***
Как царь лесной, бродя в своих чертогах,
Сопит утробно старый тепловоз.
Его манит осенняя дорога
Средь разноцветных клёнов и берёз.
И он не верит, может быть, впервые,
Что где-то в Божьих замыслах весна.
Но всё смурнее рельсы вековые
Поскольку им зима предрешена,
Поскольку им предрешены вагоны –
Авось, небось и если б да кабы.
И будут слышать только перегоны
Нелепицу колёсной ворожбы.
И будут в окнах видеть пассажиры
Осенних полустанков полусвет…
Ах, не до жиру, быть бы просто живу –
Вот весь секрет, наш маленький секрет.
В ДЕКАБРЕ
В декабре семь погод на дворе – и сегодня седьмая.
Не метёт, не кружит, но хватили морозы, и вот
На лету застывают слова. Разве этого мало,
Чтобы просто молчать и смотреть, как секунда плывёт,
А за нею другая? Молчание будет спасеньем
Для согбенного года, который готов уходить.
Он уйдёт – это значит, что снова свершится Рожденье,
Это значит, что снова звезде над пещерой светить!
Он уйдёт… Боже мой, мне с лихвой этой радости хватит!
Вот мерцает лампада пред ликом Пресветлым Твоим.
Собирается в путь, помолившись, Всепетая Мати…
Семь погод в декабре – поживём,
поглядим,
помолчим.
НА БЛАГОВЕЩЕНИЕ
…птица гнезда не завивает, девица косы не заплетает.
Русская народная поговорка
Зайдётся от волнения восток.
Замрёт в благоговении цветок.
И ты замри, и не слетай с куста.
Кукушечка, молю, не вей гнезда.
Ослушаешься – станешь причитать,
Года свои бездомные считать,
Но не избегнешь Божьего суда!
Кукушечка, молю, не вей гнезда.
Былинки ветхой даже не тревожь.
Погожий день упустишь? Ну и что ж?
Их много будет на твоём веку.
Кукушечка…
Кукушечка…
Ку-ку…
* * *
Стремительно августеет…
Взаправду и наяву
Стихи на ветвях желтеют,
Алеют и бронзовеют,
И падают на траву.
Метафоры от кипрея
И рифмы от черемши.
Поэт, подставляй скорее
Ладони своей души!
Стихи упадут в ладони,
И строки прильнут к строкам,
И за руку Кто-то тронет,
А Кто – догадайся сам
***
Дом без хозяина всё-таки сирота.
Дом вековой без хозяина – так вдвойне.
Лезет и лезет куриная слепота.
Ноет и ноет в осунувшейся стене.
Может, пора успокоиться и под снос?
Сроки подходят – последний несут поклон.
Только чего же столетний так в землю врос?
По сердцу, видно, землице пришёлся он.
Вот и хозяйка (ведь экая егоза) –
Ветхая бабка (да что-то неймётся ей) –
Красит наличники, щурит свои глаза…
Дом продолжается в цвете июльских дней.
***
Спряталась луна за колокольню,
Зацепила черноту ветвей
И блестит осколочком стекольным,
Радуясь ещё густой листве.
Под луной, в песочнице, сандалик –
Маленький, забытый, голубой.
Рядом, на скамейке, муж скандалит
С не совсем законною женой.
Что прибавить к сельскому пейзажу?
Что убавить в уходящем дне?
На луну гляжу, котёнка глажу –
Этого достаточно вполне.
ПРЕДЗИМЬЕ В МЕЩЁРЕ
А. А. Киму
Волчьи сумерки лютуют по дорогам,
По окраинам притихшего села.
В этих сумерках побудь совсем немного
И познаешь силу света и тепла,
И познаешь силу веры и надежды,
И, быть может, до чего-то дорастёшь...
Упокой, предзимье, норов свой мятежный,
Усмири свою неистовую дрожь,
Не шатайся здесь угрюмо и понуро
Да глазами ледяными не буровь...
Задубела на морозе волчья шкура,
Заиграла на морозе волчья кровь.
ПОКЛОН ЗЕМЛЕ КОНДОВОЙ
Мне говорят: «Отрезанный ломоть».
