Владимир ФЁДОРОВ, «Мелодия дождя», изд. «Серебро слов», 2019, на русском и армянском языках
АРТАВАЗД САРЕЦЯН: ОТ ПЕРЕВОДЧИКА
Я никогда не бывал в далёкой и строгой Якутии, но сегодня она очень близка моему сердцу не только большим и хрупким снегом и лопающейся от сурового мороза глубинной тишиной – эти и подобные неумолимые заполярские красоты стали стихотворным циклом ещё в середине 70-х годов прошлого века, когда проходил военную службу в одной из частей Советской армии: «Тумча-йокки – Река смерти», «Карликовые берёзы Алакуртти», «Окаменевший зелёный шум», «В зимнем лесу», «Осень» и т.д.
Я почувствовал особую нежность к Якутии и её народу, когда несколько лет назад случайно узнал, что якуты с благодарностью произносят имя моего соотечественника, сухумчанина Гранта Арамовича Григоряна, и в апреле 2019 года торжественно отметили его 100-летний юбилей.
По словам журналиста и писателя Елены Степановой (Пинигиной), в Якутии все без исключения с малолетства знают имя этого человека.
Действительно, кто же Грант Григорян? Он – не только классик якутской музыки, но и основоположник якутской композиторской школы и многожанровой якутской музыки. Вот что пишет о нём народный писатель Якутии, Герой Социалистического Труда Дмитрий Сивцев-Суорун Омоллоон: «В якутской музыке он стал больше якутом, нежели мы, якуты, все вместе. В этом секрет глубокой благодарности якутов Гранту Григоряну – композитору и человеку».
Воистину, Грант Григорян стал мостом дружбы между армянским и якутским народами.
Спасибо вам, дорогие мои якуты, за то, что не забываете этого великого человека, помните его заслуги и цените по достоинству.
А недавно настоящим открытием стало для меня творчество многожанрового русского писателя из Якутии Владимира Фёдорова.
Я перевёл несколько его стихотворений для своей книги «Когда слова становятся молитвой». И эту работу продолжил … в Сухумской городской больнице, сочетая чтение чудесных, манящих стихов с полезными и нужными их переводами, которые составили настоящий сборник.
Эта работа ещё раз убедила меня в том, что воистину неисчерпаемы возможности армянского языка. Надеюсь, что мне, скромному труженику слова, удались максимально близкие к оригиналу переводы, чему в немалой степени способствовали мастерство и умение автора чётко формулировать свои мысли и передавать размышления и глубину своих чувств читателю.
Ещё хочу сказать о том, что в отдельных, на сей раз более пятнадцати случаях, я пользовался возможностями армянского словообразования и использовал слова, «сочинённые» моими детьми в очень раннем детском возрасте, которые гармонично вошли в наши переводы.
Надеюсь, что взыскательный армянский читатель по достоинству оценит наши старания и в этом направлении.
Երկնքի պարգև
Дар небес
Стихи Владимира ФЁДОРОВА и переводы Артавазда САРЕЦЯНА
***
Заветные крылатые тетради
К закату набрались небесных сил.
Не славы ради, не корысти ради
Я столько лет с ладоней их кормил.
Я их в полёт тревожный отпускаю,
Застыв у синей бездны на краю.
И верю, что они, собравшись в стаю,
Под звёзды душу вознесут мою.
***
Իմ նվիրական տետրեր թևանի՝
Մայրամուտին ուժ երկնային առած։–
Ո՛չ հանուն փառքի, ո՛չ հանուն շահի
Կերակրել եմ իմ ափերից նրանց։
Ես բաց եմ թողնում հուզված թռչելո՜ւ՝
Համրացած կապույտ անդունդի եզրին։
Եվ հավատում եմ. նրանք՝ կազմած չու՝
Հոգիս կտանեն աստղաբույլերին։
***
Он взошёл по скалам в поднебесье,
И его перстом коснулся Бог,
Чтоб запел отпущенную песню
И никак допеть её не мог.
