ВИРИНЕЯ
Какой нудный у неё голос, и твердит она что-то постоянно! И, вообще, не понимаю, почему нужно ходить часами по лесу? Ладно, хворост, ягоды и грибы насобирать, так она ещё всякую траву срывает, птичий помёт и перья в дом тащит. Фу! Мне кажется, что у матери с головой не всё в порядке, только почему-то в нашей семье я одна это замечаю. Я взрослый человек, мне уже почти четырнадцать, а она относится ко мне, как к ребёнку, да ещё к чужому. Из дома не выпускает, домашнее хозяйство, рукоделие, эти вонючие травы перебирать и запоминать их названия. Терпеть её не могу. По-моему, она любит только своих сыновей. Почему я не родилась мальчиком?
Восьмерым моим братьям можно всё: они охотятся, ездят на лошадях, стреляют из луков, дерутся на палках. Вот бы мне такую палку, я бы показала, что не хуже их, и понаддавала бы им за все обидные прозвища и за то, что дёргают за волосы. Давно бы их отстригла, только ведь в них сила, как она говорит.
И живём мы непонятно где, с трёх сторон наша деревня окружена обрывом, а где-то там внизу шумит море, к нему можно ходить только мужчинам по тайной тропе. С четвёртой стороны с гор течёт шумная река, а за ней непроходимый тёмный лес. Отец, наверно, шутит, когда называет его местом богов. Мне же кажется, что про это место боги давно забыли и про нас тоже. Соседи живут далеко, и собираемся вместе мы только на праздники.
Люблю праздники, особенно летние, лишь тогда можно делать, что хочешь. Целый день свободы с соседскими девчонками (хотя и они какие-то звезданутые). Сняв платья и распустив волосы, мы голые гуляем до заката, поём песни, танцуем. А вечером мужчины разводят костры. Я немного боюсь их, они неуправляемы, хватает лёгкого дуновения ветерка, чтобы языки пламени взмывали ввысь, пытаясь захватить уже темнеющее небо. Все наши родственники и просто знакомые садятся вокруг костра и слушают про того бога, которому посвящён праздник. Я очень люблю эти легенды…
Особенно мне нравится предание о самом главном боге, боге солнца Яриле и жене его луне Дивии, о непослушном их сыне Агни, что спустился на землю, и о большой любви, что усмирила гнев всех богов. Легенда эта рассказывает о том, как живут очень высоко в своём небесном замке бог солнца со своей женой в окружении многочисленных деток. И много сделано ими планет, но самое любимое их творение – это земля и люди, которые обитают на ней. Боги к ним терпимы и справедливы: если проявляют люди к создателям уважение, то они их награждают своим теплом, ежели нет, то наказывают их лютым холодом или жарой.
Но был у богов сын Агни, непослушный и вспыльчивый, часто он, игнорируя наказы отца, спускался на землю и зло шутил над людьми, так как родился очень эгоистичным по природе своей. Он входил в дома, принося жителям разные беды, и разрушал целые селения ради забавы. Сильно огорчал он мать, и отворачивала она свой лик от земли, чтобы не видеть всего этого. И не знали они на него управы.
В то время на земле тихо жила юная богиня Дана, очень любила она людей и помогала им растить урожай. Она брала воду в реках и поливала землю, а зимой превращала воду в белое одеяло и укрывала им всё вокруг. Как-то случилось так, что увидела она злодеяния Агни и сильно разозлилась. Стала она громко ругаться и обрушила на огонь весь поток своего гнева. И это была первая гроза. Тот не ожидал, что ему смогут противостоять, и неистово влюбился в юную богиню. Долго он обхаживал её, пока она не согласилась стать его женой, даже стал послушным и начал тоже помогать людям. Но, так как они всё-таки боги и очень вспыльчивые, то, бывает, поругаются, и тогда горят леса. Но она знает, как заставить его тлеть в её объятиях!
