Постарел Пол, незаметно постарел. И многое вылетело из его памяти, исчезло, как будто и не было вовсе.
Постепенно вылетало, бесследно исчезало.
Что-то, конечно, осталось, остались какие-то обрывки и детали. По мнению Пола, осталось самое важное. И эти самые важные «что-то» стали циклом воспоминаний.
Пол их называл скромно: Значимое.
Он немного подражал и, возможно, даже завидовал писателям, сливки творчества которых периодически собираются под «крышей», тщеславно и горделиво звучащей: Избранное в … томах.
1.
…Вот, например, руки варпета1 Месропа.
Пол помнил эти руки – мозолистые и одновременно нежные: такие руки бывают только добрыми. Помнил, как они денно и нощно аккуратно орудовали самодельными инструментами: кородёрами, клиньями, разнообразными стамесками...
Их изготовил дед варпета Месропа – дарбин2 Мамикон: ни дать ни взять – богатырь из древних армянских сказаний – добрый, честный и наивный-наивный, как ребёнок.
В годы пахепаха3 дарбин Мамикон, навсегда покидая отчий край, взвалил на могучие плечи колыбель с инструментами для строительства нового дома (молоток, топор, пила, рубанок...) и так, с набитой строительными инструментами колыбелью на плечах, прошёл все круги ада Армянского геноцида – намного больше, чем девять кругов ада дантового, пока не обосновался в одном из высокогорных сёл Абхазии, жителей которого смыла одна из гигантских волн махаджирства абхазов4.
Руки варпета Месропа кололи, пилили и строгали, вытёсывали доски, по всей их длине выстругивали двусторонние замки-канавки со специальными соединительными выступами. Доски варпет Месроп на некоторое время оставлял, как он сам говорил, «на битьё ветрам-сквознякам». Потом уже, когда они доходили до нужной кондиции, просушенные и чистые, ровнёхонько и удобно, плотнее стены прижимаясь, ложились друг к другу на продольных каштановых балках, замыкаясь чередующимися выступами и канавками. Вот так варпет Месроп собирал, нет, не настилал, а именно собирал полы с необычными узорами. Собирал без единого гвоздя, только лёгкими ударами деревянным молотком по приставленной буферной дошечке фиксируя беззазорное прилегание досок друг к другу.
Пол хорошо помнил песню варпета Месропа, в которой он своим хриплым голосом работу «собирателя полов» сравнивал ни много ни мало с гениальным изобретением Месропа Маштоца5. «Всё правильно,– полушутя-полусерьёзно говорил варпет Месроп,– пол объединяет семью, алфавит – народ. И каждая доска – как алфавитный знак: айб, бен, гим6. Даже наши имена совпадают».
Конечно, Пол понимал, что варпет Месроп несколько преувеличивает, но тем не менее, такое сравнение с алфавитом приятно ласкало его слух: «Пусть даже так! Но не на ровном же месте преувеличивает варпет Месроп! Значит, есть что преувеличивать»,– философствовал он.
2.
…А это воспоминание из Значимого, по мнению Пола, достойно стать новеллой, а может быть и небольшим рассказом. Да вот руки никак не доходят до карандаша и бумаги.
Как будто вчера было, а прошло, подумать только, столько много лет!
Пол запомнил тот знаменательный день, когда сын варпета Месропа привёл домой невесту (и ещё он запомнил, как тамада поздравил собравшихся с праздником рождения новой социалистической семьи; он так и сказал: «Это наш общий праздник, потому что на наших глазах родилась новая социалистическая семья»). Разве можно забыть немного робкое прикосновение и лёгкую дрожь её ног?! Пол сам был молодым и сильным, он вдруг вздрогнул от волнения и возликовал! Какая-то непонятная радость посетила его, и он весь день находился в границах её безграничья.
Он даже не чувствовал, как чьи-то грубые подошвы топчут его обнажённую душу. Он не чувствовал, как кто-то бросает окурки под стол и тушит ногой. Очень много курит, бросает и тушит, курит и бросает, тушит ногой, ногой… Он не чувствовал, как чьи-то пьяные руки изо всех сил швыряют вниз опорожнённые после традиционных тостов хрустальные стаканы, которые на счастье разбиваются вдребезги и стеклянные осколки вонзаются в его тело… Не чувствовал, как безумствовал «Сра пар» – непрекращающийся танец, в котором исполнители постоянно сменяют друг друга для поддержания головокружительного кругового ритма, и бьют ногами, бьют…
Пол не чувствовал боли.