Чтоб попал в размер её несложный,
Словно ангел в божью колею,
И отдал ей так неосторожно
Жизнь и душу бывшую свою.
И удачи собирал по крохам,
Озаренья не искал в уме,
А копил по выстраданным строфам
В своей звёздной нищенской суме.
Чтобы нёс из терний диадему
С радостью и болью на лице,
И всю жизнь слагал одну поэму,
Но об этом понял лишь в конце.
Чтобы брёл он с ней по белу свету
И, меняя счастье на слова,
Как и все, бесследно канул в Лету,
Прикоснувшись к вечности едва.
***
Նա ժայռերով վե՜ր՝ երկինք բարձրացավ,
ՈՒ դիպավ Աստվածն իր աջով նրան,
Որ սկսի երգն՝ ի վերուստ տրված,
Սակայն ավարտել ... չկարողանա՜։
Որ երգաչափի մեջ թեթև՝ ընկնի
Ինչպես Հրեշտակն՝ Աստըծո շավիղ,
Եվ անզգուշորեն այնպե՜ս
նվիրի
Նրան կյանքը և հոգին իր նախկին։
Եվ հաջողության փշրա՜նք հավաքի,
Չակընկալելով մտքի բըռընկում,
Այլ տառապանքն իր
բա՜ռ-բա՜ռ ամբարի
Իր՝ չքավորի՛ աստղատոպրակում։
Որ փշեպսա՜կ թագի՛ պես կրի՝
Անեղծական ցա՜վ ու հրճվա՜նք դեմքին,
Եվ ամբողջ կյանքում մի պոեմ գրի,
Բայց դա հասկանա լոկ վերջնակետին։
Որ նա թափառի՜ այս լույս աշխարհում՝
Բառամանրելով վերին բախտն ազնիվ,
ՈՒ բոլորի պես կորչի Լեթայում՝
Հավերժությանը հպվելով հազիվ։
***
Свистят, не тронув, стрелы Аполлона,
Не жжёт огонь до третьих петухов.
Взъерошенные рифмы, как вороны,
Сидят угрюмо на столбах стихов.
Я над листом бессильно горблю спину,–
Не разорвать сегодня звёздных пут…
А где-то надо мною гордым клином
Стихи других в бессмертие плывут.
***
Սուլում են նետերը Ապոլոնի՝
առանց դիպչելու,
Եվ չի բըռընկվում կրակը մինչև
երրորդ աքաղաղ,
Ահա հանգերն իմ՝ գըզված-գըզգըզված,
ագռավի հանգույն՝
Մռա՜յլ նստել են
սյուների վրա բանաստեղծական։
Ահա մեջքն եմ իմ
ուժատ խոնարհել թղթերի վրա –
Այսօր չե՛մ կարող պատռել կապանքներն
աստղային հեռվի։
Իսկ ինչ-որ մի տեղ՝
հպարտ սեպի պես՝ իմ վերև ահա
Դեպ անմահություն են լողում
երգերը ուրիշների։
***
Так давно известно людям это,
Что не надо спрашивать волхвов:
Чем на свете хуже для поэта,
Тем и лучше для его стихов.
Такова поэту Божья воля,
Чтоб платил он кровью за слова,
Чтоб росли стихи из чистой боли,
Всуе не плетясь, как кружева.
Чтоб его не баловали грёзы:
К звёздам вознося, бросали ниц.
И чтоб многоточия, как слёзы,
Прожигали всполохи страниц.
И чтоб лишь в последнюю дорогу,
Из-под сердца вынув горстку слов,
Дал Господь их, радостных, немного
Лучшему из избранных сынов.
***
Վաղուց է հայտնի մեզ այնքա՜ն հաստատ,
Որ պետք չէ հարցնել ոչ մի կախարդի.
Ինչքան պոետի համար լինի վատ,
Կլինի այնքան լա՛վ՝ նրա երգի՜...
Պոետին հասու է կամքն Աստըծո.