Я очень люблю дождь, хотя мне становится грустно, когда он идёт. Иногда мне казалось, что сначала мне становилось грустно, а потом шёл дождь. Но это всего лишь казалось. Да и в дождь вся моя семья собиралась вместе, хоть братья и очень противные. В дождливую погоду они сидели дома и вырезали мне из дерева игрушки, шутили и отвешивали друг другу тумаки.
Праздники кончаются и опять всё по кругу: братья идут купаться к речке, а я опять сижу и перебираю эту траву. От нудного голоса матери клонит в сон, да и солнышко припекает…
Не пойму, что случилось. Лишь закрыла глаза, а тут такое! Какие-то люди в чёрных одеждах на конях, везде столбы дыма, плач и крики. Что происходит? Двое с грохотом вваливаются к нам в дом и, вцепившись мне в волосы и руки, вытаскивают на улицу. Там я успела увидеть, как братья и отец лежат на траве вниз лицами, а мать держат двое людей в чёрном. Перед тем, как её заволокли в дом, и он запылал, она успела мне выкрикнуть, что мы ещё свидимся.
Меня закинули в полностью закрытую узкую телегу, она больше походила на ящик, и повезли в неизвестном направлении. Было страшно и очень тоскливо. Но я знала, что после смерти я встречусь со своей семьёй на полях Ирия. Всю дорогу лил дождь, он стучал большими каплями по телеге и просачивался сквозь щели. Мне казалось, что этот путь никогда не закончится.
Спустя несколько дней повозка остановилась, дверца открылась, и зловонный запах ударил мне в нос. После темноты глаза не сразу привыкли к свету, и было сложно разобрать, где я нахожусь. Проморгавшись и сдержав рвоту, я увидела узкие улицы с каменными домами. Двери одного из домов открылись и меня втолкнули внутрь. Там тоже были люди в чёрных накидках, они схватили меня и усадили на большой стул, привязав руки к подлокотникам.
Через некоторое время из соседней комнаты пришёл странный человек, я не знала, что мужчины носят платья. На нём оно было ярко-красное. Нарушив тишину, он заговорил, голос у него был шипящий, как у змеи.
- Как тебя зовут?
- Виринея, - не стала скрывать я своего родового имени.
- Ты веришь в Бога? - спросил он у меня.
- Верю, во всех, - уточнила я.
- Их не может быть много, Бог един, создатель всего сущего на земле. Веришь ли ты в него?
- Навряд ли он один смог бы всё это создать, я уверена, что их много. Я, вообще, не понимаю, почему вы меня об этом спрашиваете?
- Наш город умирает, люди задыхаются, их поедает чума и виноваты в этом вы.
- Я не знала про ваше селение раньше, как я могла вам навредить?
- Ведьмы – это исчадие ада, пока вы ходите по земле, простые люди будут умирать.
- Ведьма? Это я, что ли? Я даже не ведаю, что это такое. Как я могу ею быть?
- Вы все так говорите, но ты выглядишь, как ведьма. Пока вы живы, мы в опасности.
- Может вы в опасности потому, что строите свои жилища из мёртвых камней? Камень он ведь не живой, как в нём жить? И опорожняетесь себе под ноги. Конечно, будете болеть. И я здесь не причём!
- Ты даже говоришь, как ведьма, тебя сожгут на костре.
- Сжечь сразу можно было, зачем же вы меня сюда привезли?
- Чтобы люди видели, что исцеление близко…
Все ушли, оставив меня привязанной. Скорее всего, они сумасшедшие, и смерти мне не избежать. Да я и не боюсь её, родные ждут, когда я к ним присоединюсь. Не знаю, сколько часов прошло, в комнату снова вошли люди, они отвязали меня от стула, перетянули верёвкой руки и потащили на улицу. Мёртвый запах стоял вокруг, было больно дышать, под ногами в зловонных лужах бегали крысы. Люди в грязных серых одеждах пытались в меня плюнуть или кинуть что-нибудь.
