Из книги "Дудук тарагира" в переводе Павла Черкашина
СОЛНЕЧНЫЙ ВЕТЕР
В самую-самую сущность мою
Впитано таинство древних веков
Будто бы воспоминания.
Вот и тоскую по камню…
И я — взрыв звезды…
И я — стон любви…
В самую-самую сущность мою
Впитано таинство древних веков
Накрепко, будто страдания.
И похожа на молнию Айка* стрела,
И от тренья горит ещё тело моё. —
Потому я всё ширюсь
По снегу Масиса**,
И стремлюсь я Скатиться
По снегу Масиса,
Чтоб… хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть
Кровь горячую мне охладить и смягчить.
_______
* Айк (Айк Наапет-лучник) — в армянской мифологии легендарный прародитель армянского народа.
** Масис — армянское наименование горы Большой Арарат.
В МАСТЕРСКОЙ ХУДОЖНИКА ВЛАДИМИРА АБРАМЯНА*
Я боли костёр в этот час разжигаю
В смертельной пустыне армян-тарагиров…
И вдруг, словно чудо звучания свыше,
Как Ода земле, Восхваление небу,
Во мне зазвучала глубокая песня,
Что может иметь лишь от Бога рожденье
И горним полётом души обладает…
Той песне не будет вовек окончанья
Ни в странах земных, отягчённых грехами,
Ни в небе, далёком от наших грехов.
Земля это вздрогнула вдруг под ногами?
Душа ли внезапно моя содрогнулась
В ответ на рожденье Заветного Слова?
А может, случилось всё одновременно? —
Подобно гармонии сладостных звуков,
Что, следуя в тон, дополняют друг друга…
И мысли, как корни у дерева жизни,
Наткнулись в земле на огромные камни
И с разных сторон их собой обхватили,
Сграбастали плотным сплетением судеб —
Так талию девушки руки пленяют.
И нет ныне в мире такой мощной силы,
Какая меня оторвать бы сумела
От этих каменьев любимой Отчизны.
…Стоят пред моим проницательным взором
Живые виденья времён вековечных,
Они проступают по краю Пространства, —
По Линии нашей нелёгкой судьбы.
______
*Владимир Абрамян (1941 — 2020) — заслуженный художник Армении. Его работы находятся во многих музеях Армении и в личных коллекциях в США, Франции, Ливане, ОАЭ, Польше, Германии, Китае и России. Помимо картин он известен художественным оформлением около 250 книг.
* * *
Сыну Тиграну
Вино благородное вместо воды
Питьём у мудрейших отцов наших было,
Тоска по Амшену* ключами с горы
К снегам Арарата волной доходила.
И солнечным ветром взрывался тот свет
В сердцах их в глухом бесконечном тумане…
Вино пили предки — волшебнее нет!
И я до сих пор… в драгоценном дурмане.
______
*Амшен — историческая область в Западной Армении.
* * *
Эх, царь Тиридат…*
Вначале был меч —
Могуч был и горд —
И вот этот меч
Мы воткнули клинком
В нашу землю благую,
И стал он… крестом,
И стал он душою…
А крылья — потом…
______
Тиридат III Великий также Трдат — царь Великой Армении, при котором в самом начале IV века (301 год н. э.) христианство было провозглашено государственной религией страны, в результате чего Великая Армения стала первым христианским государством в мире.
* * *
Лишь сейчас открываются раны
На ногах моих, кровоточат… —
Те, которым был срок появиться
В малолетстве, когда б средь ребят
Бегал я босиком, беззаботно
По камням на тропинках Амшена.
НЕПИШУЩАЯСЯ ПЕСНЯ ОСЕНИ
И вновь под мелодию-эхо дудука
Летят журавли, улетают — куда?
Кто автор тоскливого влажного звука?
Дождя ниоткуда кто автор тогда?
Узнать бы мне — кто и зачем это вдруг,
Когда зазвучит грустным эхом дудук.
Но кто бы тот дождь не придумывал властно,
Всё очень не к месту и ныне, и впредь,
И так бесталанно, и в целом напрасно,
Что невмоготу мне об осени петь.
* * *
Неужели однажды с упрёком
Я от вас не услышу вопрос,
Сколько дней или лет в синем небе
Я упорно искать буду то,
Что в миру совершенно не нужно,
То, в чём надобы нет на земле,
То, что будет, напротив, обузно,
Даже пагубно многим из вас?
Неужели узнать не хотите,
Почему, словно ветка, дрожу
Я под ножками птах и покоя
Столько времени не нахожу?
Почему вы не спросите прямо,
Где же я заблудился как сон,
Не приснившийся в нужное время?
Что сказать? — Если кто-то меня
Вдруг увидит, то сразу же стану,
Несомненно, последним я сном.
