В декабре прошлого года в Литературном альманахе №67 вышел рассказ Юрия Богданова «Летающий крокодильчик».
Название привлекает и занимает внимание необычайностью: летающий крокодильчик?..
Рассказ написан в жанре притчи, в которой автору позволяется использовать в том числе и фантастические элементы, и аллегорию. Юрий Богданов прибегает к допущению смело, умело и настойчиво как демиург. Здесь, в притче, он создает класс крокодилов – с крыльями. То есть не то, чтоб он (класс) уже существовал, а автор, обнаружив его, лишь взялся осветить, – нет, всё только в самом начале: новое чудесное существо появляется для окружающего мира нежданно-негаданно, и, так сказать, на глазах читателя, переводящего текст в вúдение. И существует только в одном-единственном экземпляре.
Уж кто-кто, а крокодил с крыльями – как-то совсем уж необычайно. Кажется, что менее всего такой подарок, как способность летать, заслуживает это хищное пресмыкающееся, всегда ассоциирующееся с жестокостью и коварством. И вот вам – вылупляется из яйца крокодильчик, а у него в спине торчат «какие-то отростки». И теперь хочешь не хочешь – с этим приходится считаться. Стало быть, в новом существе что-то уже да не так. Крылья обязывают… И уже привычный для нас образ хищника, заполучив их, становится другим, и не только внешне. Автор наделяет крокодильчика характером, соответствующим существу, обладающему крыльями.
«Ему захотелось жить там, высоко, где сияют далекие, скрытые туманом привлекательные звезды», – сообщает наш повествователь. А вот ещё: «Ему хотелось поговорить о просторе…» Главный герой уже не похож на своих сородичей.
Получается, что пресмыкающееся с крыльями – это совсем не то, что пресмыкающееся без них. Иные мысли, иные желания, иное мировоззрение. А ещё у крылатых появляются удивительные мечты, чего мы не можем предполагать у рожденных ползать.
Крылья в психологии человека значат многое. И в этом все дело. Крылатый – значит, романтик, творческий человек, думающий о высоком. Ему чужды идеи прагматические, для него главное – процесс стремления к цели, облагораживающий его жизнь. Крылатый – значит, свободный! Мыслью своей он витает в облаках, и видит дали земные и небесную глубину. Духовно ни от кого крылатый не зависит, и душа его парит… Мир для него – радость познания, вера во что-то особенное. Таким выглядит образ окрыленного человека, то есть крылатого – в фигуральном, разумеется, смысле. И всем обществом осознается одинаково.
Крылья – это чувствительный элемент для образа: стоит только выстроить, впустить в произведение, как взыграет его необыкновенная сила, и у кого-то мелькнет надежда, у кого-то мечта, а кто-то в прекрасный миг его звучания поверит в себя.
– Отчего люди не летают? Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы? – говорит Катерина («Гроза», А.Н. Островский).
Но давайте перенесемся в притчу. Тут крылья существуют в прямом смысле, в физическом. И все свойства, о которых сказано выше, присутствуют материально, ибо теперь не мыслью, а реально герой может лететь и созерцать с высоты то, что его сородичи видят только снизу. А это уже совсем другой, намного богаче вид, это широкое представление о мире, что дает возможность обзавестись другими, более глубокими думами, рассуждениями, представлениями...
Только вылупившись из яйца, это необычайное для своего класса существо уже мечтает летать, причем чем выше, тем лучше. Но пока он еще не окреп, крылышки маленькие и слабые, да и сам он, новоявленный свету, без знаний и опыта, способен подняться над землей не слишком высоко (в этом есть свой смысл, заложенный автором). Такой милый безобидный крокодильчик. Узнав некоторые черты его из авторского описания, читатель легко может представить забавную зверюшку – ну, прямо будущий крокодил Гена, только еще маленький и с крылышками. Не надо только заблуждаться насчет безобидности, все-таки у крокодила, даже маленького, 68 острых зубчиков. Тем не менее, этот чудный малыш вызывает теплые чувства, и тому в первую очередь он обязан своим крылышкам. Наивный, как все дети; и обаятельный, как все мечтатели. Эдакое воплощение добра в шкурке (броне) хищного животного. Автор так описывает его жизнь, мысли, мечты, что читатель не может его не полюбить.
