Слово о творчестве Владимира ФЁДОРОВА и его книге стихов «Мелодия дождя» (Москва: Серебро слов, 2019) изданной на русском и армянском языках.
Владимир Фёдоров – из тех писателей, которые сами выстраивали свою творческую судьбу. А начиналась она в одном из самых северных и дальних краёв России – в Якутии, в маленьком рыбацком селе на берегу великой реки Лены. «Таёжные университеты» тех мест, конечно же, не способствовали быстрому продвижению таланта в литературный центр страны, но зато они с самого рождения напитывали будущего писателя сокровенными знаниями природы, учили голосам птиц и зверей, пению метелей и шепотам снегопадов, охотничьим и рыбацким секретам, общению с простыми и сильными людьми Севера, и всё это с годами очень пригодилось ему при написании произведений, отмеченных божьим даром и собственным стилем. Полученные позже профессии геолога и журналиста, тяга к путешествиям и историческому прошлому Сибири и России тоже внесли свой вклад в творческий багаж Владимира Фёдорова. Наверное, поэтому в последней трети своей биографии он совершил быстрое восхождение на московский литературный Олимп, пройдя путь от мало кому известного литератора из Якутии до всеми признанного мастера слова, которому неслучайно доверили руководство одной из ведущих писательских газет России.
Сегодня Владимир Фёдоров – автор 25 книг поэзии, прозы и публицистики, а также более десятка поставленных пьес. В небольшой статье, естественно, нет возможности проанализировать и оценить все их художественные достоинства, их значимость и своеобразие. Поэтому, для начала, я выберу только один из многих стихотворных сборников Фёдорова, составивших целый поэтический мир. Сделать этот выбор мне легко, поскольку книга «Такова судьба гусарская» была первой, подаренной мне автором семь лет назад и в тот же день внимательно и с интересом прочитанной. Владимир тогда только переехал в Москву и стал главным редактором писательской газеты в знаменитом и намоленном Доме Ростовых, где я работал в соседнем кабинете секретарём по национальным литературам. Так вот, небольшая книжка, посвящённая 200-летию победы в Отечественной войне 1812 года, наглядно убедила меня в наличии у её автора особого поэтического таланта. Казалось бы, тема войны должна была быть в этом сборнике доминантной, однако важнейшей для всех героев и самого автора стала тема любви – лирических взлётов и трагедий гусаров – вопреки стереотипным представлениям о их показной грубоватости и напускной беспечности. Фёдоров сумел по-особому преломить взгляд на «судьбу гусарскую» и внёс в летопись 1812 года свой вклад, который был даже отмечен медалью Русской Православной церкви. Правда, об этой награде, как и о других своих регалиях, Фёдоров при нашем знакомстве не распространялся.
С первых же дней признав Владимира Фёдорова настоящим русским поэтом и представляя его нашим коллегам именно таким образом, я ждал подтверждение собственных выводов из уст московских знаменитостей. Как здорово, что этого пришлось ждать недолго, и подтверждение пришло с самой неожиданной стороны. Однажды мы с Владимиром, затеяв небольшую дружескую дискуссию о современном стихотворчестве, почти одновременно произнесли имя Юрия Кузнецова – выдающегося русского поэта нашего времени, безусловно признанного всеми ценителями и знатоками жанра, к сожалению, безвременно покинувшего этот мир. А следом обнаружилось, что мы оба были в числе тех счастливых людей, которым не только довелось близко общаться с Юрием Поликарповичем, но и иметь с ним творческие взаимосвязи.
Оказалось, что именно Юрий Кузнецов первым обнаружил самобытный талант молодого поэта Владимира Фёдорова во время поездки в качестве мэтра-наставника на совещании молодых писателей Якутии в конце 1979 года. А в начале 1980 года очень популярный тогда журнал «Литературная учёба» представил всесоюзному читателю большую подборку стихов Фёдорова с обстоятельной и благожелательной рецензией Юрия Кузнецова. Тем, кто близко знал Юрия Поликарповича, было хорошо известно, как он не щедр на похвалы, а тут он писал: «У него (Фёдорова) редкий дар: осязать поверхность недосягаемых вещей. И как при этом расширяется объём стиха! Несомненно, тут кроются большие потенциальные возможности…» Какое замечательное предвиденье классика! А ведь он написал это почти сорок лет назад…
Сегодня я могу однозначно подтвердить, что Фёдоров не только полностью оправдал все надежды Юрия Кузнецова в поэзии, но и добился серьёзных успехов в других жанрах.
Роман «Сезон зверя» – второй подарок от Фёдорова – занимает особое место в его прозаических произведениях, недаром он был отмечен, наряду с пьесой «Одиссея инока якутского», Большой литературной премией России. Эта книга читается запоем и одновременно держит читателя в напряжении, свойственном лишь лучшим детективным романам, хотя и не относится к упомянутому жанру. Секрет, наверное, в том, что писатель рассказывает о необычных пересечениях путей и судеб геологов и медведей, волею случая оказавшихся вместе в далёких горах Верхоянья близ Полюса холода. Да к тому же переплетает в романе три жанра – реализм, мистику и фантастику, демонстрируя при этом богатую палитру изобразительных средств.