Вы однажды не спросите разве,
Почему пренебрёг отвечать,
На вопрос ваш махнув равнодушно? —
Буду вынужден к вам обратиться
С возмущённым вопросом своим:
До каких пор вы будете немы?
* * *
В день счастливейший я порождён был землёй,
И пока в день счастливый землёю не стану,
Содрогаться от боли, тревоги немой
За любовь мою хрупкую не перестану.
Да, я буду страшиться за Землю мою,
Так безумно летящую в чёрном пространстве —
Кто затеял с ней звёздную эту игру
И оставил никчёмной в безликом убранстве?
…И вот так бесконечно, и так без начала…
Ну а жизнь как всегда — ни добрее, ни злей…
Ах, откуда мне знать — чья душа полегчала,
Сбросив груз, от сердечной тревоги моей?
ПРОДОЛЖАЮЩАЯСЯ ТРЕВОГА
Мы сейчас не имеем ни ночи, ни дня,
Нет ни полога тьмы, ни сиянья огня,
От тоски наша стонет душа и от боли,
Столь далёкой и близкой в тревожной юдоли.
Вдруг обрушится Космос от взрыва ракет,
И сведёт всё живое Вселенной на нет?
…Кто спасёт наши души от страшной годины
Или снова как Бог сотворит нас из глины?..
АБХАЗИЯ: 1992 ГОД*
Сыну Айку
В невесомо скользящем тумане
Нашу лодку качает волной,
Я измотан, страдаю, как в драме,
От жестокой болезни морской.
И душа на волнах спозаранку
Точно парусник в качке шальной, —
Это сердце моё наизнанку?
Или рушится свод надо мной?
Я как лист, что дрожаньем охвачен,
Постепенно желтею, как он —
Где же берег, что нам предназначен?
Или море возьмёт нас в полон?
И моё изболевшее тело
Предадут разъярённым волнам…
Кто-то скажет: «Как жаль, не сумел он…»
А другой: «Повезло… Так бы нам…»
В невесомо скользящем тумане
По-над парусом чайка парит.
Что ж кричит она с болью над нами?
Что же душу её бередит?
В чём же смысл и разгадка совета?
Но в молочной бушующей мгле
Остаётся вопрос без ответа.
Без вопроса утерян ответ.
______
*14 августа 1992 года началась грузино-абхазская война. Стороны конфликта обвиняли друг друга в массовых нарушениях прав человека в отношении гражданского населения. 14 мая 1994 года грузинская и абхазская стороны подписали в Москве Соглашение о прекращении огня и разъединении сил.
НА ЗАКАТЕ ДНЯ
Как гадюка, что бьётся в беспомощном страхе
О ежиный клубок — что не шип, то копьё —
Так и солнечный ветер на каменной плахе
Разбивает текучее тело своё.
По-змеиному в скалах себя извивая,
Он себя не щадил, на куски разрывал,
Окровавленной душу свою оставляя
На зазубренных рёбрах базальтовых скал.
* * *
Внуку Армену
Куда ж мне идти, вдохновения дева?
Моя дорогая, скажи мне скорей.
Бездонная пропасть раззявилась слева,
А справа — предательство близких людей.
Смотри-ка, зовёт меня свет осторожно —
Тропинка из лет, что умчались давно,
На ней потерять ничего невозможно,
Хотя и найти ничего не дано…
Смотри, ветерок мою душу ласкает,
Так мама на раны мне дула порой…
И чувствую вновь, как легко растворяет
Печали из песен, написанных мной.
Смотри, на дороге моей тарагирской
Стоит моя матушка в свете звезды
И руки скрестила в мольбе материнской —
Мой солнечный узел чужбинной судьбы.
* * *
Любое из слов моих — это исход,
Что снова и снова влечёт повторенье:
Оно — для тоски приземлённый оплот,
Оно — для мечтаний моих вознесенье.
Любое из слов моих — крепкий капкан,
Оно самородное, нерукотворно:
Влачу за собою, страдая от ран,
Ногою в него угодив непроворно.
И с каждым мгновением я умираю,
Мгновенье спустя воскресаю я вновь,
Капкан за капканом — себя убавляю,
Стираюсь, с землёю смешав свою кровь.
* * *
Мои слова беззвучны и чисты,
Белы, как снег Масиса вековой,
И падают, как глыбы, на листы,
Будя в душе и сердце непокой.
Потеряны и блеск былой, и лоск,
Отточенность утрачена навек,
Местами щедро мох на них нарос,
Чтоб на пути не сбился человек.
Когда слова теряют звук и лик свой,
Тогда слова становятся молитвой.