Как известно, около добра всегда заводится зло, и, – что вполне естественно, – около нашего крокодильчика с крыльями появляется змея. У нее приземленные мысли, но завышенные притязания. Она завидует малышу. Можно ли ее понять? Можно, если рассуждать понятиями рожденного ползать. А если наблюдать со стороны? Всё-таки, зачем ей крылья? Объективно не нужны, так как она прекрасно адаптирована к своей ползучей жизни, уверенно добывает пищу, она сильна, ловка и малоуязвима. Тем не менее змея говорит малышу:
«Какой ты красивый, летящий сквозь джунгли, над всеми земными, кто ходит без крыльев. Даны тебе ножки и хвостик упругий, теперь еще и прозрачные крылья. А мне дано только брюхо, чтобы ползать, плавать, не видя ни края земли, ни пространства. Хочу я до смерти с тобой подружиться, чтобы вместе летать и смотреть окруженье».
Обуреваемая завистью, она, рассчитывая на наивность крокодильчика и его страх перед ней, старается выпытать тайну: кто дал ему «эти прозрачные крылья в бездонной и темной вселенной?»
Но крылья не раздаются: по желанию или по необходимости их не получишь. Природа не открывает своих тайн, не объясняет, как понравиться ей, чтоб обрести нечто важное. Она молчит. А разгадать ее никто не может, разве что только предположить, но уверенности в догадках нет. Почему один – Моцарт, а другой, несмотря на все свои старания и даже заслуги, всего лишь Сальери?
Маленький крокодильчик награжден крыльями. За что? Неизвестно никому.
Давайте теперь крылья представим иначе, не иносказательно, – расшифруем замысел автора. Юрий Богданов не растолковывает образы, а лишь сообщает сюжет и события – в притче не принято разъяснять, там лишь показывается история, но считается, что имеющий уши да услышит. Крылья – это талант. И если читатель принимает эту мысль, ему открывается притча. По аналогии с образом «крыльев» освещается образ «таланта». И утверждаются закономерности.
Чудо пало на героя притчи словно по жребию и превратило его в избранного. Значит, крокодильчик родился с крылышками, как человек с талантом. Но это уже факт, пусть без причины (никто ее не может знать), пусть по случайности, но факт. И малыш уже не такой, как все остальные, обычные его «одноклассники» – весь крокодилий вид.
Такой жребий не выпал Анаконде. И она завидует, даже не предполагая той участи, которая предстоит крылатому. Ей обидно, что ее удел жалок, и, не узнав тайны крокодильчика, Змея сокрушается: «И как мне сейчас жить, безвестно ползающей змее?» Но обладать талантом – это ответственность и большой труд нести его через всю жизнь, предъявлять чудо, приближающего обладателя избранного, стремящегося к совершенству.
Обратим внимание на слово «безвестно» в речи завистницы. Получается, что она хочет известности, славы. А для этого нужен ей талант! И как это часто бывает с бездарными, завистливыми людьми, Змея старается обрести его с помощью обмана. И на что только не идут они, чтобы добыть благоволение природы! Сальери, например, желал избыточным трудом заменить дар небес, для чего и алгеброй музыку поверил. Результат один. Талант невозможно получить по просьбе, блату, его нельзя украсть, купить или принять за заслуги. Всплеск Змеиной зависти переворачивает логику с ног на голову: не внутренняя потребность устремляет ее разгадывать тайну, а внешний фактор будит в ней желание обретения немыслимого, поражающего воображение.
