ВЕРНЁТСЯ ЛИ?
Нарядился нелепо.
В телаге, с ружьём зачехлённым,
С рюкзаком, что от хлеба
Раздулся и стал неподъёмным,
Да видавшие лыжи
Таща на себе, как попало –
Не добраться, а выжить
В густой толкотне до вокзала.
И помчится вагон,
И закружит на рельсах позёмка.
И на дальний перрон
Я сойду уже в синих потёмках.
Старых, пройденных мест
Не узнать – столько выпало снега.
Ветер, сумерки, лес.
Жутковатая дикая нега.
Пролетела сова.
Только сам я летать не умею.
Лыжи держат едва,
И рюкзак всё настырней и злее
Тянет вниз и назад,
Под колени под самые свесясь.
Я в тайгу дней на пять,
А поклажи набрал, как на месяц.
Стихнут боли в плечах,
Прогудятся усталые ноги.
На далёких ручьях
У заброшенной старой дороги,
Как на паперти нищий,
Седое от лунного света,
Притаилось жилище –
Нетоплено, необогрето.
Вот и всё. Засверкало
В печи беспокойное пламя.
Буду нынче устало
Полночи возиться с дровами,
Как всегда, через силу
Дойдя до приюта лесного.
Как давно это было!
Не знаю, вернётся ли снова...
***
Я не умею говорить про войны.
Мои дела просты, как дважды два.
Не первый год я тихо и спокойно
Пилю в лесу бесплатные дрова.
Молясь о том, чтобы пора бесснежья
Тянулась каждый год до декабря,
Гружу я в кузов высохший валежник
И понимаю, что живу не зря.
А что смеяться? Славные дровишки.
Затарился по полной, и не жаль
Жечь самому и продавать излишки.
Так и живём.
Кончается февраль.
Я понимаю, что отстал от века –
Такая ходит обо мне молва.
И очень понимаю человека,
Которому до лампочки дрова.
Который поборол свои сомненья
В ночной тиши Московского кремля
И принял судьбоносное решенье.
Не потому ли,
Что живёт не зря?
Не знаю, на каком лесоповале
Лихие хлопцы явно не на печь
В Европе дров до чёрта наломали
И сами же придумали зажечь.
И яростнее вдруг заполыхало
Там, где горело
Целых восемь лет.
И мы успели только встречным палом
Решительно
Сказать пожару «Нет!»
Среди сырых степей до горизонта,
Сливаясь с цветом грязи и травы,
О чём по обе стороны от фронта,
Родные братья,
Думаете вы?
О том, что где-то носят не мундиры
И не в людей стреляют из ружья...
И что ещё вчера – медвежьи дыры,
Сегодня – благодатные края.
А кто родство хотел предать забвенью
И кто ушёл в коричневую рать –
Вы лучше попросили бы прощенья,
Чем загодя, при жизни, умирать!
Тогда весь мир очнётся и поверит,
Что вы хоть что-то
Сделали не зря.
Идите к нам!
А конченые звери
Пускай плывут за дальние моря.
Вскипят просторы синего безбрежья
И навсегда поглотят, как чуму,
Всю эту гниль –
Гнилей, чем тот валежник,
Что даже я
В телегу не возьму!
КАРИНКА
Небо сыпало мелкую морось.
С перегона протяжным гудком
Огласил прибывающий поезд
Многолюдный осенний перрон.
Колея извивается змейкой,
И везёт нас зелёный вагон
По виляющей узкоколейке
В даль багрянца и золота крон.
И, быть может, опять не по делу,
Но в угоду капризной судьбе
На беду, на удачу, на веру
Загадал я дорогу себе.
Загадал – будто выбрал не глядя,
И кого-то, оскалясь добро,
Я отправил к рогатому дяде
За известное «пух и перо».
Выходные. В вагоне народу –
Точно в банке солёных грибов.
Ведь Россия – страна садоводов,
Не беда, если климат суров:
Он не раз приходил на подмогу
В лихолетье к народу страны,
И железная эта дорога
Есть наследие страшной войны.
Не судить мне о том, где я не был,
Но и мне через годы видны
Беспросветно-свинцовое небо,
Чёрно-белые долгие дни.
По размытым осенним ухабам,
Матерясь, чтобы мускул не чах,
В телогрейках подростки и бабы
Эти рельсы несут на плечах.