Արյամբ հատուցել իր բառի համար,
Որ երգերն աճեն տառապանքից խոր,
Այլ ոչ թե հյուսվեն ժանյակի նման։
Որ երես չտան անուրջներն հրկեզ՝
Հասցնեն աստղերին ու... շպրտեն վա՜ր,
Եվ բազմակետերն՝ արցունքների պես,
Էջ առ էջ այրեն տագնապներն արդար։
Եվ երբ կբռնի իր վերջին ճամփան,
Բարձրյալը մի բուռ Զվարթ բառ կտա
Ի խորոց սրտի՝ Լուսաջինջ Նրա՛ն՝
Իր Լավագույնին Ամենաընտրյա՜լ։
***
Чёрные чернила на листы ложились,
Звали, проклинали, умоляли вновь.
А в последней строчке алым засветились,
Словно на бумаге проступила кровь.
Он заснул под утро, бледный как распятье,
И во сне, конечно, видел он Её –
Дар судьбы бесценный и небес проклятье,
Счастье
и несчастье горькое своё.
***
Թղթի վրա սև թանաքն է պառկում,
Կանչո՜ւմ, անիծո՜ւմ, պաղատո՜ւմ նորեն,
Որ վերջին տողում կարմիրով մաքուր
Հանկարծ արյունի հայտնությամբ փայլեն...
Ցայգին՝ խաչվածի պես դժգույն՝ քնե՜ց,
Երազում տեսավ Նրա՛ն անբասիր
Հանց բախտի պարգև ու երկնի անեծք –
Երջանկությունն ու
Դժբախտությունն իր։
Баллада о подсвечнике
Женщина в руках держала пламя,
Тяжесть век устало опустив.
Это пламя билось между нами,
Лист бумажный золотом залив.
Трепетало пламя на ресницах,
Уплывало к звёздам и луне.
И метались тени, будто птицы
По тревожной розовой стене.
Вспыхивали рифмы мотыльками
И сгорали в пламени, искрясь.
И дрожала нитью между нами
Вдруг в ночи угаданная связь.
Как в ней полыхала медь заката.
Как волна волос на грудь плыла…
Но она была не виновата,
Что всего лишь бронзовой была.
Но и я был не виновен тоже,
Разве можно ставить мне в вину,
Что она была чуть-чуть похожа
На живую женщину одну…
ԲԱԼԼԱԴ ՄՈՄԱԿԱԼԻ ՄԱՍԻՆ
Կինը կրա՜կ էր բռնել ձեռքերում,
Ծանըր թարթիչներն հոգնած իջեցրել։
Այդ հրդեհն էր մեր միջև երերում՝
Ոսկեջրելով էջերը թղթե:
Եվ տրոփո՜ւմ էր թարթիչներին հեզ,
Դեպի աստղեր ու լուսին սավառնում։
Ստվերներն էին՝ թռչնակների պես,
Թպրտում պատի վրա վարդագույն։
Թիթեռների պես հանգերը թևում՝
Եվ այրվո՜ւմ էին ցոլքերում վառման։
Մեր միջև դողում էր թելի հանգույն
Կապն այն՝ գիշերում կռահված հանկարծ։
Մայրամուտն այնպե՜ս էր այրում հոգին,
Կրծքին՝ վարսերի ալիքածփա՜նք...
Բայց նա մեղավոր չէ՛ր ամենևին,
Որ ընդամենը ... բըրոնզի՜ց էր նա։
Սակայն մեղավոր չէի նաև ե՛ս,
Մի՞ թե կարելի է ինձ մեղադրել,
Որ մի քիչ նման էր նա պարզապես
Կնո՛ջն այն, նմա՛ն էր նա մի թեթև՜...
***
Нет, неправда, неправда.
И я тебя вовсе не выдумал:
В запредельных краях
За окном твой горит силуэт.
Ты других не зовёшь
И другому не будешь ты выдана,
Даже если меня
Не дождёшься за тысячу лет.
И летит моя лошадь,
Огонь высекая подковами.
И кометы свистят,
И царапают звёзды лицо.
Но никак не домчу
Я до башни твоей заколдованной.
