Два рассказа
Митька
Утро сентября. Солнце, подпрыгнув над рекой, играя на сусальном золоте, оглаживает купола церквей. Светило смотрится в зеркальные стёкла современных зданий, его лучи отражаются от стёкол ранних автомобилей.
Город просыпается. Митька – дворник местного «Белого дома» – уже приступил к своим обязанностям: смёл с тротуара и крыльца опавшие листья, собрал в кучки пыль и всякий мусор. Загрузил всё это в мусорный бак с колёсиками и решил сделать себе перекур. Достал из кармана пачку с папиросами и закурил. Глядя на автобусную остановку за площадью вспомнил родную деревню.
– Эй, Митька! Здорово! Что расскажешь! – это Иван, возвращающийся с утренней пробежки, орал на всю площадь. Он всегда бегает на Зелёном лугу и на обратном пути любит перекинуться парой слов с Митькой.
– Что рассказывать? Всё так же... А у тебя? – Митька, словно вдруг вернувшийся из родных мест, оглядывался по сторонам. Когда Иван подошёл к нему, протянул для левую свободную руку, быстро затянулся и бросил папиросу в урну. Выдохнул дым в сторону от Ивана.
– Передавали, что сегодня будет дождь, а на небе ни облачка. Может к вечеру небо нахмурится? – Иван на ходу продолжал свою утреннюю разминку. – Да, наверно. Я тоже слушал погоду. К обеду посмотрим, что будет. Сегодня сам «царь» приезжает, к его встрече, может, небо и распогодилось, – дворник взял с крышки бака рукавицы-верхонки, отряхнул их и положил обратно. Потом опёрся руками о черенок метлы и приготовился к разговору.
– Точно приедет? Некоторые говорят, что не приедет он, – Иван прыгал, размахивая руками.
– Приедет-приедет. Вчера тут, – кивнув на «Белый дом», – суета была нешуточная. Даже о нас, бойцах невидимого фронта, вспомнили. Чтоб к приезду «самого» всё блестело и лоснилось. Хех! Как будто до этого грязь была... – Митьке было обидно, что его недооценивают. Все знают, какой он чистюля – а не замечают.
– Как всегда! Стоит какому-то высокому чину на горизонте замаячить, так сразу все шишки на нас, мелких работников, – откликнулся Иван. – Я хоть на пенсию весной успел уйти. Теперь сам себе хозяин.
– Как же, хозяин! С весны-то немного времени прошло. Скоро и тебя прижмёт – начнёшь подработку искать. Я – старик уже, и то вот чего-то ворочаюсь. А та, по сравнению со мной, пацан ещё...
– Не-ет, больше ни за какие коврижки я на задних лапках перед шишками стоять не буду! Дети выросли, на ноги встали. Со старухой как-нибудь проживём на две пенсии... – Иван подобрал только что опавшие листья и бросил их в бак Митьки.
– Так-то так, но сидеть истуканом в четырёх стенах тоже тяжко. Мне моя работа нравится. На воздухе, как-никак. Зарплата хоть и небольшая, но всё-таки прибавка к пенсии. Внуки то шоколадку просят, то новый телефон – а мне не жалко, есть на что купить, – у Митьки глаза посветлели от воспоминаний о внуках.
– Внуки они такие, последнее им отдашь, не то что детям, – подтвердил Иван, у которого тоже недавно родился внук и ему дали имя деда. – Ради внука можно и горы свернуть!
– Вот именно, все ради них. Да мне и не трудно пока махать тут метлой..
– А когда для себя жить-то собираешься?
– Эх, Ванька, нет такого, чтобы для себя только жить. Все для будущего живут, чтобы кого-то после себя на земле оставить. Что мне старику нужно? Мне уже ничего нового не построить, великих дел не совершить. Мой удел – моя метла... – с этими словами Митька крутанул в воздухе своим орудием труда, как тамбурмажор жезлом.
– Может, и так, но слишком уж мы перед ними стелемся, пылинки с них сдуваем? Пускай и им какая-нибудь забота останется.
– Сам-то понял, что сказал? Забот на Земле всем поколениям хватит. Может, им похлеще нашего достанется. Разве это тяжесть – метёлкой махать? – Митька поводил метлой по земле.
– Если все, как ты, начнут метлой махать, то на Земле и пыли не останется, да и работы никакой не будет, – Иван оглянулся в сторону автобусной остановки. – Хватит тебе мести, заканчивай и пошли домой.
– Не торопи. Сейчас начальница выйдет и начнёт придираться. Там не подмёл, тут не убрал, – Митька покосился на высокие двери “Белого дома” и опять закурил.
– Царь-то тоже человек, – продолжал Иван. – Небось пару опавших листьев не заметит. Да и пускай посмотрит на нашу реальную жизнь. Любим мы пыль в глаза пускать. Как какое-то начальство на горизонте замаячит, так сразу всё красить, подтирать, приукрашивать... Неправильно это.