Странные они здесь все. Меня довели до площади, посреди которой было возвышение, заваленное ветками и сухой травой. Посередине стоял деревянный столб. Меня привязали к нему. Вокруг начали собираться люди. Как дикие животные, учуяв добычу, они серой массой двигались по улицам. Я вглядывалась в их лица, они были полны злобы и боли. Стоял гул и он резко затих, когда мужчина в красном платье вышел на балкон из здания, находящегося рядом с площадью. Он выкрикнул, что исцеление уже совсем близко, как только догорит последняя ведьма, они все будут спасены. И так как я ведьма, то меня сожгут. Они начали радостно хвалить своего Бога, подошли люди с факелами и подожгли траву. Огонь быстро поднялся к моим ногам и стал больно жалить кожу.
Вот почему я не люблю огонь. Он медленно съедает твоё тело, причиняя нестерпимую боль. Я тихо стала просить богов о скорейшей смерти, вспоминая лица родных. Ещё мгновение и огонь охватил меня всю. В его жарких объятиях я испустила последний вздох…
И вот мне уже слышатся голоса родных, моя мама зовёт меня. Вернись, вернись... Я открываю глаза... Дом, в руках пучок травы... На улице слышен смех братьев и отца... Мама стоит передо мной... Я вскочила на ноги и обняла её... Она такая тёплая. Неужели это был сон?
- Мама, мне приснилось...
- Я же сказала, что мы ещё свидимся с тобой, - перебила меня она, - это был не сон, а лишь то, что может быть, если ты не примешь свою сущность. Ты повзрослела, моя девочка, теперь ты понимаешь, кто мы и почему мы здесь. А главное, кто ты. Прими себя такой, какая ты есть, и твоя сила возрастёт…
С того странного события прошло не одно лето, но мне всё ещё страшно. Страх спрятался в моём теле где-то под лопаткой и отзывается болью, лишь поднимется стая птиц со стороны леса. Я учусь всему, что знали мои предки. Чту своих богов. Моя семья самая лучшая в мире. А мамин голос самый нежный и приятный. Мы часто с ней поём песни и читаем заговоры. В нашем доме стоит сладкий запах трав. Я люблю жизнь. И я знаю, будет всё иначе. Потому, что я – ВЕДЬМА!
РУСАЛКА
Всю осень проискали меня родители, поверить не могли, что сбежать я умудрилась прямо перед самой свадьбой. Ведь не было счастливей меня на целом свете. Такой как мне (убогой) – счастье обломилось! Самый гарный хлопец на селе посватался. Я же в него с детства влюблена была, когда Андрейка ещё в подмастерьях у кузнеца ходил, да и не только я. А он как-то сразу подружке моей закадычной Оксанке поверил, что видали меня, дескать, с каким-то мужиком в соседнем хуторе. Пил, правда, потом долго, всю зиму, а по весне сватов к подруге моей отправил. Вот она и вся любовь…
А мне ж теперь как? Я здесь на дне речки нашей в омуте с конца лета лежу. Думы думаю, что же это я на радостях таких в подружке своей змею-то подколодную не разглядела? С самой юности мы с ней весёлые были, всё вместе: пели, плясали, работали в поле бок о бок, на конях разъезжали. Так я калекой и стала! Села на коня, а подруга моя хлыстом его стеганула, и понёс он меня быстрее ветра. Не удержалась я и упала, с тех пор хромоногой и хожу, отплясалась, а подруге поверила, что не специально она, не по злу, получилось, мол, так.
Прошлой весной, однако, сваты от любимого моего пришли, я и мечтать не могла, и подруга от радости за меня аж разрыдалась. Вот есть же она настоящая дружба! Подруга моя Оксанка красавица настоящая, волосы, как вороново крыло и глаза такие серые, пышногрудая, длинноногая. Я по сравнению с ней мышь-полёвка. Хлопчики на хуторе за ней как заворожённые ходили, а она им с порога гарбуза. Всё единственного ждала, суженого-ряженого.
