.

Ручей катился кубарем с откоса.

Свалились от копыт тяжеловоза

Владимирского – мысли с потолка!

 

Сойти с ума, попробуй от тоски?

Заря лежит в ладонях словно «ксива».

Ночь скользкая, как шкурка чернослива,

Упала бледной тенью в цветники.

 

Над головою яблоко сорвал,

Но есть не стал – на небеса забросил.

Там поперёк страны несётся осень,

Я на Урал дорогу указал.

 

ДЕРЕВЯНЫЙ ПИСТОЛЕТ

Я из берёзы пистолет строгал.

Враги ворвутся? Выстрелю в них: – Нате!

И от ворот моих отхлынут рати.

Был Челубей убит мной наповал!

 

Нет портупеи у меня. Итак,

Её мы вырезаем из портфеля…

Зато мой пистолет не заржавеет,

Как не ржавеет в поле березняк.

 

Под скрип пера – с петель слетает дверь!

Ворвётся детство в комнату поэта.

Не лицемерь поэт, не лицемерь –

Стреляй подонкам в лоб из пистолета!

 

ЮБИЛЕЙ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА

В КОНСТАНТИНОВО

Стихи читаем над Окою,
В селе, в котором он родился!

Слова с рязанскою тоскою

И со слезой в заросших лицах.

 

При жизни небом он питался,

Иначе где взял столько сини?

И всё ж, врагам он не достался –

Не отдала его Россия!

 

Сто раз прав Виктор Каратаев,

Что часто нам нельзя встречаться!

Иначе рухнет Русь Святая

С небес от дружеского пьянства.

 

Ещё Мамона жив и Молох.

Не передохли либералы.

Слезами вдов залит наш порох

И Карл крадёт у баб кораллы…

 

Стихи читаем над Окою

В селе, в котором он родился.

Где опоясан холм рекою,

И солнце брызжет в наши лица!

 

***

Рощи выбежали к насыпи
Рельс послушать перезвон.
Словно золотые россыпи
Света - с четырёх сторон.

Ранней осени ущербность
Красит листья в желтый цвет.
«Эту чахленькую местность»
Русский описал поэт.

Сколько бы его другие
Не пытались обогнать.
Их цветочки полевые
Будут за ноги держать.
 

БОЯРЫНЯ МОРОЗОВА

Она с холста покинет свой народ,

На розвальнях след оставляя санный…

В истории Руси благоуханной

И не понять – где снег, где небосвод!

 

Морозовой в стране морозов быть

Духовной, ставши дщерью Аввакума!      

Отныне смотрит на царей угрюмо

Боровск и о боярыне скорбит…

 

Перед картиной сумрачно стою,

Русь не восполнит нам святой потери.

И строгий взор боярыни ловлю…

Взор Феодосьи, не предавшей веры. 

 

РУССКИЕ

ГЛАЗАМИ ЕВРОПЕЙЦЕВ

На медведе, земель этих сын,

Едет полем, ругается матом.

Месяц небо цепляет ухватом,

А в руке для Америки дрын.

 

С балалайкой дремучий эстет,

Борода до пупа и ушанка.

А медвежья спина, как лежанка, -

Нужный в нашем лесу элемент!

 

Он не ставит Париж ни во что.

Брал не раз, снова брать не охота…

На Берлин также выбрана квота.

Правда, Лондон в запасе ещё.

 

Слез с медведя мужик покурить

За спиной – три ружья с автоматом.

К сапогу штык примотан шпагатом,

А за пазухой спирт, чтобы пить.

 

Чтобы пить и медведя поить,

Потому что медведь тоже пьющий.

Пасть разинув от злобы ревущий,

Что любой иноземец бежит…

 

То земля, то чащоба трещит.

А мужик – крест живой на медведе

Разбросав свои, лапища едет

Гром гремит, а Европа молчит…

 

Русь читает стихи наугад,

Не хватает мелодики в прозе.

«Русь, ты вся поцелуй на морозе!»

«Русь, ты вся…»  мир повторит стократ!

 

***

В Землях богоданных

Всё ли хорошо? -

Если б всё Иваны?

Если б Марьи всё?

 

Наползли людишки

Сопредельных стран.

Треплет нам нервишки

Этот «океан» …

 

Мы живём без Бога

В пьянстве и вражде!

Русская берлога

Спит в календаре.

 

Русская дорога

Пятится назад.

Русская тревога

Превратилась в мат!

 

Русский, что ребёнок

С чистою душой…

Если взять с пелёнок –

Он такой большой!

 

Космос покоряет.

Пьёт, но на свои!

Буром потрясая,

Лезет в грудь земли!

 

От забот вселенских

Кругом голова!

А на склонах Пермских

Плачет трын-трава…

 

 

 

 

 

 

 

  • Почта: journal@literra.online
Яндекс.Метрика