– Но и не по-людски гостя из грязной посуды потчевать. К тому же царь – он и в Африке царь. Мне, лично, будет приятно, если он пройдёт по подметённой мной лестнице. – Митька усмехнулся, выдыхая дым в сторону от Ивана.
– А он и не заметит твоей работы. Думаешь, скажет: это лестница, которую Митька для меня подмёл… – Иван всё подпрыгивал на месте. – Ладно, пошагал я. Что-то застоялся с тобой.
Иван пошел в сторону центральной улицы. А Митька бросил окурок в урну, огляделся вокруг и принялся дальше подметать опавшие листья.
***
Днём прошёл дождь. Потом выглянуло солнышко. Перед «Белым домом» собралось много народа. Все ждали появления высокого гостя. «Кажется заканчивают, охрана выходит», «Нет, это они за нами присматривают», «Явно не местные какие-то» – переговаривалась толпа.
Митька со своей метлой ходил около крыльца, когда к нему подошёл парень с бейджиком «Охрана» и отогнал от парадной двери. Митька поставил метлу в тень здания и смешался с толпой.
Через какое-то время на крыльцо вышли крепкие парни в чёрных костюмах и в тёмных очках, встали полукольцом. Вслед за ними появился «царь», энергично размахивая левой рукой. О чём-то переговариваясь с сопровождающими, спустился по лестнице. Народ возбуждённо загудел и подался вперёд.
И тут внезапно задул ветер, подняв облако пыли и листьев. Солнце испуганно спряталось за тучи. От неожиданной перемены погоды, казалось, всё вокруг замерло.
Стоя в толпе, Митька увидел, как ветер, словно специально, закрутил какой-то мелкий мусор и пожухлые листья. Митька с волнением поискал глазами начальницу и, увидев её злое лицо, заволновался ещё больше. В это время ветер бросил под ноги царя клочок какого-то плаката и Митька инстинктивно двинулся к нему.
Когда он подошёл к оцеплению, крепкие парни разом бросились к нему и начали теснить назад. «Царь» заметил переполох и сделал знак охране, чтобы остановились, потом подошёл к старику и неожиданно спросил:
– Как вас зовут?
– Митька я, – с волнением выдавил из себя дворник, машинально поправляя одежду.
– А по отчеству?
– Петрович…
– Здравствуйте, Дмитрий Петрович! – «царь» крепко пожал ему руку и пошёл дальше.
Митька так и остался стоять с протянутой рукой. Но успел заметить в толпе удивлённые глаза Ивана.
Сон
Данил Данилович сегодня работал допоздна. Домой приехал, когда все домочадцы спали. Чайник на плите был ещё горячий, значит жена легла совсем недавно. Выпив кипятку, прошёл в свою комнату и прилёг, но не смог заснуть. Все думал о сегодняшнем дне.
Это был особенный день для него. Он – глава поселка, и причем перспективного. Сегодня сделан первый шаг к реализации давно задуманного масштабного проекта. Вдобавок ко всему, его поддержал сам президент и обещал помочь! Разве это не здорово? Мечта всей жизни может сбыться! Если всё получится, то совсем скоро народ почувствует дыхание перемен – здесь, в его родном селе, загудят большие машины, застучат топоры, начнется вековая стройка. Раскроет земля свои закрома, отдаст богатства недр, и изменится уклад жизни сельчан. Хотите школу трехэтажную, каменную с современной техникой, пожалуйста, вот вам – школа, а хотите все дороги заасфальтируем и будем жить как в городе, вот вам – асфальт... Все будет, все...
Хороший был день! Но надо заснуть. Завтра ждут важные дела.
То ли задремал Данил, и приснилось ему, то ли просто привиделось, но превратился он в маленького мальчика-поводыря, который вёл за костлявую руку сгорбленного сухонького старичка, невесть откуда взявшегося. Вел, сам не ведая куда.
– Сынок, ты наверно, меня не знаешь. Меня Никон зовут. Жил я раньше на взгорке, на той стороне. Совсем ослеп, не вижу ничего. Слава богу, что-то еще слышу. Но и то не понимаю, о чём говорят. Все рассказывают о каком-то прогрессе. Объясни мне, что это? – старик обратился к нему с неподдельным интересом.
Мальчик стал было ему объяснить про бизнес, предпринимательство, общество, но старик не понимал его, да к тому же очень плохо слышал.
– Погоди, брось ты эти слова. Ты мне по-простому, по-якутски, объясни. В былые времена богатыми якутами считались те, у кого табунов не перечесть и стад не сосчитать. В этой местности, по которой мы с тобой идём, жил богатый человек, его звали Кузьма. Посмотри-ка, сколько скота у него? Наверняка, ему уже места нет на пастбище, – старик огляделся по сторонам, как будто всё видел.
– Да нет тут ничего! Пусто! – воскликнул маленький Данилка.
– Э, значит, не зря старик Сынтай видел пророческий сон, что скотину всего мира собрали в один хлев. Он рассказывал, что в будущем весь скот и зимой, и летом будет обитать в общем коровнике. Стало быть, всё это исполнилось. Ну-ка, посмотри ещё, под той горкой не виден ли большое строение?