* * *
Хотя жизнь моя не была как в раю,
Напротив — тяжёлой, врагом, а не другом,
Но часто на пропасти скользком краю
Надежда была мне спасательным кругом.
Когда помогают все Боги армян
Отыскивать радость народу со мною,
Привычным довольствуюсь я для землян,
Хотя устремлён в безграничье душою.
И что б не случилось вдруг в жизни моей,
Какое б земле не грозило несчастье,
Я славлю Тот свет непорочных огней,
Что сможет спасти наши души в ненастье.
* * *
«Остановись, мгновенье, ты прекрасно...»
Ты величаво, но… в движенье лишь,
Будь сожаленьем, будь порывом страстным,
Но не прервись, прошу я, не прервись…
Обрыв полёта мне принять ужасно,
Претит окаменелость у камней…
...Не каждое мгновение прекрасно,
Но будет пусть кристальней и добрей.
МОИ ДВЕРИ ОТКРЫТЫ
Я открыл своё сердце, открыл пред Тобой,
Посещенья божественной радости жду.
Я готов расколоться и рухнуть скалой,
Если смерть вдруг подарит кому-то весну.
Вот и счастье стучится, стучится в мой дом.
Я ему открываю с улыбкой, светло.
Объявилось оно как судьбы моей долг,
Как лампада любви бесконечной пришло.
Нет, не станет темницей для счастья мой дом —
Мы сожмём наши руки всего лишь на миг,
Дам я кубок ему с лучезарным вином,
Пожелаю, чтоб путь был приветлив, велик.
— Ну, ступай, — я скажу, — очень тяжек твой путь,
Много будет ущелий, обрывов, камней.
Ты мостом меж сердцами, прошу тебя, будь
И открой сколько б ни было тысяч дверей.
…Но всех больше, с желаньем, всей сутью своей,
Жду я вас — и глаза свои сделал водой —
Неизменные спутники — нет вас верней:
Боль обиды, интриги, поклёп за спиной.
Я прижму вас радушно и сильно к груди,
И не выпущу больше за дверь никогда,
Стол накрою — богаче, попробуй, найди! —
Обогрею душевным теплом очага.
А когда мы напьёмся — обнимемся всласть,
Потеряем сознанье и рухнем на пол,
Чтоб над сердцем моим лишь была ваша власть,
А к другим чтоб никто за порог не ушёл.
Пред гостями я двери всегда открывал,
Их приход для меня — это веры поток,
И всегда поднимал за них полный бокал,
Ведь они вдохновенья чудесный исток.
Вот ладони мои, в них довольно огня,
В сердце снова эмоции, грёзы сплелись.
Только ты не спеши, я не жду лишь тебя…
Только ты, неизбежная, не торопись…
НЕПОНЯТНОЕ НАСТРОЕНИЕ
Вновь ветер холодных, как лёд, рассуждений
По памяти тёмные гонит клочки —
Они, точно листья в болезни осенней,
Мне шелеста пёстрого дарят пучки.
То вдруг на душе воцарился покой,
И мир успокоился вместе со мной,
Когда стал тянуть — словно жилы из ран —
Себя из травы, что побил ураган.
РОДНОЙ ЛЕС
Внуку Карену
Ты то колышешься в объятьях ветерка,
То шепчешь, и язык понятный и родной.
То от качания устанешь ты слегка
И выпрямляешься, о лес родимый мой.
Рассказываешь быль своих старинных снов,
То слушаешь ручей звенящий, озорной,
То тарагиру в песнь подскажешь много слов
И вновь домой зовёшь, о лес родимый мой.
1971 г.
ВЕСЕННИЙ РАССВЕТ
Протянута между дерев бечевою
Росистая звонкая птиц щебетень,
И канатоходца изящной ногою
Проходит по ней пробудившийся день.
На всплески лучей для колье золотого
Светило один за другим собирает
Сиянье колец петушиного зова
И зорьке на шею любя надевает.
ПРОБУЖДЕНИЕ
Дочери Сусан
Как безудержно, радостно жизнь утверждая,
По весенним лесам расплывается зов,
Так и семя, водой дождевой набухая,
Пробуждается в почве от зимних оков,
Чтобы снова замкнуть круг святого творенья —
Судьбоносную цепь (в том числе для меня)
Величайшего самого в мире мгновенья,
Вековечности нашего здесь бытия.
И всё больше и больше страдает от зуда
И рыхлеет земли неподатливый слой,
Точно так же, как время приходит для зуба
У малютки прорезаться вверх под десной.
В САДУ ДЕТСТВА
Внучке Софии
Где ты, моё расчудесное детство?
С дерева в кроне зелёной тайком
Смотришь за мной с простотой малолетства,
Дразнишь меня, егоза, языком?
Где ты, моё расчудесное детство?