Представляю себе… А хотите –
Нарисую и вам подарю.
Вы меня, старики, извините,
Если что я не так говорю,
Но кому ж, как не вам, заступиться
Перед нами за русскую речь:
«Не умеете вы материться,
Да и нечего сбрасывать с плеч!»
В эти дни по лесам да охотам
Догоревшего лета следы
Всё пытаясь ловить – да чего там! –
Я приехал в разгаре страды:
Огласил перегоны и стрелки
Шум да лязг торфяных поездов,
И простёрлись над узкоколейкой
Облака синеватых дымов.
Косяком перелётные птицы
Отлетают на юг до весны.
Старый тетерев чутко таится
На верхушке корявой сосны.
Паутина серебряной влаги
Пусть задержит ещё холода…
Как отвар из берёзовой чаги
В ручейке торфяная вода.
***
Как всуе прожитые дни, летят снежинки.
Трепещут слабые огни в холодной дымке,
И даль с укромного крыльца видна нечётко.
Гляди: живого мертвеца качает водка.
Ему и горе - не беда, а мы тоскуем,
Что нам зимой, как никогда, живётся всуе.
Зимой не строить, не пахать, а всё другое
Так лень, что нужно воевать с самим собою.
Сбирай в себе лихую рать, да помни строго:
Негоже всуе поминать войну и Бога.
Но слава Богу, что не мы толкаем в спину
Людей, бегущих от войны в чужую зиму.
НЕ ОТ МИРА СЕГО
Дайте труд самый чёрный, дайте путь самый дальний,
Чтоб не мучила память обидой, стыдом и тоской.
Не от мира сего - эти люди порою скандальны,
Но совсем беззащитны перед вспышками злобы людской.
Перед завистью чёрной и разуму чуждой,
За которую многих простить не сумеют потом
Не от мира сего, беззаботно раскрывшие душу
Перед искренним другом, но также и перед скотом.
А над близкой душой - дымовая завеса.
Если можешь - сгорай, а не можешь - с оглядкой живи:
«Не от мира сего», вам легко не увидеть Дантеса.
В этом - правда веков и печальная мудрость любви.
Дайте путь самый чёрный, дайте труд самый дальний,
Чтоб не мучилась память обидой, стыдом и тоской...
ОПРАВДАНИЕ
Глухозимье. Твёрдый снег
Ёлки в шубы запечатал.
По накатанной лыжне
Ночью бегали зайчата.
А по солнышку и сам
Я качусь себе под горку:
Не попалась ли в капкан
Незадачливая норка?
После промахов, потерь –
Если очень постараться –
И в твои ловушки зверь
Начинает попадаться.
Но бывает, что успех
Омрачится мыслью горькой:
«Ты ответишь, человек,
За погубленную норку!»
В общем, так: теперь держись,
Не уверен – не старайся.
Ну, а как ответит рысь
За погубленного зайца?
…Подбираешься, забыв
Про кусты, хлысты, коряги
На неистовый призыв
Обезумевшей собаки.
Оглушительный дуплет
Зверя сваливает с сучьев…
Только это – не ответ,
А не более, чем случай.
Ни за что и никогда
Не награда, ни расплата
Ни удача, ни беда:
Нет в природе виноватых.
О ГЛОБАЛЬНОМ ПОТЕПЛЕНИИ
Напророчили нам крокодилов и пальмы,
Напророчили нам небывалой жары,
Но пока потепленье настолько глобально,
Что от нас улетели на юг комары.
Напророчили нам африканское лето,
Да забыли, что тают полярные льды.
Так что если и впрямь потеплела планета,
То на ней стало больше свободной воды.
Вот у нас тут и льёт без конца и, похоже,
Круглый год отопительный светит сезон
Столь же круглым числом в наши бледные лица
С тех бумаг, что приносит в дома почтальон.
Но к чему горевать? Всё не так уж и плохо:
Урожай с огорода хоть как соберём.
Вон какую ботву отмахала картоха!
И пока мы по-прежнему верим и ждём:
Будет летнее солнце египетской силы!
Вот тогда и бананы созреют в саду,
И по нашей реке поплывут крокодилы,
Но, пожалуй, не нам, а себе на беду:
Этих тварей, охочих до всяческой крови,
Только знающих, чем бы набить требуху,
Мы сейчас же, как щук, на крючки переловим
И отправим в уху!