У крокодильчика же идеи изнутри: он уже с крылышками, а стало быть, рожден не только ползать (да и захочет ли?), а именно летать. Парить под небесами, куда вздымается или куда приведет его мечта. И тут перекликается, смешивается физическое явление с душевным.
Но обрести талант еще недостаточно, его нужно развивать, чтоб он раскрылся в полной мере. «Можно ли улететь в темное пространство космоса на таких крыльях, как у него, крылышках?» – спросил у матери наш герой. И получил от нее мудрый ответ, хотя ею и не осмысленный до конца, она сказала его лишь для того, чтоб подбодрить малыша, но истинное: «только тренировки сделают его желание непреклонным». То есть талант следует развивать! И крокодильчик «с тех пор изнурял себя летательными занятиями». Автор пишет, что к десяти годам у него уже были определенные успехи, он стал летать выше.
Змея желает узнать секрет, как обрести крылья, но этого секрета счастливый избранник знать не может! Ему это просто дано. Это дар – название говорит само за себя. Это подарок природы существу, которое еще неизвестно на что употребит его! Как к этому относится? Справедливо ли это? Но замыслы Господни неизвестны, а пути неисповедимы.
Змее ничего не остается делать, как смириться с порядком вещей в природе, но она восстает против непонятного чуда, так как талант – это чудо, во всяком случае до тех пор, пока не будет открыта его причина и авторство конкретно. Но вместо этого она приходит в ярость. Змея губит летающего крокодильчика и еще ряд ему подобных из новой крокодильей кладки. Но и сама умирает.
Неизбежна борьба талантливых существ с завистниками (недоброжелателями), и эта драма мира многое определяет. Обладатель дара интуитивно чувствует, что должен хранить талант, беречь его, развивать и ждать возможности его выплеснуть с пользой и величием. Не всем удается. Как-то в кругу друзей Пушкина кто-то обмолвился о гибели А.С. Грибоедова, и великий поэт вдруг сказал:
– Ну так что же? Он же написал уже «Горе от ума» …
То есть А.С. Грибоедов свершил свое предназначение.
Противостояние таланта и зависти не сегодня началось и не сегодня закончится, а появившись из вечности, уйдет в вечность, как уходит и вся жизнь человеческая, его культура и дарование. Но вопрос остается: что же делать, чтобы закончить его (противостояние)?
Автор не предлагает никакого способа, чтобы покончить с ним, а только лишь обращает внимание на извечную проблему, ее жестокость и, к сожаленью, неизбежность. Говорят, что добро должно быть сильным, – наверное, талантливый человек тоже. Не надо сдаваться. Дар необходимо раскрывать, чтобы выразить исчерпывающе свое предназначение в мире. А без этого, согласитесь, скучно. В каждом человеке заложено это, только не каждый может вытянуть свою индивидуальную ценность на поверхность сознания, знание о которой хранится глубоко в тайниках подсознания.
А почему Юрий Богданов свою мысль о таланте стал проводить через притчу, а не напрямую, через реалистический пример?
Причину, по которой литераторы, могущие сказать прямо о том, что наблюдают и чувствуют, все-таки прибегают к иносказанию, даже тогда, когда никто не преследует их за неудобную правду, вполне можно объяснить. Говорить о вещах критических и в то же время набивших оскомину – не хочется: сколько можно? Мысль не нова – да, но по-прежнему сильно актуальна, и тревога за положение дел остается. Особенно, когда всем кажется, что ничего не изменить. Эта тема вызывает лишь отчаяние. А вот скрыть его удалось автору обращением к иносказательному жанру – притче.
Если прибегнуть к этому жанру, тогда включается сила художественного творчества: привлекается для уже известной мысли таинство слова, литературные изыски, делающие произведение свежим, интересным, по-новому вдохновенным, рассмотрения по-новому убедительным, а прочтение – по-новому эстетичным. В старые меха молодое вино не наливают, говорится в Евангелие, но в новые меха старое вино – можно, утверждает своей работой Ю.Н. Богданов.