И никак не паду
На твое золотое крыльцо.
Лишь успею на миг
К Водолею припасть на рассвете я,–
И опять Млечный Путь
От копыт зазвенел подо мной…
Видно, так мне лететь
Месяца
И года,
И столетия.
И рассыпаться в прах,
И остаться одною душой.
***
Ոչ, ճիշտ չէ, ճիշտ չէ։
Ես ամենևին չե՛մ հորինել քեզ.
Հեռո՜ւ վայրերում,
Մի տեղ անծանոթ,
Քո ուրվապատկերն է լուսավորվում
Պատուհանի մոտ։
Դու ուրիշներին չես կանչում երբեք,
Ոչ մի ուրիշի երբեք չեն տա քեզ,
Եթե դու անգամ հազա՜ր տարի ինձ
Սպասելու լինես։
Եվ թռչում է իմ նժույգը հրակ
Եվ սմբակներով առկայծում կրա՜կ,
Գիսավոր աստղեր են սուրում չորս դիս՝
Ճանկըռտելով իմ դեմքը շարունակ,
Սակայն կախարդված քո աշտարակին
Չե՜մ կարողանում ոչ մի կերպ հասնել
Եվ ես ո՛չ մի կերպ չե՜մ կարողանում
Ընկնել քո ոսկյա առմուտքի առջև։
Ես հասցնում եմ քո
Ջրահոսին մի ակնթարթ հպվել,
Եվ Ծիր Կաթինն է նորից զըրընգում
Նժույգիս կայծակ սմբակների տակ։
Երևի այսպես պիտի սավառնեմ
Ես ամիսնե՜ր ու տարինե՜ր, դարե՜ր,
Եվ մասունքի պես
Փշրվե՜մ մի օր
Եվ ծարա՛վ մնամ
Հոգով իմ՝ մենա՜կ։
***
Распахну осеннее окошко,
Чтобы жар с души и лба сошёл.
И луна, неслышная, как кошка,
Прыгнет с подоконника на стол.
По листам исчёрканным пройдётся,
Занебесный промолчав мотив,
И уютно на печи свернётся,
Равнодушным видом наградив.
И пойму я, что опять в погоне
Не настиг ни тайну, ни красу…
Соберу свой листопад в ладони
И в огонь устало понесу.
***
Պատուհանը իմ կբացեմ աշնան,
Որ ջերմությունն իմ հոգուց անցընի։
Եվ լուսինն՝ հուշի՜կ, մի կատվի նման,
Սեղանիս վրա հանկարծ կցատկի։
Կանցնի գրոտված թերթերով արագ՝
Լռելով վերին մեղեդին նորից,
Եվ վառարանի վրա կուչ կգա
Այնպե՜ս անտարբեր, անհաղորդակից։
Եվ կհասկանամ, որ կրկին, ավա՜ղ,
Չեմ հասել վեհին ու արտակարգին...
Եվ հավաքելով
տերևաթափըս ափերում իմ պաղ՝
Հոգնա՜ծ կտանեմ աշնան կրակին։
Мелодия дождя
Он целый день стучит в моё окно,
И я бы рассердился уж давно,
Но дождь – он композитор,
Самый лучший в мире.
И он к утру запишет для меня
Мелодию вечернего огня –
Мелодию последнего огня
В её квартире.
Тебя я попрошу,
Мой добрый дождь,
Пусть будет в ней
Мерцающая дрожь,
Пусть будет в ней
Прекрасный силуэт
С печальным взглядом.
А к ним бокал прощального вина
С хрустальной льдинкой
Розового сна.
Пусть только не звучит
Ничья вина,
Не надо.
И от небес любви уже не ждя,
Я буду петь мелодию дождя.
Я буду, как молитву, петь её,
Забыв все песни.
И из бокала терпкого вина,
Из мелких капель
Розового сна,
Мерцая и дрожа,
Однажды вдруг
Она воскреснет.