С тех пор совсем как сёстры стали, не разлей вода, куда я, туда и она. Вот и в этот раз в посёлок выбрались за отрезом на платье свадебное мне, батька на радостях грошей много дал, на всё хватило. И на гарные черевички, и на резной головной убор, и на накидку пуховую. День был погожий, последние жаркие деньки стояли. Ехали мы на телеге по дороге: по одну сторону – яблоневый сад, по другую – речка. В воздухе пахло спелыми яблоками и чистой водой. Всю дорогу о свадьбе предстоящей, о любви говорили. Раскраснелась я вся. А она мне и предлагает, давай мол, у речки сядем, отдохнём. Я этому только рада была, лицо водой хоть остудить…
Спустились к реке, наклонилась я над водой и от сильного удара упала в какую-то темноту. Когда очнулась и огляделась, ‒ вокруг темно и пошевелить ни руками, ни ногами не могу. Обмотана я свадебной тканью, а на шее привязан камень, который тянет на самое дно. Тут в голове мысль мелькнула, зачем я такой длинный отрез взяла? Ну, чё не придёт в башку в такой момент! Сколько я ни пыталась вырваться из плена мокрого полотна – всё тщетно. Меня быстро затягивало в омут, и надежды на спасение не было.
А подруга моя всем сказала, что не было её давеча со мной. Мол, поехала я одна в посёлок, парень был у меня там на пригляде, батька денег дал, вот мы и сбежали вместе.
Говорят, есть на земле справедливость, только где она? Что со мной подруга лучшая сотворила? И теперь замуж за моего жениха собралась! Где же боги отдыхают? Мне на дне реки гнить, а ей любимого моего целовать?
Слышала я, что день есть, когда таким, как я, на землю выйти можно. Вот и попляшем тогда! Свидимся!
Долго время тянется, когда ждёшь, да ещё когда наверху весна. Красиво у нас на хуторе, снега сошли, речка разлилась. Сады зацветают, берега зеленью покрылись. А тут кругом мутная вода и ничего больше.
И вот наступил тот самый день, я его как-то с самого утра почуяла. Руки с ногами ткань отпустила и превратилась в красивое свадебное платье. Вышла я из воды на белый свет невестой. Смотрю, много нас выходит, не одна я, значит, обиженная. А живые девки венки плетут да в воду опускают, песни поют. Выглядываю, нет ли среди них моей подруженьки? Нет её среди незамужних, видать уже женой себя почуяла!
Подошла я к дому, где родители её живут, смотрю в окно – прихорашивается. камнем окно разбила. Ох, завизжала она! Повеселюсь я сполна сегодня!
Потом пошла жениха разлюбимого моего искать, гляжу, сидит на пне, трубку курит, смотрит, как парни девками гоняются. Встала я перед ним, а он как отпрыгнет.
- Что за чёрт?! – говорит.
- Любимая я твоя, али забыл меня совсем?
- Чё, нагулялась и ко мне воротиться порешила, заблудшая ты женщина?
- Не, не нагулялась, накупалась! Забыть тебя, любовь моя, не могу, а ты?
- Не забыл, все так же люблю, радость моя! - На ноги встал, руки тянет, обнять хочет.
- Коль любишь, приходи на рассвете к берегу речки, что напротив яблоневого сада, на свиданье. Ждать буду.
А сама сговорилась с новыми своими подружками по несчастью, что зазовут они Оксанку мою в лес к болоту. Сюрприз, мол, ждёт её там.
Глянь-ка, идёт, как пава, расфуфырилась вся, с девчатами песни поёт о любви неземной. Думает, наверно, что суженый ждёт... А тут я:
- Ну, здравствуй, сестра моя названная, подруга ненаглядная, думала, не свидимся больше?
Она аж с лица спала, плакать начала, говорить, что любит его больше жизни. Только вот не уточнила больше чьей жизни, моей? А если своей, то не откажется ли разделить мою участь ‒ лежать на дне болота и кикиморой выходить в святые дни, да людей пугать.
Стали мы вокруг неё хоровод водить и она, как околдованная, сама к болоту направилась. Ещё шаг и след простыл, будто и не было её вовсе.
