В конце 2024 года наш журнал выступил информационным спонсором конкурса «Лебеди над Челнами». В предыдущем номере мы опубликовали победителей и дипломатов в номинации «Проза». Сегодня наступила очередь лауреатов-поэтов, мы представляем их в этой подборке.
СВЕТЛАНА КУЗЬМИНА (Хотьково, Московская область)
***
Он был обескуражен тишиной
И чьим-то взглядом пристальным исколот.
Накрыв его безмолвия волной
За шиворот потёк могильный холод.
Она сидела в кресле, у стола.
Он сделал шаг, второй и…резко замер.
Она…Не может быть…Она…спала
С распахнутыми синими глазами.
Покоем было всё оглушено.
Часы и те, опешив, просто встали.
И солнца луч, ввалившийся в окно,
Лицом уткнулся в вазочку с цветами.
Она спала. Весь мир умолк вокруг.
Он голову свою зажал руками,
Спасительным кольцом холодных рук.
Она, и он, и ваза с васильками…
ГРИГОРИЙ ГАЧКЕВИЧ (Кишинёв, Молдова)
***
Тонко скрученным платочком
Из трубы выходит дым,
Время движется по точкам,
Мысль идёт по запятым,
Чувства прыгают пунктиром,
Где-то в скобках, где-то без,
Дым уходит к чёрным дырам
Сквозь прозрачный свет небес.
***
Успокаивает мир
тем, что есть моря и волны,
Есть приливы и отливы,
и воды круговорот,
Мы бежим к волне с тобой
ожиданий светлых полны,
И летит волна от нас,
а затем наоборот.
Погружаемся в неё,
веря в то, что дна коснёмся,
И ногами ощутим
мы с тобой земную твердь,
И по морю мы пойдём,
ты не бойся: мы вернёмся.
Мы по кругу обогнём
поджидающую смерть.
НАТАЛИЯ ПРИЛЕПО (Тольятти)
ПРЯТКИ
Белёсый свет сочился сонно,
Уже не обжигал лица.
Катилось медленное солнце
По волосам.
В разломы стен проникли стебли.
И мы искали след живой
По тёмным комнатам растений.
И — никого.
Лишь нежилые гнёзда птичьи,
Сухая ржавчина воды.
И у кого короче спичка,
Тому — водить.
Под нами треснул пол непрочный,
И пыльно выцвела трава.
Тот, кто не спрятался до ночи -
Не виноват.
И сквозь разрушенную крышу
Пробился подступивший лес.
А ночью снег пошёл неслышно.
Да вышел весь.
***
Ты не знаешь, как спит
Заколоченный дом,
Как в колодце вода болит.
Свет исходит на пыль
И ложится но дно,
Поднимая холодный ил.
Как вживается в дом
Сорный корень травы.
И не тянет внутри печаль.
Я хочу на твоём
Языке говорить,
На твоем языке молчать.
Как смыкается гладь.
Глубоко под водой
По болоту идёт тропа.
Ты не станешь искать
Отголоски следов,
И не тронет тебя трава.
Ты — болотная блажь.
Ты — блуждающий свет.
Ты — колодезный плач немой.
Я бы лучше могла
Твоим голосом петь,
Твоим голосом звать домой.
ЛЕОНИД МОГИЛЁВ (Ленинградская область)
***
Пока теплы леса,
Пока любвеобильны,
И скаредный маляр
Гордыню не вознёс,
Ещё дано плясать
Корчме автомобильной,
И возносить пожар
Из хохота и слёз.
Попутчица моя,
Уставшая от бега,
И проходных дворов
Никчемных эстафет…
Отправимся в края,
Где не бывает снега,
Где небо - это кров,
А яблоко - обед.
Покуда далеки
Оранжевость и сирость,
Не оставляй меня
В желании взлететь.
Вдоль берега реки,
Чья оборотна милость...
Пружиня и звеня,
Нас сдерживает сеть.
Попробуем сложить
Раздельные усилья,
И крыльями задеть
Высокие узлы.
Чему дано служить?
Кому желать спасенье?
Попробуем взлететь,
Пока леса теплы...
***
Мы были другими,
Мы жили у моря.
Мы спали нагими
На пляже у мола.
Мы спали под старым,
Как мир одеялом.
И звёздное стадо
Над нами сияло.
Другими мы были.
Давно, безвозвратно.
Мы ночью застыли.
Бежали обратно.
Туда, где снимали
Углы - раскладушки.
Где соединяли
Дыханье и души.