Может, в тутовника кроне густой
Прячешься ты и, желая развлечься,
Мажешься ягодой спелой большой.
Где ж ты, моё расчудесное детство?
Прятки к чему нам — хочу я понять?
Вижу ведь, в речке у нас по соседству
Ты запустило кораблик опять…
Где же ты, детство? Зачем не со мною?..
О! — Ты вернулось, и мир озарён!..
Хоть я и рос без рубашки порою,
Только в счастливой рубашке рождён!
ПАМЯТИ МАТЕРИ
Отец был болезнью прикован к постели,
Ты мамой была для него — тридцать лет!
Поэтому был он с моей колыбели
И папой, и братом как будто бы мне.
О как же ты часто поесть «забывала»,
Не хочется, мол. — Я не знал почему…
И ныне всё то, что ты мне оставляла,
Я с трепетом внуку даю твоему.
НЕИЗБЫВНО…
Ах, нене…*
Это нежное имя грустит
И в мечтаньях моих, и в тоске,
Неизбывно живёт на губах…
Без дыханья уже твоего
Тяжелеет во мне день за днём
И густеет в артериях кровь…
Притяженье могучей тоски
Шар земной поднимает легко —
Он уже вровень с сердцем моим.
Так хочу, чтоб пришла ты сейчас…
В то мгновенье, когда ты придёшь
(А придёшь обязательно ты)
Расскажу без утайки тебе
Я о том, что во мне каждый день
Оживает сказанье в крови —
В нём премудрый орешник стоит,
В нём Агрита привольный родник —
И становится былью тот сказ.
Моя старшая мама — нене…
Ах, нене дорогая, поверь,
Не воскреснет сказанье твоё,
Потому как вовек не умрёт.
_____
* Нене — ласковое обращение к бабушке у амшенских армян.
РАЗГОВОР С БАБУШКОЙ
Памяти моих бабушек Сатеник и Элмас
Когда над высокой горою напротив
Гремела гроза, сотрясая наш дом,
Все шалости тут же свои забывая,
Я к бабушке в страхе большом прибегал,
Чтоб старшая мама мне стала защитой
И вынула страх из пугливой души.
— Иди же ко мне, мой сынок оробелый,
Сниму я твой страх с воробьиной души
И в небе сожгу,
чтоб пред бедами жизни
Был смелым и стойким теперь ты всегда. —
И бережно так, указательным пальцем
Три раза неспешно и нежно она
Легко подбородок мой вверх поднимала
С улыбкой: — Ты чувствуешь, как из души
Я вынула страх и закинула в небо?..
И если сверкала вдруг молния вновь,
Кивала: — Смотри, это страх твой сгорает.
...Моей старшей мамы давно уже нет.
Но даже сегодня,
когда в бренной жизни
Препятствия снова встают на пути,
И так тяжело, беспросветно бывает,
С надеждою бодрой твержу я себе:
«Ну, ну, брось уныние, бабушкин внук,
Держи и осанку, и голову выше
И смело к поставленной цели иди».
И вслед добавляю с серьёзною шуткой:
«Ведь бабушка вынула каждый твой страх
И в небе — ты сам это видел — сожгла».
Поверьте, что так в каждом тягостном дне
Жить сразу же легче становится мне.
* * *
Нет, я не нашёл то заветное Слово —
Своё, не встающее с прочими в ряд,
Ведь жил я не там, где Отчизна отцова,
Где дух мой и праведен был бы, и свят.
Круг жизни моей замыкается споро,
И для покаянья возможности нет.
И на небе бледном армянском так скоро
Я стану лишь всплеском, как солнечный свет.
БЕЗНАДЁЖНОЕ СТРЕМЛЕНЬЕ
Сколь бы мной ни утверждалось, что мой день идёт не мрачно,
Что насыщен он цветами и подобен детским снам,
Сколь бы мной ни утверждалось то, что жизнь прошла удачно, —
Должен я с сердечной болью наконец признаться вам,
Что давно мой зов тоскливый пропадает без ответа,
И великое светило потускнело надо мной…
Настоящим адом стало для меня желанье это —
Безнадёжное стремленье ад оставить стороной.
ПОВЕРЬТЕ МНЕ — НЕ НАДО ВЕРИТЬ
Вы не верьте лукавым речам — ох, не верьте,
Ибо страшно, позорно, постыдно, грешно
И присутствие там, как на пошлом концерте,
Даже существование это само.
Вы не верьте лукавым речам — ох, не верьте.
На сегодня главнейшая самая цель —
В этом мне без остатка поверьте — неверье. —
В нём единственном наше спасенье теперь.
...Я всего лишь сейчас обстоятельство места,
Где покуда ещё не погибла надежда.