Написать такой роман, по моему глубокому убеждению, мог лишь человек, не только прекрасно владеющий пером, но и являющийся глубоким знатоком дикой природы Севера и опытным следопытом – настолько тонко и убедительно он раскрывает поведение и повадки медведей, ставших, практически, главными героями произведения. Очень часто читателя не покидает ощущение, что автор лично пережил многие события и коллизии романа. И это действительно так.
Для меня стало приятным сюрпризом, когда я узнал, что Владимир, оказывается, в молодости был чемпионом Якутии по стрельбе, мастером спорта СССР. Учитывая, что в Якутии почти все мужчины охотники, и почти все они умеют прекрасно стрелять, стать среди них первым не так-то просто. И этот особый «стрелковый» опыт автора тоже нашёл своё место в романе.
«Сезон зверя» произвёл на меня столь сильное впечатление, что я стал мысленно искать что-то похожее в русской прозе за последние 30–40 лет практической работы в литературе, чтобы сравнить с прочитанным, но ничего похожего и близкого по уровню найти не смог. По-моему, это первая серьёзная попытка глубокого художественного осмысления сложнейших и актуальных проблем взаимоотношений человека с дикой природой…
Третье произведение Фёдорова, о котором нельзя не сказать – это пьеса «Созвездие Марии», воплощённая в замечательный спектакль народным артистом России, лауреатом Госпремий СССР и РФ Андреем Борисовым. Мне повезло присутствовать на московской премьере этой постановки, приуроченной к 380-летию вхождения Якутии в состав России. В пьесе переплетены две главные темы: героизм и самоотверженность первооткрывателей арктических пределов России XVIII века и великая жертвенная любовь главных героев этой полярной саги – Марии и Василия Прончищевых. Пьеса Фёдорова с её драматургической насыщенностью, динамичным развитием событий, исторической достоверностью и лирической наполненностью дала огромный потенциал для её музыкально-драматического воплощения на сцене. Этим в полной мере воспользовался не только режиссёр, но и талантливый русский композитор Виктор Климин, музыка которого, изящно вплетённая в ткань спектаклей, стала одной из основных его составляющих – она то нежно и чарующе ведёт лирическое повествование, то призывает маршевой поступью в дальний поход во славу Государства Российского и Петра Великого, то пронзительно и печально провожает своих героев в последний путь… Мне особенно приятно отметить, что выпускник Московской консерватории Виктор Климин когда-то был учеником нашего великого композитора Арама Хачатуряна.
Естественно, что все слова к песням, прозвучавшим в этом спектакле, написал сам Владимир Фёдоров, в очередной раз продемонстрировав свой поэтический талант. Я убеждён, что эти песни, созданные Фёдоровым и Климиным, получат самостоятельную творческую жизнь за пределами спектакля, вылетев из него, словно из гнезда, как когда-то сделали это «птенцы Петровы».
Историческая тема в целом близка Фёдорову и любима им. Об этом свидетельствуют все его предыдущие и последующие драматургические произведения, а по его пьесам поставлено более десятка спектаклей на сценах многих театров не только родной для автора Якутии, но и России, включая Москву и Санкт-Петербург.
Внимательно просматривая литературу Якутии за последние несколько десятилетий, я пришёл к выводу, что писатель Владимир Фёдоров своим многогранным талантом внёс в её развитие очень значительный вклад во всех жанрах – и в поэзии, и в прозе, и в драматургии, а в последней вообще достиг наивысших успехов среди всех авторов, когда-либо создававших свои произведения на русском языке в этом самом большом регионе России.
Один из классиков справедливо заметил, что «у писателя должна быть биография». У Фёдорова, как я уже обмолвился, с этим всё в порядке с самого детства, когда он первым появился на свет в маленьком якутским селе Тас-Тумус, только что обретшем официальный статус, и получил свидетельство о рождении № 1. В молодости он геологом искал золото на побережье Ледовитого океана, алмазы – в кимберлитовых «трубках» Западной Якутии, изумруды – возле самого Полюса холода, промерил ногами и проехал печально знаменитую трассу «Колыма», а в зрелые годы четырежды побывал в Африке, прикасался к вечным льдам Гренландии, бродил по джунглям Камбоджи, проходил по тропам героев «золотой лихорадки» на Аляске… Ему есть что вспомнить и о чём рассказать…
Завершая своё слово о сборнике с симпатичным названием «Мелодия дождя», я хочу подчеркнуть необычность этого издания, выходящего в свет на двух языках, и непременно отметить добрым словом переводчика. У меня была возможность внимательно проследить весь процесс создания будущей книги. И я видел, как прекрасно справлялся со своей работой Артавазд Аикович Сарецян – известный мастер слова, член двух Союзов писателей – Абхазии и Армении, главный редактор газеты «Литературный амшен», выходящей в Абхазии на армянском языке. Почитав первые же переложения Сарецяном стихов Фёдорова на армянский язык, я был приятно удивлён и сразу же заявил Владимиру, что переводы выполнены на самом высоком профессиональном уровне. Переводчик сумел максимально сохранить образное мышление, стиль и главные мысли автора, и при этом преподнести их на красивом и богатом армянском языке.
Я считаю, что книга «Мелодия дождя» откроет ещё одну яркую страницу в богатой истории русско-армянских литературных связей.