***
Я вновь объявился в родимом краю,
Разлука – мое окаянство.
Я это пространство до боли люблю,
Волшебное это пространство!
От светлого неба до тёмных болот
Люблю его ветры и воздух.
Сейчас здесь иной проживает народ,
Но те же – небесные звёзды!
Вот только бы выдержать в сердце своём
Тоску, что зияет, как яма.
Когда опустеет родительский дом
И станет фантомом без мамы…
***
Съёжились кроны деревьев,
Ветер их бьёт, не щадя.
Мокнет глухая деревня
От затяжного дождя.
Тучи чернеющей ратью
Вяло по небу ползут.
Выпал в заброшенной хате
Мне – нежеланный приют.
Липы громоздкие ветки
Бьются в оконный проём.
В этом строении ветхом
Заперт я хмурым дождём.
Здесь, в этом гибнущем доме,
Где только плесень и тлен,
Эхо тяжелого грома
Глохнет у сгорбленных стен.
День вечереющий гаснет,
Сном беспокойным маня.
Кажется, в этом пространстве
Гибнет Отчизна моя.
Здесь меня утро отыщет.
К печке разбитой прижмусь.
В это святое жилище
Я никогда не вернусь…
***
Я дремлю в полуночной увесистой тьме,
Во дворе, растянувшись на старой скамье.
Ветер бьёт мне в висок и гудит у виска.
Этот ветер сдувает с меня облака.
Я укрыт звёздным небом, и больше – ничем,
Изголовье мое – аромат хризантем.
После дрёмы глаза приоткрою, и – вот:
Мой родительский дом меж созвездий плывёт.
Мне б дремать, не желая грядущего дня,
Только лучик рассветный поднимет меня.
***
Я ночи дождался. Горит Водолей,
Сияют созвездия странные.
О, это сияние звёздных огней,
О, звёздное это сияние!
Ушли в сновиденья друзья и враги.
Шепчу им из древнего сада:
«А ну, раскрывайте свои кошельки
Под звёздный огонь звездопада!».
Я – верный юродивый звёздных ночей,
Я звёзд воздыхание слышу.
Ты видишь меня, золотой Водолей?
Я вижу вас, звёзды, я вижу!
***
Когда жизнь обречённо и просто
Мне подскажет мой край на земле,
Я приду попрощаться с погостом
В родовом полумёртвом селе.
Задрожу от тоски и озноба,
Прошагаю полсотни шагов
Между новых и древних надгробий,
Между свежих и ветхих крестов.
Буду тихо прощаться со всеми,
Кого крепко накрыл чернозём,
До того, как обрушится темень
На высокий простор над селом.
Чуть застыну в последнем поклоне,
И, шагая в дорожную тьму,
Помашу полумёртвой ладонью
Родовому селу своему…
***
Откуда ветер задувает –
Из-за угла или с полей?
Как точно сердце отмечает
Приметы родины моей:
Что жив покрытый мхом скворечник,
Что мёртв соседский огород,
Что кот так жадно, так беспечно
Из тёмной лужи воду пьёт.
Что нету тополей у окон,
Без курочек весь двор зарос,
И что сарайчик невысокий
От старости в землицу врос.
Где ограничусь я судьбою,
В какой из недалёких дней?
Уйду и унесу с собою
Приметы родины моей…
ПАМЯТИ МАМЫ
Наш домик на месте, а ты – на кладбище.
Я снова приехал домой.
Мне чудятся шорохи в отчем жилище,
Скорбит по тебе домовой.
Скорбят сквозняки и святые иконы,
Что горько пылятся в углу.
Давно не стучатся в окно почтальоны,
Лишь ливни стучат по стеклу.
Я тоже скорблю здесь ненастьем осенним,
Холодной унылой порой.
Ночами сиротские блеклые тени
По комнатам бродят со мной.
Ты слышишь меня, или нет – не гадаю,
Вовек не узнать мне ответ,
Но, как же светло, и как свято сияет
Давнишний твой фотопортрет…
РОВЕСНИКАМ
Исчезли надежды былые,
Угас молодецкий порыв.
Ещё мы бредём, как живые,
Но тени упали в обрыв.
Молчит затаённая бездна,
Фатально колышется тьма,
Нам в ней уготовила место
Жестокая вечность сама.