– Ну, стоит какой-то кровник, – приставив ладонь козырьком ко лбу, мальчик увидел постройку.
– Вот-вот, я же говорил! – радостно воскликнул старец.
– Коровник-то стоит, но пустой. Двери нет, стены обвалились, давно уже заброшенный.
– Как так? Ни людей, ни скота говоришь? О, бедный Кузьма, видать совсем плохи его дела. Как он без скотины-то проживёт? Видно нищим стал, пошёл побираться по миру. Либо хворь какая всю его родню сгубила? Вот беда!..
Старик, отпустив руку мальчика, сделал шаг вперёд и сразу же спотыкнулся об что-то. Чуть не упал.
– Что это? Раньше здесь земля ровная была, как стол. Мы бегали с закрытыми глазами и не боялись запнуться.
– Рядом дорогу строят, поэтому землю бульдозером изрыли, –поддерживая старика за руку, поводырь объяснил как можно доходчивей.
– Что? А зачем коню или быку дорога? К чему разрушать для неё такую плодородную луговину?
– Нет, она не для коня и не для быка, конечно. Машины тут ездят. Машины – это такие механизмы, у которых сил как у сотни лошадей вместе запряжённых. Быстрее ветра ездят. Груз, что на лошади за сто приемов перевезти можно, теперь в кузове одной машины легко уместится, да ещё и место останется, – мальчик, войдя в раж, принялся показывать руками слепому старцу необъятные размеры техники.
– Что-то я не пойму. Как такую махину прокормить, если земля вся изрыта? Травы-то нет?! Табуну лошадей и прокорм нужен соответствующий, – старик никак не мог вообразить неживую скотину.
– Нет-нет, сено теперь не нужно, – мальчик засмеялся, – для машин из-под земли достают жидкое топливо, называется нефть. Для добычи нефти строят огромные заводы. Эх, если бы ты был зрячим, я бы тебе их показал! – мальчик с досадой развёл руками.
– Да что там смотреть! Зачем мне видеть всю эту разруху? Лучше давай поедим – проголодался я что-то. Ты моложе и сноровистей – сходи в лесок, добудь какой-нибудь дичи. Надеюсь, дух охоты Байанай узрит нашу нужду, да и подгонит какую-никакую живность.
– Вы что, в том лесу звери давно уже не водятся. Никто там не охотится, – мальчик недоумённо посмотрел на своего спутника.
– Что говоришь? А куда всё делось? В старину, помнится, слуга Кузьмы Сэксэкэ, по указке своего господина никого не пускал в этот лес охотиться – охранял свои угодья от нас, черни. А теперь что, новые хозяева угнали всю живность из тайги?
– Недавно тут пожар был, весь лес сгорел.
– Ой, беда! Так, может, в озере порыбачишь? Да и воды бы попить... – старик, опираясь на посох, приготовился ждать добытчика.
– Для рыбалки нынче нужна бумага с печатью. А воды из озера просто так не попить – грязная она, техника всё загрязняет. Мы питьевую воду из скважины берём. Пойдём туда.
– О, горе! Стоило ли век вековать, чтобы такое услышать? Всё прахом пошло. Эдак скоро люди на ваших машинах, видимо, за еду работать будут. Ладно, пойдём. Чего тут стоять и ждать?
С этими словами старик схватил своей костлявой рукой ладонь поводыря...
***
Данил Данилович резко сел в кровати. Ощупал лицо, протёр глаза. Сон это был или что? К чему приснился старик? Неужели привиделся тот самый легендарный шаман Никон?
От этой мысли Данила бросило в жар, потом окатил озноб, в горле пересохло, словно холодный змей по спине пополз. Встав, зашёл на кухню и начал пить прямо из носика чайника. Прохладная вода, утоляя жажду, вернула к здравым мыслям. Но страх не проходил.
Вернувшись в спальню, поправил одеяло жены, лёг рядом и стал размышлять. К чему приснился великий шаман? И он ли именно явился собственной персоной? О чем хотел предостеречь? Что не стоит затевать слишком большие перемены? Или же, наоборот, одобрил мои решения? Нет, все-таки похоже, что предупредил. Но о чем?.. Да, черт с ним, чего это я так испугался, как суеверная баба!.. Может, и в руку был этот сон – говорят же, что наяву всё наоборот исполняется… Ладно, надо спать. Утро вечера мудренее, завтра всё прояснится. Скоро стану главой промышленного посёлка, а там и в город его превратим. Что плохого в этом? Дети, внуки наши будут жить в цивилизованных условиях. Хорошо же? Но это потом. Сейчас надо спать. Спать...
***
Но едва смежив веки, он опять явственно услышал, как покойный Никон повторил свои слова: «Ох, беда…». Данил вскочил с кровати, его бросало то в жар, то в холод. Он больше уже не смог заснуть...
Перевёл с якутского Анатолий Слепцов