Это потом, когда через несколько дней гости стали не спеша расходиться, всячески оттягивая свой уход, Пол, наконец, обратил внимание на своё, скажем откровенно, незавидное внешнее и внутреннее состояние. Он почувствовал усталость, острую боль и ноющую ломоту во всём теле. Голова «барабанила от выпитого спиртного». Конечно будет барабанить от такого «аджапсандала»: шампанское, вино и водка, коньяк и чача, да ещё и вдобавок невесть откуда взявшееся сухумское пиво!.. «Лучше бы я провалился сквозь землю, да на кого же я похож?!»– сокрушался Пол и клял свою судьбу. А потом успокаивал себя: «Ну, ничего, бывает и такое, это жизнь. Главное – чтоб по хорошим случаям».
«Прав был варпет Месроп, когда говорил, что «нельзя смешивать разноградусные напитки, иначе голова будет трещать как переспелый арбуз и гудеть как высоковольтный электрический провод»,– вспоминал Пол, но от этого ему легче не становилось. И ещё Пол вспоминал, что когда голова варпета Месропа «трещала как спелый арбуз и гудела как высоковольтный электрический провод», он её засовывал под кран, из которого «сумасшедшим напором» хлещала гумистинская холодная вода…
Но здесь размышления Пола прервались, потому что появилась невеста, которую он уже называл своей Хозяйкой. Она принесла веник, тазик с водой и тряпку для мытья пола. Хозяйка тщательно подмела Пол, аккуратно почистила все его углы, потом вымыла несколько раз. Хозяйка привела его в образцовый порядок. Потом надушила комнату какой-то ароматной свежестью, и голова Пола ещё больше закружилась… но на этот раз пошла кругом от внезапно посетившего счастья. «Как в парикмахерской!»– подумал Пол и почувствовал, что добрый десяток лет мгновенно сбросил с плеч. И ему сразу же полегчало на душе, он задышал глубоко и широко и под всплеском солнечных лучей благодарно улыбнулся Хозяйке.
Дни сменялись днями, недели – неделями. Пол жил и радовался. Он всегда был чистым и аккуратным – на зависть соседкам, которые почти ежедневно приходили «поближе познакомиться» с Хозяйкой за чашкой ароматного сурча7.
Кстати, по мнению Пола, слово «сурч» происходило от слова «шурч», что означает «вокруг», ведь кофепитие предполагает общение вокруг стола, вокруг какой-то темы... В справедливости своего суждения Пол убеждался «каждый день и даже по нескольку раз в день».
Пол всей сущностью вдыхал свежесть горного воздуха, когда Хозяйка открывала окна – ежедневно! – для проветривания комнат.
Её легкие порхающие шаги окрыляли его, и он хотел… раскинуть незаметно выросшие могучие крылья, широко взмахнуть ими и, как сказочная птица счастья, взлететь высоко-высоко, нет, ещё выше, ещё и ещё выше…
3.
…Очень чутким был Пол. Он вдруг почувствовал, что Хозяйка немного увеличилась в весе, совсем немного, незаметно для постороннего взгляда. Ещё он почувствовал, что немного изменилась и походка Хозяйки. Совсем-совсем немного, и тоже незаметно для постороннего взгляда. Она стала более медленной, более осторожной, уже лишний раз никуда не ходила. «Неужели?»– в голове у Пола промелькнула счастливая догадка, которая вскоре подтвердилась. «Это же здорово, – думал Пол,– у меня появится Самый лучший друг! Я буду чувствовать его на своей груди, я буду чувствовать молочное тепло его шаловливых ручонок и ножек, его движения...»
Так смола-живица выступает на теле дерева, заживляя его раны…
Потом Пол заметил, что варпет Месроп и его сын стали внимательнее относиться к Хозяйке, бережнее и нежнее, чем обычно это делали. Они сразу же выполняли любую её просьбу, более того, даже предугадывали её желания и – представляете? – не ошибались. И это очень нравилось Полу.
Он помнил, как медленно тянулись дни в ожидании грядущего чуда. Он всячески поддерживал Хозяйку. Вместе с ней грустил, вместе с ней радовался, часто разделяя её грусть на двоих, и на двоих увеличивая её радость...
