***
Мне милых далей роздымь
Роднее во сто крат,
Когда рябины гроздья
На Родине горят.
Как будто кровь живая
И твёрдая – горит,
Не гонит, призывая,
Прощая, не корит.
Чем ближе, тем упорней
Земле внимает слух.
Пронизывают корни
И плоть мою, и дух.
Земля, ты мной любима!
Я жив тобою вновь.
Ты кровь своей рябины
В мою вливаешь кровь...
Вошли в меня глубóко –
И узкая тропа,
И грустная дорога,
И русская судьба!
Вечерний свет в окóшке
И пашни свежий пласт...
Я знаю – это тó, что
Вовеки не предаст!
***
Поэтическое слово,
Смысл тебе великий дан.
Ты — творения основа,
Ты — Вселенной ураган.
Поэтическое слово,
Твой державный свет окреп.
Ты — не остья, не полова,
Ты — библейский,
древний хлеб.
Поэтическое слово,
Где ты маялось, скажи?!
Било половцев сурово,
Охраняло рубежи.
Сердцу русскому внимало,
Вдоль щитов летело вскачь.
Над Путивлем поднимало
Ярославны скорбный плач,
Слово — верой,
силой крестной
Насыщало русский дух,
Став знамением небесным
Для мальцов и повитух.
Не найдя иного крова,
Чем в Российском житии,
Нам дарило чудо-слово
Крылья верные свои.
***
Я орех готовлю на зиму
И бруснику, и грибы.
Я почти что в сердце Азии
Сел на краешек судьбы.
Вот сижу, гляжу на солнышко
Посреди уснувших дел.
На опушку, как на донышко
Зимородок прилетел.
Скоро-скоро белой ватою
Снег повалится с небес.
Что мне надо?
Жизнь измятая
Распрямляется, как лес.
***
Вновь шуршит трава опалая,
День промыт до синевы.
Ах, моя рябина алая,
С лёгким кружевом листвы!
Небосвод прошился утками,
Журавлями прозвенел.
Скоро снег тебя укутает,
Станешь белою, как мел.
Станешь ягодой посверкивать
Из холодной белизны.
Ах, рябина моя терпкая,
Ещё долго до весны.
Будешь с ветром силой меряться,
Наблюдать под ёлкой рысь.
Я приду к родному деревцу
Знобкой ягоды погрызть.
Нашепчу тебе о верности,
О грядущем светлом дне.
Кедру слово сокровенное
Передать доверишь мне.
Ты не дубу, кедру-молодцу
Отдала свою любовь.
За него болит и молится
Твоих жарких ягод кровь.
***
Стволы черёмухи черны...
Безлиственно, понуро
Чернеть осталась до весны
В окне её гравюра.
Каким особенным резцом
Нанесены на утро,
Сырым залитые свинцом,
Прожилки веток утлых?
А эти облачные дни,
Что в ночь переливались,
Каким художником они
В ночи гравировались?
Кто так корпел среди веков
И сделал тьму усилий
Над зреньем почек и сучков,
Над вязью сухожилий?
Кто в поднебесье предстоял,
Искусством увлечённый,
Гравюру тонкую ваял
Среди зимы точёной?
Творец забылся в тишине,
Но проявил натуру
И отдал свой шедевр мне -
Черёмухи гравюру.
***
Зрела осень. Трубила лосиха.
Пели птицы в осеннем бору.
Мы доили с тобой облепиху
На высоком байкальском юру.
Облаков золотые стропила
Крышу неба держали легко.
Облепиха текла, не скупилась,
Как оранжевое молоко.
Скоро время покроется настом,
А сегодня, вдали от зимы,
Пахло нежным, живым ананасом,
Будто взятым у юга взаймы.
Облепиху мы брали без тягот,
Хоть и ветки кололись, как гвоздь.
Сладкий сок облепиховых ягод
Пропитал наши чувства насквозь.
Мы от собственных чувств не скрывались,
Мы не прятали трепетных уст,
На виду у синиц целовались,
В изумленье слетавших на куст.
Долго-долго лосиха трубила,
Уходя в предвечернюю хмарь…
Облепиха в полнеба светила,
Как оранжевый круглый фонарь.
***
Над Байкалом - цветенье багульника!
Посреди лепестков и ветвей,
Словно чаша, ты мною пригублена,
Словно чаша байкальских страстей.
Вьются тропы гремучими змеями,
Над Байкалом - космический гул.
А по сопкам разлился немеренный
Фиолетово-алый багул.
Между скал мы прошли закоулками,
Там, среди молодого леска
Мне сияют цветами багульника
Два малиново-тёмных соска.
Подо мною в тиши за деревьями,
Где так страстны багула цветы,
Бьются сдвоенным пульсом во времени
Твоё сердце и пульс высоты.
Так сияйте цветы незагубленно!
Мимо бездны веди нас, тропа!
Негасимое пламя багульника -
Это наша любовь и судьба.