ԱՆՁՐԵՎԻ ՄԵՂԵԴԻՆ
Ամբողջ օրը նա
Իմ պատուհանն է թակում անընդհատ,
Եվ ես շա՜տ վաղուց
Պիտի բարկացած լինեի հաստատ,
Բայց անձրևը՝ նա՜ - երգահա՛ն է մեծ,
Նա՝ լավագո՜ւյնն է համայն աշխարհում։
Եվ ինձ համար նա վաղ ցայգաբացին
Իրիկունների՛ կրակի հրաշք
Երաժշտությունն է ձայնագըրում,
Վերջի՛ն կրակի մեղեդին՝ Նրա՜
Բնակարանում։
Ես խնդրում եմ քեզ,
Իմ անձրև՛ շենշո՜ղ,
Թող լինի նրա մեջ առկայծող դո՜ղ,
ՈՒրվապատկերն այն՝
Թախծո՜տ ու մոլո՜ր,
Բաժանման գինու
Բաժակ՝ վարդագույն
Երազանքների սառցակըտորով։
Թո՛ղ լոկ չըհընչի
Մեղքը ոչ ոքի։
Խնդրո՜ւմ եմ՝
Պետք չի։
Էլ երկընքից սեր չակընկալելով,
Պիտի մեղեդին անձրևի երգեմ,
Աղոթքի՜ նման ես պիտի երգեմ՝
Մոռացած մյուս երգերը բոլոր։
Եվ իմ վարդագույն երազանքների
Կաթիլներից խոր
Տըտպահամ գինու բաժակից բոսոր
Նա՜ կհառնի վես՝
Առկայծելով ու դողալով հրկեզ։
***
Умирающий лебедь поёт свою лучшую песню.
Умирающий клоун – он так невозможно смешон.
А поэт уходящий становится будто кудесник,
И заветное слово находит у финиша он.
Это слово искал он когда-то в ночи самой чёрной,
Настигал это слово он в звёздное время своё.
Ускользало оно. А теперь подчинилось покорно
И вонзилось в строку, гениальностью метя её.
Вздрогнет мир за окном
и в волшебной музыке утонет,
Вдруг ворвётся с небес и осветит каморку звезда.
Он запишет строку и перо на бумагу уронит,
И поднять его снова не сможет никто никогда.
***
Մեռնող կարապը երգում է իր երգը ամենալավ,
Մեռնող ծաղրածուն – նա ծիծաղելի է անհնարի՜ն:
Հեռացող պոետն էլ ասես դառնում է բարի կախարդ
Եվ նվիրական իր բառն է գտնում լոկ վերջնապահին:
Այդ բառն է փնտրել գիշերաժամին նա ամենասև
Եվ հասե՜լ նրան աստեղային մի ինչ-որ ժամանակ...
Բայց ... սպրդե՜լ է բառն այդ: Իսկ հիմա հլո՜ւ հանձնըվել`
Խրվե’լ է տողում` նշելով նրան հանճարեղությամբ:
Աշխա՜րհն է ցնցվում՝
սուզվելով երգի մեջ կախարդական,
Երկնքից հանկարծ աստըղն է խուժում`
լուսավորելով խցիկը մթին...
...Նա կգրի տողն ու թղթի վրա գրիչը կընկնի,
Եվ ոչ ոք երբեք չի՜ կարողանա բարձըրացնե՛լ այն:
***
И когда такое было видано?
Как это смогло произойти?
Женщина, которую я выдумал,
Встретилась внезапно на пути.
Я её придумывал по родинкам,
Я её по чёрточкам лепил.
И глаза – две сладкие смородины –
Целый век в душе своей растил.
Я копил снега на кожу белую,
Я метели для волос хранил.
И для уст черешню переспелую
Я из звёздных странствий приносил.
Как же это тайное создание
Вдруг явилось, воплощённым в плоть?
Может, увидав мои страдания,
Сотворил её в ночи Господь?