НАТАЛЬЯ ПУЛЬКА (Тольятти)
ПО ВЕРЕ
Будут ли этой бескрайней зиме итоги?
Вечной усталости, непостоянству нервов,
Дням без начала/конца –монотонным, серым,
Дням без икон, без молитвы, горячей веры,
Вечным сомнениям: есть ли он, этот Бог-то?
Радости ищешь в работе, щенке, котейке,
Чашечке кофе, хороших стихах, подругах.
Лишь бы не так истончиться в душевных муках.
Как-то дожить. Не сойти, не упасть, не рухнуть
В царство снегов. Не пристыть к ледяной постели.
Но прекратится когда-нибудь сонный морок.
Пёс с каждым утром целует тебя всё раньше.
Всходы петуний прозрачны, дружны, отважны.
Сморишь – не дышишь, как будто решив однажды,
Весь этот мир только ими теперь и дорог.
Чуточку позже до блеска надраешь терем.
Станешь по-прежнему жить-поживать, покуда
Время придёт – разомкнутся в молитве губы.
Всё, что даётся – по силам. Живи – не думай.
Силы – по вере, конечно. Они – по вере.
ЕВГЕНИЙ КАМИНСКИЙ (Санкт-Петербург)
НОВАЯ ЗЕМЛЯ
Будто стерео видишь, едва лишь ступил за дверь.
Здесь безбрежное в вас бесконечному так радо.
Здесь совсем как на зверя глядит на тебя зверь,
размышляя, что зверю такому от зверя надо?
Здесь воздух недышанный, московскому — не чета.
Здесь лемминг глядит из норы, как шахтёр из лавы.
И ягель стелется: приляг, все мечты — тщета.
А лег — и прошло: не нужно ни благ, ни славы.
Здесь не Гурзуф, конечно, где каждый раздет, разут.
Здесь греет лишь сруб эпохи ещё советской.
Но земля здесь человечину не пробовала на зуб,
потому и жизнь не успела здесь стать людоедской.
Здесь впервые с рожденья приходишь в себя: окстись,
чем для неба важней ты ягеля, зверя, птицы?!
Важно только одно лишь: для всех эта высь.
Забудь, кто ты есть, и всё там тебе простится.
* * *
Что толку слог гранить, старея,
скрипеть пером, проснулся лишь?!
Кого теперь прельстишь хореем
или анапестом сразишь?!
Примерно так литература
тебе в двухтысячных лгала:
мол, что народ? — толпа и дура,
ей лишь бы потреблять слова.
Но вещь в себе, как Брахмапутра,
сопротивлялся ты, сиречь:
скрипел пером своим всё утро,
чтоб раскалить себя, как печь,
порядок слов менял в надежде
найти единственный тот слог,
которым смысл, сокрытый прежде,
ты и толпе открыть бы мог...
Но миновали нулевые,
и вот, прощения прошу,
уже не лица всюду — выи
тех, что весь день жуют лапшу.
Влачишься Пушкиным в пустыне,
духовной жаждою томим.
Стихи? А вдруг лапша простынет...
Не до стихов жующим им.
Стоишь Некрасовым в Корее,
льет в уши яд свой вечный враг:
«Зачем жующим ямб с хореем,
когда у них есть „Доширак“?!
На что им жизни смысл сокрытый
в тот исторический момент,
когда есть полное корыто
и всем обещан хеппи-энд?!»
ВАДИМ СЕРГЕЕВ (Самара)
Скомканная ночь
Пойманы в клетку,
Звёзды неловко спят.
Чёрное небо -
Истовый птицелов.
Время невластно
И утекают вспять
Капли рассвета
В блеске твоих волос.
Золотом окон
Город рисует ночь,
Медные брызги
Глянцевых фонарей.
Мир бесподобен,
Сказочно-неземной!
В лунных аллеях
Ветром поёт свирель.
И перламутром
Выкрашен лунный мёд,
Вылит по капле
В каждом движенье тел.
В пульсе этюдов
Прошлого и имён,
Звёздное небо -
Скомканная постель.
МОЛЧАНИЕ
Жизнь измеряется молчанием
От ноты "до"
До ноты вздох.
Под колокольчики венчальные
Рыдали чайки над водой,
А мы разменивали принципы
На переливчатую ложь,
И арабесковыми принцами
Себя вшивали в небосклон.
Но не пристало Богу каяться,
Других в безбожии виня,
Ведь от зеленого до карего
Как от тебя и до меня.
И пусть окажется отчаянье
Лишь перекрестием эпох,
Жизнь измеряется молчанием
От ноты "до"
До ноты вдох.