До рассвета мало оставалось, побежали мы на берег реки. Глядь, а там женишок мой сидит, потупился.
- Чего приуныл, любовь моя?
- Да, не пойму, откуда ты взялась? Манишь ты меня и пугаешь…
- С речки я взялась, невеста твоя нынешняя утопила меня. Не бойся, пошли купаться, там только вначале страшно, а потом привыкаешь. Пойдем, я тебе всё покажу.
- Не губи меня, что хочешь для тебя сделаю.
- Ничего мне от тебя не надо. Всю жизнь теперь ходить тебе бобылём неприкаянным. И убирайся, пока не передумала.
- Смотри, как пятками-то засверкал, - засмеялись девчата.
- Пусть драпает, не будет ему покоя на земле больше! А нам пора к себе.
Бывает так, что без мести и правосудия нет. Вступила я после всего случившегося спокойно в свой новый дом не утопленницей уже, а русалкой. Камнем на шее обида да злость висели, не давали красоту мира подводного рассмотреть. Теперь же свободна я стала и могу выбирать, куда мне плыть и с кем быть…
ДИКАРКА
Эта история случилась давно, когда я была ещё младенцем, уж лет пятнадцать минуло наверно. Мать обходила дозором свою территорию, когда услышала в самой гуще леса треск ветвей, лай собак и крики людей. Схоронившись в зарослях кустарника, она стала наблюдать за происходящим. Со стороны поселения среди деревьев с трудом продиралась хрупкая фигура женщины. Её растрепанные рыжие волосы цеплялись о ветви, испуганные большие зелёные глаза искали помощи и спасения, а к своей груди она крепко прижимала маленький свёрток. Моя мать уже собиралась было выйти из укрытия, но приближавшиеся крики помешали ей это сделать. Беглянка тоже шарахнулась от них в испуге, спрятала свёрток в корни огромного старого дерева и с тихим рыданием стала пробираться в глубь леса.
Через некоторое время появились трое мужчин с оружием, по следу пробежавшей шли охотничьи собаки. Но они не учуяли свёрток, так как дерево то было не простое. Такие деревья обычно называют сердцем леса. Как правило, большое и очень старое дерево располагается в центре чащобы, оно даёт и отбирает жизни у разных существ. К нему за исцелением и помощью обращаются не только лесные жители. Ведуны и ведьмы приходят сюда за силой и знанием, а иногда отправляются в последний путь, вплетаются в корни все те, кто черпает свои силы из недр природы.
За что люди с собаками преследовали бедняжку, было непонятно. Моя мать так и сидела бы, оцепенев от увиденного, если бы не тихий плач младенца. Сначала ей показалась, что это пищит котёнок, таким тихим был звук. Но, подойдя поближе, она увидела меня. Дерево уже начало обматывать ухоронку своими упругими корнями, приняв её за жертвоприношение. И вырвав меня из цепких объятий, мать, скорее всего, очень обидело сердце леса.
С того самого дня не было ей покоя. Да, я забыла сказать, что моя мама – дриада, её обязанностью было охранять свою часть чащобы от браконьеров и лесорубов, которые переходили всякие границы и брали у леса, что им не положено. Первые годы мы жили с ней в её дереве, сильный и могучий дуб укрывал нас от всех невзгод. Я как будто проросла в нём, питаясь его соком. Но годы шли, я подрастала, становясь любопытным и неугомонным ребёнком. Когда в дубе нам стало совсем тесно, мама решила построить хижину.
Собрались тогда всем лесом, кто чем мог помогал, так как никому не удалось остаться равнодушным к моему появлению в их жизни. Они были такие красивые: эльфы, феи и даже тролли – какие-то все чудесные, каждый со своей изюминкой. Но особенно мне нравилась моя мама со своими сёстрами, которые обладали поистине волшебной красотой. Они были такие стройные с бледно-зелёной кожей и огромными карими глазами, а волосы у них лились, как струящийся листопад. По сравнению с ними я просто кубышкой смотрелась с вечно запутанными рыжими лохмами, больше похожими на гнездо сойки, и кожа у меня была цвета бледной поганки. Однако, несмотря на все мои недостатки, меня за что-то очень сильно любили, лес стал моим и домом, и семьёй. За пятнадцать лет я узнала всё о лесе и его обитателях, а также о том, как его защитить. Лесные жители учили меня всему тому, что ведали сами, а я излазила каждый потаённый уголок этих мест.