Сгусток страсти, нежности и жалости,
Женщина, придуманная мной…
Жаль, она не знала этой малости
И прошла, не глядя, стороной…
***
Եվ ե՞րբ է, արդյոք, նման բան եղել,
Եվ ինչպե՞ս կարող էր պատահել դա,
Որ իմ հորինած կինը լուսեղեն
Մի օր հանդիպեց ինձ ճամփին հանկարծ։
Քանդակել եմ ես նրան գի՜ծ առ գի՜ծ,
Հորինել եմ ես նրան խա՜լ առ խա՜լ,
Աչքերը՝ երկու հաղարջահատիկ,
Աճեցրել հոգում իմ ամբո՜ղջ մի դար։
Ձյո՛ւն եմ հավաքել մաշկի համար նուրբ,
Վարսերի համար սանձել փոթորի՛կ,
Շուրթերի համար բալե՜ր գերհասուն
Բերել աստղային թափառումներից։
Այդ իմ արարած առեղծվածն ինչպե՞ս
Հանկարծ հայտնըվեց ինձ՝ մարմնավորվա՜ծ,
Գուցե տեսնելով տառապանքն իմ մեծ՝
Նրան գիշերվա մեջ կերտեց Աստվա՞ծ։
Կիրք ու քնքշանքի խտացո՜ւմ էր վեհ՝
Կինն, ում հորինել եմ ամբո՜ղջ մի դար...
Ավա՜ղ, այդ մանրուքը նա չգիտեր,
Եվ չնայելով ինձ՝ կողքով անցավ...
СУМАСШЕДШАЯ
Под холодным дождём,
В непонятной одежде старинной,
Под берёзу присев,
Окуная ладони в траву,
В тёмно-синий пакет,
Перепачканный жёлтою глиной,
Собирала она
Облетевшую
с веток
листву.
Сумасшедшая женщина
Гладила тихо листочки,
Не стыдясь укоризны
Чужих осуждающих глаз…
А не так ли мы сами
Свои сокровенные строчки
Под дождём и презреньем
В грязи собираем подчас?..
ԽԵԼԱԳԱՐԸ
Անհասկանալի հագուստով մի կին՝
Անձրևի ներքո
Կեչիների տակ կըքանստած զգույշ,
Ձեռքերն է սուզում թոշնած խոտերում,
Եվ իր դեղնավուն տոպրակում կավոտ
Ճյուղերից ընկած
տերևներ է նա
հավաքում քնքույշ։
Կինն այդ խելագար
Շոյո՜ւմ է թեթև տերևներն ընկած
ՈՒ չի՜ ամաչում
Անցորդների խիստ ու կշտամբալից
Հայացքներից սուր...
Իսկ մի՞ թե այդպե՛ս
Մենք չենք հավաքում –
Անձրևների՛ տակ,
Արհամարհանքի՛,
Ցեխուկեղտի՛ մեջ –
Մեր նվիրական տողերը մաքուր։
МАРТ
Ещё от ветра вытирают слёзы
Берёзы на обочине реки
И в подворотнях прячутся морозы,
Позёмки намотав на кулаки.
Но золотой уже распахнут улей,
И ворохнулись в омуте сомы,
И воробей серебряною пулей
Пронзает грудь растерянной зимы.
И что-то шепчет домовой на ушко,
И в голос входят утром петухи.
И сладкой тайной светится опушка,
Где в скорлупу снегов стучат стихи.
ՄԱՐՏ
Դեռ արտասուքներն են քամուց սրբում
Ցարասիները գետնակողնակի,
Սառնամանիքներն են լուռ սըսկըվում
Բքահողմի հետ դարպասատակին։
Ոսկե փեթակն է արդեն բացվել լա՜յն,
Խոր հորձանուտում շարժվում է լոքոն,
Ճնճղուկն արծաթե գնդակի նման
Շփոթված ձմռան կուրծքն է խոցում խոր։
Տնապայն1 ինչ-որ բան է շշնջում,
Աքաղաղներն են ձայնակցում ծեգին,
Անտառաեզրն էլ գաղտնիք է շրշում,
ՈՒր երգն է թակում ձյան կճեպը պինդ։
___________
1Տնապայ – տան ոգի: