Париж. 1924 год. Торгпредство Советского Союза.
— Любезнейший, соизволите доложить вашему руководителю, господину Леониду Красину, что с ним желает беседовать дворянин с родословной в семь столетий, генерал-майор Генерального штаба Императорской Армии Алексей Алексеевич Игнатьев.
— Никакой я не любезнейший, попадись ты мне под Перекопом… — огрызнулся сотрудник торгпредства.
— Небось проигрался в казино или пропился, вот и вспомнил о родине, денег пришёл просить. Много вас тут таких «патриотов» ходит... – Из-за стола поднялся дежурный по приемной, демонстрируя отличную выправку.
— Не хотел вступать в спор, извините, не знаю какого вы звания. Мундира на вас, увы нет. Но придётся поспорить. Я здесь не денег клянчить. А наоборот, предложить. И замечу, деньги немалые, можно сказать, громадные...
***
Леонид Борисович Красин, нарком внешней торговли молодого государства, а по совместительству ещё и торгпред во Франции принял гостя незамедлительно. Справки о нём наводить не потребовалось. Личность графа была хорошо известна.
***
— Скажу вкратце, — после обязательных приветствий произнёс Алексей Игнатьев, — мне было высочайше поручено распоряжаться деньгами Российской империи, выделенными казной на закупки для нужд армии. Однако Государь, как вам известно, нарушил клятву, данную при короновании, и отрекся от престола. После чего я счёл для себя возможным переоформить счета на собственное имя. Более того, свёл их в один. На нём двести двадцать пять миллионов золотых франков. И вот теперь я принял непростое для себя решение передать эти деньги Советскому государству.
Торгпред молчал. На деньги графа Игнатова можно было купить сто семьдесят четыре тонны и ещё сто пятьдесят килограммов золота! Или приобрести остров солидных размеров в Средиземном море.
Наконец, подняв голову и ещё раз посмотрев на собеседника, Красин тихо произнёс:
— Что же вы хотите получить взамен за столь щедрый дар?
— Наградой для меня будет советский паспорт и возможность вернуться на Родину.
***
Весть о поступке графа Игнатьева мгновенно облетела эмигрантский Париж. Мать прислала ему телеграмму: «На мои похороны даже не являйся. Проклинаю». Позже в него стрелял родной брат. Пуля пробила фуражку в сантиметре от головы. Роскошные апартаменты пришлось срочно сменить на маленькую комнатку в том самом торгпредстве, где его поначалу так неласково принял советский чиновник. Слишком много было во Франции желающих отправить «Красного графа» на тот свет…
***
Ваш покорный слуга долго рылся в пыльных архивах, чтобы отыскать родословную своего героя. Но лучше его собственных слов о предках ничего не нашёл. Поэтому привожу цитату: «Прадед мой, генерал-майор артиллерии, состоял в 1812 году комендантом крепости Бобруйск и с пятитысячным гарнизоном успешно оборонялся против двенадцатитысячного польского корпуса генерала Домбровского. Выйдя в отставку, генерал-майор рано умер, оставив вдову и единственного сына, Павла Николаевича — моего деда. Павел Николаевич окончил Московский университет, что впоследствии выделяло его среди сослуживцев и повлияло на его служебную карьеру…»
***
В одно декабрьское утро, незадолго после памятного восстания на Сенатской площади, всё ещё окончательно не пришедший в себя молодой император Николай I вышел из Зимнего дворца. Его приветствовала первая рота Преображенского полка. Командовал ротой капитан Игнатьев и, видимо, так приглянулся императору, что тот подозвал его к себе, пожал руку и произнёс:
— Поздравляю тебя с флигель-адъютантом!
***
Отец будущего «Красного графа» — Алексей Павлович оставил свой след в российской истории тем, что, став членом Государственного совета, как мог, мешал политике министра Витте в делах кредитно-финансовой системы. Главным пунктом этих разногласий было введение золотой валюты. Игнатьев-старший считал этот шаг не соответствующим интересам земледельческой России и облегчающей иностранцам колонизацию русской промышленности и торговли.
Алексея Павловича убили на выездном заседании в Твери в декабре 1906 года.
***
Четырнадцатилетнего Алёшу Игнатьева отправили учиться в привилегированный Пажеский Его Величества корпус. Преподаваемые там предметы и учебные программы практически не отличались от курсов кадетских корпусов, но огромное значение уделялось иностранным языкам, французскому и немецкому. Для зачисления в корпус был обязателен высочайший указ. Год спустя младший Игнатьев был представлен Николаю II и даже прислуживал императрице.