Пол хорошо запомнил тот день.
Варпет Месроп и его сын увезли Хозяйку и всю ночь не возвращались. Пол знал, где они находятся; знал, что они ждут, когда медсестра спустится вниз с добровестью: «Варпет Месроп, поздравляем, вы стали дедушкой…» И ещё Пол знал, что на этот долгожданный случай у варпета Месропа в кармане «есть магарыч за ачкалусанк8». Так положено: сообщившему добрую весть полагается вознаграждение.
Пол тоже переживал и ждал…
Ждал… и облегчённо вздохнул, когда варпет Месроп и его сын под самое утро вернулись домой. По их походке Пол понял, что Чудо случилось!
«Слава Всевышнему, есть продолжение!– сказал варпет Месроп и обратился к прадеду только что появившегося на свет Чуда,– дарбин Мамикон, наш род будет жить!»
Пол никогда не видел их такими счастливыми. И вообще, таких счастливых людей Пол не видел никогда.
Через несколько дней привезли и Его – запеленатого в голубое: Самого лучшего друга Пола! Продолжателя рода дарбина Мамикона, а может быть и его не совсем лёгкого кузнечного дела. Кто знает…
Сколько бессонных и беспокойных ночей провёл с Хозяйкой Пол, пока его Самый лучший друг не стал ползать и не сделал свой первый шаг.
О, какое это замечательное чувство – всей душой ощущать и принимать таинство первых шагов! Они ведь как сердцебиение…
4.
…Пол никогда, каким бы уставшим ни был, не ложился спать, пока не приходили все свои, не собирались на его квадратуре. Именно так и говорил Пол: «Моя квадратура» и чувствовал высокую ответственность за «свою квадратуру». И вообще, он чувствовал себя ответственным за всё, что там происходило.
Он всегда ложился позже всех, когда убеждался, что его «подопечные» уже находятся «в своих местах» и раньше всех вставал, когда они ещё находились в царстве утренних снов.
Тот день, как и день, когда Хозяйку увезли, Пол хорошо запомнил.
Варпет Месроп, как обычно, встал раньше домочадцев, и, кряхтя, занялся приготовлением горького густого сурча с плотным каймаком – здесь так называли кофейную пену. Эту почти церемониальную традицию он сопровождал благодарением, обращённым к Всевышнему.
Потом варпет Месроп вышел из дома– …
(Всё как обычно. Но только внешне всё было «как обычно». На самом деле это был совершенно другой день, совсем не похожий ни на один из прожитых варпетом Месропом. А разница была в том, что на этот раз в руках у варпета Месропа была… трость, которая принадлежала его деду – дарбину Мамикону. Нет, её никто не видел и не мог видеть. Просто Пол не был бы Полом, мудрым, опытным и филигранно чутким, если бы не почувствовал её)–
…и неспеша ушёл.
И уже Сам не вернулся домой.
Поздно вечером его привезли на машине какие-то люди. Пол их раньше никогда не видел. Эти люди варпета Месропа молча занесли в комнату и аккуратно положили на тахту. Рядом к спинке тахты прислонили трость дарбина Мамикона. Нет, нет, её никто не видел, просто Пол чувствовал её и внимательно посмотрел на варпета Месропа и понял: варпет Месроп ушёл к деду – дарбину Мамикону, и сейчас они беседуют, нанизывая добро и зло жизни на нить человеческой судьбы.
…За свои долгие годы Пол научился безошибочно понимать души людей, отличать «сухого от мокрого под золотом солнца и серебром луны», ведь он в совершенстве понимал язык ног, вернее – чувствовал. И любой нюанс языка ног он мог безошибочно расшифровать. Это тот язык, на котором говорят правду, только правду и ничего, кроме правды..
Как на суде перед Всевышним...
Умудрённый жизненным опытом Пол хорошо знал, что такое первый шаг.
И что такое последний шаг – Пол знал очень хорошо.
Это как первый крик.
И как последний вздох.
Так что, он мог для издательства «Совершенно секретно» написать целую книгу, достойную Нобелевской премии!
Но он не имел право говорить, тем более писать о том, что никто никогда не должен был знать и чему он сам стал свидетелем только по воле Самого Всевышнего.
Это он, как никто другой, хорошо понимал...
5.
