• Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Пульс событий
  • Партнеры
  • Авторам журнала
Меню
  • Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Радуга России
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Записки пилигрима
  • Машина времени
  • Книжная полка
  • Рукописи не горят
  • Молодые голоса
  • Родная речь
  • Театральная гостиная
  • Литературный календарь
  • Кулинарный мадригал
  • Детская площадка
  • Пульс событий
  • Наши партнеры и проекты
  • Архив
  • Авторам журнала
Выпуск № 6, ноябрь-декабрь 2022
  • Радуга России
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Записки пилигрима
  • Машина времени
  • Книжная полка
  • Рукописи не горят
  • Молодые голоса
  • Родная речь
  • Театральная гостиная
  • Литературный календарь
  • Кулинарный мадригал
  • Детская площадка
  • Архив
Андрей МЕДВЕДЕНКО
20.04.22

РОВЕСНИКИ МОИХ ОКОПНЫХ ЛЕТ. Стихи

СВЯЗЬ

Порой бывает

беды за бедою

берут в такой железный оборот,

что кажется,

              сейчас отдам без боя,

добытую нелёгкою ценою,

одну из завоёванных высот.

Оставлю всё!

                Сбегу!

                        Себя укрою!

В покой, в уют куплю за грош билет!

Но встанут,

как приказ, передо мною

ровесники мои окопных лет.

От их сердец захлёбывались доты       

и разлетались танки в прах и пух.

Они такие взять смогли высоты,

что и теперь захватывает дух.

Я вспомню их.

          И сил прилив почую.

Бессилие стечёт с души, как грязь.

И так во рту травинку вдруг зажму я,

как будто взрывом

              порванную связь!

 

 БЛИНДАЖ

                         А. Киркачу

Я искал тишины.

И наткнулся в лесу на блиндаж.

Я не понял, он вражий иль наш

        с той великой жестокой войны.

И насунулась мгла из вершины пригорка.

Потекла на прогнивший и рухнувший сруб.

И вцепился корнями в него

                                     изувеченный дуб,

до того искорёжен – глядеть было горько.

 

Время лечит.

О нет – разъедает отстволье, как соль.

Так суров он и хмур,

что уверен я – певчая птица

на него никогда не садится.

Ведь в опухших суставах

кричат и обида, и боль.

Я искал тишины.

Я покой себе с детства пророчил.

Но наткнулся в лесу на блиндаж.

И не знаю, он вражий иль наш,

только сердце

        как раненый дуб, кровоточит.

 

ПРЕОДОЛЕНИЕ
Последние  почти иссякли силы.

Свело уста. Не шаг уже – шажок!

Но встал отец навстречу

из могилы

твёрдо приказал:

- Держись, сынок!

Ещё ты можешь, знаю по себе я,

идти вперёд,

                шагать на всю ступню!

Пускай в тебя шарахнет батарея,

ты и тогда не дай себя согнуть!

Не до предела жилы кровью вздулись.

Ещё ударят из всего огня!

Я не за тем в Карпатах

                                 шёл под пули,

чтоб слабым ты родился у меня.

В атаку шёл,

секунды не помешкав,

от свежих ран и язвы чуть живой.

Друзья вперёд стремились вперебежку

и только я мишенью шёл – прямой!

Сжимал цевье

                       и шёл напропалую

по полю.

Шёл в сединах, как в снегу.

И понимал, что если упаду я –

от слабости подняться не смогу.

Иду, сынок,

а пули жертвы просят.

Аж тело жалят. Форму в клочья рвут.

Но твёрдо знал,

что если меня скосят –

отступником друзья не назовут.

 

Бесился враг: упитанный, холёный.

Не удержался. Дрогнул.

И – в кусты!

И заревел:

«Да он – заговорённый!»

Заговорён, чтоб, сын, родился ты!

Ещё не раз судьба воздаст и спросит.

Превозмогай соблазнов жалкий зуд.

- Превозмогу!

Пусть лучше меня скосят –

отступником друзья –

не назовут!       

 

***

Опять с уродливым лицом

эпоха новой ищет правды.

И, как когда-то над отцом,

так надо мной свистят снаряды.

 

И, где погуще толчея,

там люди падают, как злаки.

И по убитым плачу я,

как мой отец когда-то плакал.

 

И фронтовых хватив «сто грамм»,

он вспоминал бои в Карпатах.

Казался воином я сам,

надев пиджак в его наградах.

 

Ничто не ново под луной.

Опять бои – стена на стену.

И ордена отца со мной.

Но им теперь я знаю цену.

 

СВОИ

Шёл к трибуне суров и сварлив.

На груди – боевые награды.

Но подставили ножку – свои

в полутьме из переднего ряда.

 

Громыхнулся.

Награды звенят,

отражая походы былые.

Смех по залу разлился ребят.

Ржали в доску свои – молодые.

 

 - Ну и хохма! Ну, дед – Цицерон!

Нам такую речуху задвинул!..

Что ни слово – последний патрон.

Не в лицо хохотали, а в спину.

 

Встал. Качнулся, как будто в плену.

- Эх, свои ж вы!.. Родимые лица!..

Ведь под белые ручки страну

на панель волокут проходимцы!

 

Сила смеха слова заглушила.

Сжался. Вспомнил атаку в Крыму,

как своя артиллерия била

по нему! По нему! По нему!

 

ГОЛОСА МОЛОДОГВАРДЕЙЦЕВ

Неустанно жизнь моя – на марше.

Всё острее в будущее взгляд.

С каждым годом

старше я и старше,

принявших бессмертие ребят.

В грозный час

свинцовой лютой вьюги

так взбурлила праведная кровь,

что над чувством утренним к подруге

верх взяла к Отечеству любовь.

 

И когда скрывают тучи солнце,

горизонт теряется вдали,

голоса казнённых краснодонцев

мне твердят:

- Не трусь и не юли!

Не спеши

с беспечным равнодушьем

уступать дорогу подлецам.

И, плечо, подставив отстающим,

жизнь равняй на подвиги отца!

 

… Чтоб прямой была моя дорога,

не сшибала с молнией гроза –

краснодонцы пристально и строго

смотрят в мои карие глаза!

 

***

Оркестра гром.

И стяги впереди.

И ветеранов строй за ротой рота.

И генерал бывалый

круг почёта

по стадиону  просит их пройти.

 

Они пошли – сутулые, простые.

Цветы бросает к их ногам народ.

Как мало их в шеренгах по четыре.

Как много их

                    убавилось за год!

 

Они идут – ковром цветы лежат.

Стремительна торжественность минут.

Когда-то гордо – нараспашку грудь

они прошли по лезвию ножа.

…А по цветам – смущённые идут!

 

  • Почта: journal@literra.online
Яндекс.Метрика