***
Выпускники корпуса имели уникальную возможность права выбора полка, в котором будет проходить их служба. Алексей пополнил ряды кавалергардов. В сверкающих кирасах и каске с плюмажем он и его товарищи регулярно гарцевали на парадах перед самим Императором и свитой. В ту пору ходило выражение, что даже чистокровный арабский скакун рядом с лошадью кавалергарда выглядел жалко. Каждая лошадка подбиралась индивидуально и зачастую весила почти тонну. Во время войны такие всадники в считанные минуты сметали пехоту и даже конницу врага.
***
Карьера Алексея развивалась стремительно. Он даже командовал военным оркестром на балах в самом Зимнем Дворце, в присутствии императорской четы.
***
1916 год. Один из политических деятелей того времени Павел Милюков, выступая однажды в Государственной думе с критикой Царского правительства, вдруг неожиданно рассказал об агентурной сети Игнатьевых в Европе. Информации об этой стороне жизни героя нашего рассказа крайне мало, но кое-что всё же удалось узнать.
***
Во время Первой мировой войны Алексею Игнатьеву и его брату и впрямь удалось создать агентурную сеть в странах Западной Европы. Я искренне уверен, что это помогло русской армии одержать несколько побед. Знаменитый Брусиловский прорыв состоялся, в том числе, благодаря информации одной из агентнесс Игнатьева, которая, как говорят, сумела нарисовать схему вражеских расположений на подошвах ног и таким образом доставила её, преодолев ни одну границу.
***
В начале двадцатых годов прошлого столетия русская эмиграция выживала, как могла. Остатки белой армии оказалась на Балканах. Бывшие кадровые офицеры зарабатывали гроши в угольных шахтах Болгарии, строили дороги в Югославии. Счастливчики, которым удалось добраться до Бельгии и Франции, поступали работать на автомобильные заводы. Бывшие полковники и генералы познавали тяжёлый пролетарский труд.
***
Игнатьев понимал, что если его, эмигранта-миллионера, до сих пор не убили, то лишь потому, что он один имеет доступ к банковскому счёту. В любой день вместо банального убийства могло состояться не менее банальное похищение. И он принял решение, о котором мы уже рассказали. Несмотря на столь щедрый подарок, правительство Советского Союза приехать в Россию Игнатьеву не позволило. Доход бывшего миллионера сократился до минимума, и он начал выращивать грибы, на продажу.
В 1937 году Игнатьев числился служащим в упомянутом торгпредстве, однако на самом деле занимался агентурной работой, теперь уже выполняя поручения советской разведки. Как и в былые годы, в его ведении были десятки нелегалов.
***
Наконец, «простого служащего» пригласили в Москву. И сразу на парад, посвящённый первомайской годовщине. «Я оказался на брусчатой мостовой Красной площади, за малиновым бархатным канатом у Мавзолея. Какая честь. Какая честь».
***
Четыре года спустя началась Великая Отечественная война. В газете «Известия» от 25 октября 1941 можно отыскать следующую информацию: «Быстро расходятся только что вышедшие воспоминания генерал-майора Игнатьева «50 лет в строю».
И с чего бы это бывшему белогвардейцу такая честь?
***
В Москве «Красный граф» официально вёл курсы для командного состава Красной Армии. Заведовал кафедрой иностранных языков Военно-медицинской академии. В 1940 году был принят в Союз писателей СССР, с 1942 года работал старшим редактором военно-исторической литературы Военного издательства. Был инициатором создания в 1943 году кадетского корпуса в Москве, сам Сталин одобрил это предложение и назвал училище Суворовским. В том же году инициировал возвращение погон в действующую армию.
Но, как говорится, бывших разведчиков не бывает. Доподлинно известно, что Игнатьев имел постоянный и прямой доступ к Сталину, а это дорогого стоило. «Красный граф» как бы обладал титулом «личного разведчика» вождя. Один из руководителей разведки Мартиросян вспоминал: «Был у Сталина человек под псевдонимом Константин Мефодьевич. Специальность этого человека заключалась в умении виртуозно взламывать секретные архивы…» Оттуда черпали сведения, способные раскрыть механизмы управления рядом стран.
***
Дважды генералу удалось избежать смерти на чужбине. Ветерана двух войн, награждённого многими царскими и советскими наградами, кавалера ордена Почётного Легиона похоронили на престижном кладбище Москвы.