И всё же, живые, и всё же,
Есть вера, живые мои,
Что жизнь нам подарит, быть может,
Тепла и немного любви…
***
Что вздыхаешь, худая усталая лошадь?
Натрудились копыта твои и душа.
Грива стала седою, и век твой, похоже,
Скоро сгинет от гибельной пляски ножа.
Только мне, только мне, моя милая лошадь,
Ты о жизни прошедшей своей потужи,
Мы с тобою – родня, мы с тобою похожи
Вздохом старого сердца и вздохом души…
***
Извела суета городская,
К ней доселе ещё не привык.
Часто снится мне школа родная,
Древний парк и любимый родник.
Не прошу я ни злата, ни хлеба,
Чаще видеть бы взором своим,
Как грачами усыпано небо
Над родимым посёлком моим…
***
Надев курсантские обновы,
Военный получив билет,
Я стал служить стране сурово –
Так мнилось мне в семнадцать лет.
Я был худым и долговязым,
Я был несчастней всех парней,
Ведь сразу занедужил, сразу
Тоской по родине своей.
И в сонно дышащей казарме,
На полигоне и в строю,
Тоскуя по отцу и маме,
Я понял вдруг, что их люблю.
Давно хожу в иных обновах,
Налажен мой уют и быт,
Но также нежно и сурово
Душа по родине болит…
***
Сначала грянула гроза,
Ударил буйный гром,
И вот, упали небеса
Неистовым дождём.
Бегу посередине дня,
Поспешно, через луг,
А ливень давит на меня,
Затмив простор вокруг.
Сквозь травы, что стоят стеной,
Которые – по грудь,
Бегу, пока ещё живой,
Бегу куда-нибудь…
***
Я – странный скиталец, но лёгкий ходок,
Привычка дана мне такая.
Высокий туман на дорогу прилёг,
Руками его раздвигаю.
С обочины сбился. Смеюсь – ну и что!
Туманного царства я житель.
Никто не отыщет меня здесь, никто,
Лишь ветер, да ангел – хранитель.
ВОСПОМИНАНИЕ ИЗ МОЛОДОСТИ
В кошельке – ни рубля, ни копейки,
А дорога до дома длинна.
Хорошо, что на мне телогрейка,
А во мне – два стакана вина.
Десять вёрст без труда отмахаю,
Весела ты, дорога домой.
Слава Богу, что мама живая.
Слава Богу, что батя живой.
***
Уже дошел я до седин,
А, значит, и до края.
Но я пока что не один,
Со мной – звезда седая.
Она ещё полна огня,
Она жива, поверьте.
Она – моя! Она – моя! –
С рожденья и до смерти.
Когда уйду я навсегда,
Презрев чужие сплетни,
Коснись, коснись меня, звезда,
Своим огнём последним…
У МОГИЛЫ ОТЦА
Я стремился за счастьем и горем,
Как к земле дождевая вода,
Но ушли за кудыкину гору
И надежды мои, и года.
А за этой горою кладбище,
Спит кладбище за этой горой,
Где отца земляное жилище
Поросло перезревшей травой.
Как же больно кресту поклониться,
А ведь пасть на колени хотел.
Не успел я по-русски проститься,
Я проститься с живым не успел.
Бьёт наотмашь увесистый ветер
И морщины сдувает с лица.
Сто веков или тысячелетий
Отделяют меня от отца.
Пряча думы свои горевые,
В безответном пространстве стою
У подножья отцовской могилы,
Как у жизни своей на краю…
***
Там, где распахана межа,
И там, где луг заросший,
По-разному болит душа,
Свой срок земной итожа.
По-разному струится тень
Для сердца и для ока,
Где покосившийся плетень,
И где забор высокий.
По грани света или тьмы,
Кто – кротко, кто – с упрямством,
По-разному стремимся мы
К последнему пространству…
***
В ожидании вечности зябкой,
Слабо гладя ладони мои,
Перед смертью сказала мне бабка:
«Ты упрямый. Таким и живи».
Зашагал я по жизни упрямо,
Вдоль опасного края земли:
Водевили, комедии, драмы
Мой характер дотла не сожгли.
Познавая года и пространство
От жилища до дальних огней,
Сохранил я остаток упрямства,
Как и память о жизни своей.