…В последнее время Пол чувствовал себя, как бы помягче сказать, ну не совсем хорошо, что ли. Появилась острая боль под левой лопаткой, временами беспокоило ощущение изжоги между рёбрами, он дышал тяжело, глубоко и прерывисто.
«Неужели предынфарктное состояние?»– переживал Пол. Он довольно-таки неплохо разбирался в медицине (за долгие годы жизни многое перевиделось ему, практически всех врачей Республиканской и Городской больниц он хорошо знал, так что, хочешь не хочешь, а научишься) и не хуже врачей мог поставить правильный диагноз.
Неприятно побаливало и в левом боку, больно хрустели кости. Что-то медленно и тупо изъедало его тело изнутри, иногда слышался скрипящий звук. Пол глухо стонал. В такие минуты ему казалось, что он вот-вот развалится как старая рухлядь.
Пол поймал себя и на том, что уже не хочет просыпаться рано утром, и, тем более, вставать: он просто желает «полежать с закрытыми глазами, понежиться, вспомнить былое, помечтать…»
Но где там! Неотложных дел у него было невпроворот, и он, кряхтя и постанывая, с головой уходил в житейские заботы.
«Странно, почему сегодня Хозяйка не открывает окна, не проветривает комнату, как это делала ежедневно уже много лет? Или это примета?– вдруг встревоженно насторожился Пол.– Я чувствую, что это примета, плохая примета, и даже очень плохая примета».
Он внимательно посмотрел в окно и вдруг увидел, что через несколько домов из сада соседа валит густой синеватый дым.
«Вот почему Хозяйка не открывает окна! Чтобы дым не заходил в комнату. Наверное, соседи жгут опавшие листья,– обрадованно догадался Пол и похвалил,– молодцы соседи, сад требует постоянного ухода, бережного отношения».
Но какое-то тревожное сомнение всё же запало в его душу и начало грызть её; так долгоносики выедают пальму, превращая её в сплошную труху: тронешь пальцем – рассыплется как морской песок.
И это тревожное сомнение подтвердилось вечером, когда пришёл домой Самый лучший друг Пола, насвистывая себе под нос весёлую песенку о пьяном зайчике. Он сам был навеселе и сказал Хозяйке, что выпил у соседа, который разобрал старый пол и сжёг в саду. Облил керосином и сжёг!
«Вместо старого он будет укладывать паркетный пол ,– сказал Самый лучший друг,– это модно, красиво и престижно. Для этого он должен забетонировать пол и сделать ровную стяжку».
«Будет укладывать,– Пол горько усмехнулся про себя,– а варпет Месроп собирал, как айб, бен, гим».
«А зачем сжёг доски, почему не сохранил?– поинтересовалась Хозяйка.– Зимой топили бы печку».
«Да кому они нужны, эти гнилые доски, весь этот мусор, хлам этот кому нужен? –Самый лучший друг с удивлением посмотрел на Хозяйку.– Сегодня в моде тёплый пол. Совсем отстала от прогресса. Надо жить в ногу со временем».
Слова Самого лучшего друга больно отозвались в душе Пола. Так не было больно, когда острые осколки хрустальных стаканов, разбитых «на счастье» со всего размаха, вонзались в его душу. Так не было больно, когда Самый лучший друг, карапузик-непоседа, «сажал гвоздевой лес» на его груди, и Хозяйка до крови разорвала ноги, наступив на острые «кроны деревьев».
Старое тело Пола задрожало. Что-то сокровенное заныло в груди, в клочья разрывая душу.
И когда Самый лучший друг, как капризный, своенравный ребёнок, больно ударил ногой по его рёбрам и повторил: «Кому нужно это старьё?!», глухой глубокий стон вырвался из самых глубин сердца Пола. Он согнулся под тяжестью свалившегося на него горя, судорожно съежился… и понял, что лишён своей последней, возможно самой главной цели: надежды стать дровами для печки и без остатка отдать всё тепло своей души Хозяйке и Самому лучшему другу.
__________________
1Варпет – мастер.
2Дарбин – кузнец.
3Пахепах – народное название Геноцида армян.
4Махаджирство абхазов – массовое переселение абхазов в Турцию.
5Месроп Маштоц (ок. 361/362 – 17 февраля 440) – создатель армянского алфавита.
6Айб, бен, гим – первые буквы армянского алфавита.
7Сурч – кофе.
8Ачкалусанк – добрая весть.