СОСТАВ, СТОЯЩИЙ В ТУПИКЕ
Отцепленный состав томится в тупике.
Привычен стал пейзаж за окнами вагона.
Но где же паровоз?.. Растаял вдалеке
И памятником стал на стыках перегона?..
Отечество – плацкарт, где узкий коридор -
Дорога в два конца без выхода и входа.
И скучный проводник, что мягок и нескор,
Приносит нам в ущерб сомнительную воду.
А тамбур - на замке. Вот если бы открыть…
И выйти на луга за воздухом и цветом!..
Но лгут диспетчера, спокойны и хитры,
Что надо подождать: свобода под запретом.
И кто на что горазд, и кто на что талант
Мы силимся создать иллюзию комфорта…
Но жизнь трещит по швам, рябая от заплат…
Как больно быть людьми - людьми второго сорта.
А кто-то всё поёт, что, вроде бы, к утру
Подцепят нас и вновь потащат по маршруту…
В оседлости своей нам страшно:
- Не к добру-у-у…
- Да вы не бойтесь так: они ведь просто шутят…
Но где же паровоз?.. Разносчики газет,
Не ведая стыда, по кнопке возникая,
Ответствуют:
- Друзья, а паровоза - нет.
Счастливого пути. Судьба у вас такая.
НИЖНИЙ НЮД*
В заполярном краю,
В трёх шагах от безмолвной Вселенной,
Средь промёрзлых природ,
На петроглифах ягельных мхов
И возник он, мой Нюд,
Дерзновенных вождей по веленью,
Чтоб обжечь небосвод
Металлическим жаром цехов.
Там, в холодном краю,
Где вот-вот возведённые трубы
Загудят, задымят,
В тёмных штольнях почувствовав жизнь,
Я себя узнаю,
Как бы это и не было трудно,
В том, кем грезил я стать,
Если б звёзды удачно сошлись.
Это Кобальт и Медь,
А ещё - ваш сиятельство Никель
(представители тьмы,
антиподы саамских богов)
Нас толкнули на смерть,
Одурачив одной из религий,
Чтоб поверили мы
В торжество утопических снов.
На ледовой земле
Всяк найдёт себе близкую душу,
Удалённых границ
Семицветные зори свои…
Чтоб глядеть веселей,
Нам всего-то с полгорсточки нужно:
Бирюзовый родник
Да журчанье студёной струи.
Всё случалось тогда,
При одном уточнении, правда:
Люди были честней,
А стремления были – чисты.
И беда - не беда,
Если души друг другу – как братья.
Хочешь быть в их числе,
Возбудитель репринтной мечты?..
Не прошло и ста лет
Вдохновенно-ударных и красных,
Но на чёрных камнях
Восхитительных некогда гор,
Лишь один виден след
Извлечённого зла, полновластный:
След по имени Крах,
Что клубасто цветёт до сих пор.
Где ж ты, где ж ты мой Нюд,
Мой рабочий посёлок нескучный?..
Огнедышащий монстр
Овладел территорией снов…
…и цветы не растут…
И симфонии некому слушать,
Что неспящий норд-ост
Прогудеть между сопок готов.
_______________________
Нижний Нюд* (родина автора) - рабочий посёлок 60-х гг. ХХ-го столетия, находившийся вблизи заполярного города Мончегорска (Кольский Север).
ПРОЗА ЖИЗНИ
Шептал босанову классический дождь
(как щётки*, что спали на томе рабочем**),
И был он слегка на джазмена похож,
Особенно в профиль похож был он очень,
Особенно - тучей одной, за углом
Гранитного дома с глазастой аркадой.
А подле неё, где богиня с веслом,
Сидел на скамейке художник Аркадий.
И струйки, что вились в его волосах
Каштаново-русых, спадавших на плечи,
Стекали по драпу пальто в небеса,
В которых за музыкой пряталась вечность.
И был тот Аркадий немножко влюблён,
Отнюдь не в актрису с четвёртого курса,
А в дочку завмага, всем правдам назло…
Что варит супы она, умница, вкусно -
Вне всяких сомнений. Теперь и ему…
Ну, как не влюбиться голодному брюху
В такое сокровище? Чем не l'amour,
Пухлявым Амурчиком дышащий в ухо?
А в сумрачном зале с десятком рядов
И маленькой сценой, пропахшей духами,
Скучала актриса и плача в подол,
Краснела от злости к кухарке «нахальной».
Но кто его знает, что будет потом…
А может, действительно, через желудок
Лежит этот путь?.. Но пока что о том
Страдать не хотелось Аркадию. Трудно
Несмазанным стрелкам старинных часов
Крутиться по кругу… И дождь не стихая,
Смешным тополям наводя причесон,
Какими-то глупыми лился стихами.
____________________
*Щётки – барабанные палочки с металлическими щётками на конце.
**Рабочий том – малый барабан ударной установки.
НОКТЮРН ДЛЯ СТРУННОГО КВАРТЕТА
В синих соснах, где сны - туманами
И от хвои хрустит земля,
Чем-то странным привлёк внимание
И увлёк за собой меня
Удивительный дом, построенный
В стиле… Впрочем, не всё ль равно…
И мерцали в нём окна строгие
Заоконною стороной,
А по соснам - зерно сусальное,
Как предчувствие января…
Дверь открылась… И вот я в здании,
Если там вообще был я.
Коридорами тёмными, залами,
Проплывал я и видел сны,
Что казались вполне ирреальными
В тусклоцветии не весны.
Чувства сбились, смешались во времени,
Параллельностях, зеркалах…
Кувыркался гитарным тремоло
Совершенно спокойный страх.
