***
Петербуржская ночь. Облака, от Невы убегая,
Проплывают над Зимним, цепляя свои животы
О вершину креста, что в руке своей левой сжимает
Над колонною ангел, глядящий на мир с высоты.
Взгляд ушёл в никуда. Но мы оба вполне понимаем,
Что смотрю на тебя, – а куда же ещё мне смотреть?
Я избит сентябрём, а ведь был зацелованным маем…
Я потерян и найден, но, в среднем, утрачена треть:
Половина души. Четверть радости. Веры – чуть больше,
Три четвёртых надежды, и девять десятых любви…
Стал я меньше, и пусть, ведь при этом уменьшилась ноша,
Что наверх, к облакам, не пускает, к земле придавив.
В темноте сентября, подгоняемый лёгкой прохладой,
Сквозь вуаль дождевую шагаю задумчиво прочь.
Я не знаю, куда. Впрочем, мне никуда и не надо.
Мой маршрут очень прост. Петербург и холодная ночь.
***
Я уйду, не вопрос. Я всегда ухожу, если надо,
Если сил нет остаться, молчу, когда надо молчать.
Это, право, не подвиг, зато по нему и награда.
Но совсем не по мне – если незачем – существовать.
Быть обузой – претит. Это так тяжело: быть ненужным!
Слышать тяжкие вздохи, с работы домой приходя,
И с тоскою смотреть на давно остывающий ужин,
Понимая, что он приготовлен был не для тебя.
Плохо спать по ночам, всё пытаясь твой шёпот расслышать,
Я не жду в нём имён, всё как прежде, Отелло – не я.
По утрам, просыпаясь, вставать и стараться быть тише:
Начинается день, счёт – 0:0, волевая ничья.
Всё, что строилось нами – увы, Вавилонская башня.
Ни снести, ни достроить, и даже не бросить, как есть.
Миражи мироздания. Странное эго на марше,
Заменившее разум, и совесть, и чувства, и честь.
Я уйду. Без вопросов. И будет безжалостно время
От момента ухода, как будто от Хиджры, считать
Наши годы без нас. Так бывает. Бывает со всеми.
Я, конечно, уйду. Но сперва научусь забывать.
***
Давай, как раньше: заполночь, вдвоём –
Мартини, разговоры, сигареты,
Дороги шорох и окна проём,
Мы не обнажены, но не одеты.
От корки и до корки «Суламифь»
Прочитана – и книга Даниила,
А мы с тобой, о времени забыв...
Скажи на милость, это правда было?
…И, словно лошадь, цокала капель
По тротуарам, в небе гасли звёзды,
И дольше века длился наш апрель…
Давай как раньше?.. Нет, не надо. Поздно.
ГОСТЬЯ
Чудовище с холодными глазами
Пришло, уселось в кресло, развалилось
Незваным гостем. Щёлкнуло часами
Карманными. И вот остановилось
На время время. Сумерки мерцали.
Сказало: «В женском роде называйте!
Ну, что? Я здесь. Я вижу, что не ждали,
Но поздно каяться. Теперь уж развлекайте.
Я к вам надолго. Приготовьте место!
Обед и ужин – всё по расписанию.
Как с этим быть вам? Мне неинтересно.
Вот это как-нибудь решайте сами.
Ну, что молчите? Вы своим молчаньем
Меня позвали. А, так вы не в курсе?
Бывает, что ж. Теперь поите чаем,
А то я, почему-то, не в ресурсе.
Что будет дальше? Буду откровенной.
Из вас я выну всё, без сожалений,
Растерянность пущу гулять по венам,
А в души заложу ростки сомнений.
Теперь я буду с вами постоянно,
Вам без меня не сделать больше шагу!
Указывать вам буду на изъяны,
Я не устану, и без сил не слягу.
Моя частичка будет в каждом слове,
Что говорите вы. Итог известен:
Вы тихо попрощаетесь с любовью,
Ваш дом вам в одночасье станет тесен.
Хорошее забудете, что было
У вас на деле, а не так, для вида.
Ах, да. Я вам представиться забыла.
Прошу любить и жаловать. Обида.
***
Сизый дым под потолком. В три затяжки
Добиваю до конца сигарету.
Нервно ёжусь, а по коже мурашки.
Так соскучился по тёплому лету!
Наступает темнота. За окошком
Томный вечер разливает прохладу.
Ты молчишь, и я задумчив немножко.
Ну, скажи, чего ещё тебе надо?
Маски сброшены, погашены свечи,
Остановлены часы, чтоб без дела
Не стучали, ибо время не лечит –
Я проверил, нет – ни душу, ни тело.
Жёлтый месяц задремал на обоях,
Небо звёздное при полном параде.
Спи, дружок, я тоже рядом с тобою
Прикорну: чего-то выдохся за день...
***
Закат не тот, и жизнь не та, а совесть
Умолкла. Очевидно, что-то знает
Такое, что молчит, не беспокоит.
Отрадно, что хоть кто-то не терзает.
Мне холодно. Дрожать так надоело!
А сумрак выворачивает душу.
Она, бездарно запертая в тело,
То просится, то требует: "Наружу!"
Шестою переменною в системе
Пяти простых, казалось, уравнений
Мелькнула жизнь – и растворилась в пене
Обид, тревог, печалей и сомнений.
Шагаю по дороге еле слышно
Среди домов и улиц – будто спящих.
"А как же я, Малыш?", – грустит на крыше
Последний друг из детства. Настоящий.
***
Хватит уже так бродить на рассвете, обуться
Надо бы. Моду взяла, каждый день меня будишь!
Мало ли что там тебя заставляет проснуться?!
Ну, не увидишь, бывает, ну, да, не забудешь.
Двадцать раз в год ты простужена. Не надоело?
"Боже Всевышний!", – скажу, только вряд ли поможет.
Я заслоню, безусловно, но странное дело...
Ведь никогда не увидеть – приемлемо тоже.
Глаз твоих карие вишни пускай не слезятся:
В комнате ванной отличные капли на полке.
"Я не увижу", – хлопушка и дубль двенадцать.
Жаль, что от этого нет ни малейшего толка.
И перестань до мурашек дышать на запруды:
Воду не тронь возле Адмиралтейства и Биржи!
Да, ты права, я тебя никогда не забуду,
Но хорошо, что уже никогда не увижу.