Детство моё летело беззаботно в кругу самых замечательных существ. Лишь мамины глаза становились всё печальней с каждым временем года, чувствовала она что-то, наверное, но молчала. Жизнь людей меня не касалась, что было вне леса, не волновало. Но однажды летом случились у тамошних обитателей засуха и неурожай, а затем наступила лютая зима. От голода и холода, потеряв последний страх, люди, как полчища саранчи, стали делать набеги на лес и грабить его. Пошла война за каждое живое существо, за зверя, за дерево. Как-то вечером вернулась мама с дозора очень расстроенная, посадила меня рядышком, обняла и рассказала, как я у неё появилась. Мне кажется, вовсе не потому что ей захотелось меня расстроить (ведь я думала, что я её родная дочь, просто от какого-нибудь не очень симпатичного эльфа), а потому только, что она снова увидела мужчин, которые когда-то гнались за женщиной со свёртком. Строго-настрого приказала она мне никуда не высовываться! Но разве так меня растили, разве могли напугать меня три старика со сворой собак?
Стала я каждый день выходить на их поиски, много вопросов у меня было к ним. Зачем и почему, а, главное, за что? И вот, недолго я искала нашей встречи. Там же, у сердца леса, как и много лет назад, мы неожиданно пересеклись. Увидели они меня, стали глаза тереть, не привиделось ли им? Ан нет! Думала я, что испугались они моего свирепого вида, начала их расспрашивать. А они в ответ смеяться стали, мол, глянь дикарка какая, говорят. Дескать, помнят ту девку, мужа её колдуна на костре сожгли и её хотели подпалить, и выродка ихнего тоже. Только сбежала она, да, походу, в болоте утопла, вместе с ребёнком. Но она его, видимо, по дороге выронила, и выросло в итоге непонятно что.
Да, не учла я, что одна, а их трое, и оружие у них имеется. Окружили они меня, говорят, никогда не поздно благое дело совершить, ведьму сжечь. Только вот теперь не угадали они. Не успели по сторонам оглянуться, а вокруг уже вся моя лесная семья в сборе. Все, с кем я эти годы росла, пришли ко мне на выручку. Побросали они оружие и помчались, что есть мочи. Ну, мы их пару кругов погоняли, чтобы запах выветрился, а потом к дереву вновь пригнали. Настала для охотников пора должок отдавать и так уж затянули с этим. Приняло их сердце леса в свои объятья, как родных.
С того дня народ меньше захаживать в лес стал, слухи по селеньям расползлись, что страшная девушка там живёт, людей в деревья замуровывает. Попыталась я после этого случая про родителей своих разузнать среди лесных жителей. И вправду жил на опушке леса ведун с семьёй, толковый был, всю деревню от неведомого мора спас, вот люди и решили его «отблагодарить». Однако не смогли они отыскать в болотах жену его, что меня родила, добралась она до другого края леса и у ведьмы схоронилась. Та следы запутала, так мать и не нашли.
Вернулась она на другой день за мной и, не обнаружив свёртка, от горя чуть с ума не сошла. Да всё та же ведьма успокоила её, сказала, что нет меня среди мёртвых, что свидимся ещё. Стала мать у неё жить и помогать во всём, вот там я её потом и нашла. Такая же, как я, бледная и с рыжим гнездом на голове. Как увидела меня, побросала все дела, заплакала, всю меня обцеловала, долго не отпускала из объятий. Теперь у меня аж целых две мамы! Живём мы в лесу, так что не суйтесь к нам с дурным, пожалуйста. А не то…