А навстречу - всё люди знакомые…
Дальше – больше: в потоке лучей -
Старый стол, очертание комнаты
И, как будто уже ничьей…
В этом доме, за тюлем-инеем,
Где ни старости, ни забот -
Голоса не имеют имени,
Мандолины поют без нот…
Я б остался в том доме призраком,
Чтоб безвременье отражать…
Ну а если б грустил, то изредка,
Дав им повод поутешать…
И любовь, и друзья, и близкие -
В неразлучности, на века!..
Это вам не земные искорки
Да холодные берега…
Я скользнул по стене и тот час же,
Как в мозаике из стекла,
Обнаружились все неточности
С гравитацией пополам.
И летел я меж сосен в синее,
Догоняя огни машин,
Примеряя обновку зимнюю
Для пропавшей на миг души.
Всякий раз, когда ночь - за шторою
И над люстрой… таятся сны…
Засыпая, крадусь коридорами
В тусклоцветии…
не весны.
СТИХИ О ВОЙНЕ
1.
Да я даже не спорю с теми,
Кто поёт о войне спокойно.
Их таких певунов невтемных
Люди в чёрном, наверно, кормят…
И такие же им из зала
Отвечают холодным светом…
А солдат, что в окопе замер?..
Неужели и он об этом?..
Неужели живым вернувшись,
Он пойдёт орденами бряцать,
Лить легенды в слоновьи уши
Перед мухами-папарацци,
Тасовать, как в колоде карты,
Имена беззаветно павших?..
Не летит, не цветёт петарда…
Почему? отчего? Неважно.
Успокойтесь, гримёры, хватит
Штукатурить больные лица.
Благодарностью не оплатят
Вам за это шуты-убийцы.
Потому и хрустят банкноты
В ваших пальцах, как пепел смерти.
Отвечая рефлексом рвотным,
Отражения не заметив,
Старый зритель спешит из зала
От экранов, залитых ложью,
Будто память свою спасая,
Что ещё сохранить возможно…
Но темны, без отлива, стяги
И формально стучат подошвы
За приятно рычащим танком,
От которого, как-то, тошно…
…а старик, в непролазных дебрях,
У зелёной спокойной речки,
Вновь сквозь слёзы глядит на небо,
Поминая ушедших в вечность.
2.
Бумагу красную мельчит зубастый шредер.
Пространству целого почти не уцелеть.
В атаку ринувшись, солдат бесстрашьем бредит,
Чтоб пропитаться им и выстоять посметь.
Пусть ветер времени проглатывает пули,
Смеются всполохи по выжженной земле…
Рукой за патокой, в большой пчелиный улей,
Чтоб не ужалиться?.. Смелее, грозный лев!..
Секунда – вечностью, окопы – раны страха,
Воронки с выдохом могильной пустоты…
И зелень трассеров открытой магистралью,
Цепляя швеллеры «ежей», почти кресты.
Цвета не радуют: темны и буры дали.
Глазницы дотов - увернуться не моги.
Собрали, бросили, в войнушку поиграли,
Оставив тысячи на несколько могил.
Но время – ноль. Шаги - прыжки, а мысли кратки:
Быстрее пули, что за ухом обожгла…
А пред глазами - православная лампадка
И белый снег, белей зубного порошка.
Атака вязнет в двадцати ещё бегущих…
А там, на кромке удивлённой простоты
Грохочут «тигры» всё уверенней, всё гуще,
Цепляя швеллеры «ежей», почти кресты…
Волна откинет далеко порыв атаки…
Но наш мужик, он не привык валиться с ног
И силой духа разворачивая танки,
Он гниду выкурит и…
выпьет
под дымок.
ДЕВОЧКА ПИШЕТ ОБ АНГЕЛАХ
Девочка пишет об ангелах.
Девочке хочется радости.
Но, к сожалению – алгебра…
С этой своей нагловатостью,
Вызовом математическим!..
Дескать, какие там ангелы…
Нет их, родная, фактически…
Есть только цифры и алгебра.
Девочке верить не хочется.
Девочка ищет возможности,
Чтобы идти по обочине
Или в потёмках, что, может быть,
И принесёт ей открытие
Неподкреплённое цифрою…
«Здравствуй, земля инобытия
С феями, замками, цитрами!..»
Люди придумали алгебру.
Люди придумали многое.
Знать, позволяют им ангелы,
Чтоб только Бога не трогали,
Жили в своей вариации,
Страстно плодили гипотезы
И получали овации,
Отклики, отблески, подписи…
Девочка пишет об ангелах,
Девочку ждут превращения,
Если задачке по алгебре
Ум не находит решения.
ГОЛОДНЫЕ БОГИ
Когда выживание – цель и задача,
А боли всё чаще гуляют по телу,
Приходится падать, ползя наудачу,
Цепляясь за ручки «китайских подделок».
Но есть среди нас - абсолютные Люди,
Что, падая телом - взлетают душою…
А всё потому, что в сознанье простудном
Главенствует Небо… такое большое…
Они, эти люди, как правило – боги.
Их Родина - сказка, далёкие звёзды…
Но сытые формы не видят «убогих»,
Вдыхая сквозь ноздри особенный воздух.
А боги, ступая, почти невесомы,
Среди заведений, где копятся блага,
Себя предлагают, что, в общем, резонно,
Их взять на работу, вручают бумагу…
Кому они боги нужны в этом мире:
Открытые, добрые, честные души?..
И бесы смеются над их пантомимой,
Наушники с рэпом напялив на уши:
«Зачем упражняться в любви, сострадая,
Когда облачён ты в иную одежду?..
Да мало ли кто тут под носом летает
И просит копейку в порыве мятежном!..»
И сладко вздыхая, забыв, что мы люди,
Забыв, что достойных иным отмечают,
Мы дохнем в согласье своём обоюдном
Бессовестно жить…
без креста за плечами.