Но не душой, а телом я отрезан
От берега, где всё от плоти плоть,
Где па́губу любую побороть
Нетрудно, где у дома пахнет лесом,
Водой озёрной, спелою травой,
Июлем из двадцатого столетья.
Всё это мог и вовсе не иметь я,
Но я имел – и потому живой.
И северной земле не изменял,
Хотя судьба по-всякому кружила…
Молюсь о деревенских старожилах,
Что нянчили по совести меня.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ ЛЮБИМОЙ
Засыпай, моя девочка. Это июнь за окном
Ворожит сновиденья и машет, и машет крылом.
Словно хочет куда-то лететь – так пускай же летит.
Кто ж ему запретит? Кто ж ему улетать запретит?
Это просто июнь. Это просто июнь за окном
Машет лёгким крылом, машет нам полотняным крылом.
Засыпай, моя девочка. Чья-то любовь за окном
Среди чёрных домов ищет белый и маленький дом.
В этом доме, наверное, крутят немое кино,
Потому что слова без любви не нужны всё равно.
Это просто любовь. Это просто любовь за окном
Ищет маленький дом, ищет белый и маленький дом.
Засыпай, моя девочка. Это стоят за окном
И июнь, и любовь – им гораздо теплее вдвоём.
Но кончается тёплой истории тонкая нить –
Время хочет нещадно с любовью июнь разлучить…
Засыпай, моя девочка, – это всё после, потом…
А сейчас за окном… и июнь, и любовь за окном.
СУЗДАЛЬ
Осне́жен снами вековыми
Над Спасом небосвод.
В монастыре живёт Евфимий –
Семь сотен лет живёт.
Хоть день январский монотонен –
У старца уйма дел:
Он веточку берёзки тронет,
Чтоб снег с неё слетел,
Он лучик солнечно-пригожий
Посадит на амвон
И с колокольни на прохожих
Прольёт медовый звон.
А после не спеша Евфимий
Пойдёт на Покрова.
– Жива ли, матушка София?!
– Жива!
***
То было в июле… То было в июле
Такого числа,
Когда все земные заботы уснули
И липа цвела.
И белая ночь над июлем парила –
Не сыщешь белей!
Под липой Пречистая Дева Мария,
Три ангела с Ней.
Пресветлая ве́лию Тайну носила
Во чреве Своём.
– Тебе бы родиться, Младенец мой милый,
В цветенье таком!
Три ангела крыльями тихо взмахнули
И скрылись в заре…
Младенец - творенье родился в июле.
Творец – в январе.
В КОЛОМНЕ
В Коломне Анна Ахматова побывала всего однажды –
16 июля 1936 года
Я шёл один Ахматовской тропой
Средь домиков цветных, садов отцветших.
Шёл наугад булыжной мостовой
И вот своей рифмованной судьбой
Соединился с судьбами прошедших
Сквозь арку древних Пятницких ворот,
Сквозь перекличку колокольных звонов
И далее – до седовласых склонов,
Где величаво башня предстаёт
Перед очами… Дивный, дивный город,
Ты словно символ пакибытия́!
Июльский день… Ахматова… Скамья…
И тень от деревянного забора.
В ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ОСЕНИ
Мой Ангел, ты с утра мрачнел, кряхтел
И вылетать из дома не хотел –
Недужилось, как видно, с непогоды.
Конечно, в ноябре у нас не Рай,
Но о прогулках, друг, не забывай –
Дыши-дыши предзимним кислородом.
Ты поброди, калиткой поскрипи,
Пса рыжего освободи с цепи.
А там, глядишь, иссохнет неможе́нье.
Запомни всё, что было этим днём,
Приди домой, усядься за столом
И к декабрю сложи стихотворенье.
В ДЕНЬ ПАРАСКЕВЫ ПЯТНИЦЫ
Пахнет всюду квашеной капустой –
Так безделье пахнет на селе.
Грязи густо, да князей негусто.
Втихаря тоскуют о тепле,
Сбрасывая жухлый лист, деревья.
По ночам такой берёт озноб
Оттого, что осень ежедневно
Воет в голос и ревёт взахлёб.
И направо – то же, что налево.
Поприжмёт – начнёшь соображать…
Помолись о бабах, Параскева,
Что в беспутье вздумали рожать.