***
Ночной полёт. Ни серебра, ни солнца,
А за стеклом графит карандаша.
Прощается с землей изгиб крыла,
И мы вдвоём ночных небес коснёмся.
Чудесный вид. С небес земля искрится.
Экскурсия железного крыла.
Печальный вид из вечности взяла
Моя душа: "Жива ещё темница".
Но нас с ней ждут на той земле далёкой.
Там, где звенят, смеются голоса.
Я буду дома в ночь и до конца,
Ты будешь позже с вечностью жестокой.
Ночной полёт. Огни аэродрома.
Из серебра вздымаются горя,
Обласканные светом два крыла
И безмятежно тают у порога.
В ПЛЕНУ
В плену снегов под блеклою луной
Раскинув лапы, ель стоит тоскливо.
В плену кабацкой жизни шебутной
В сугробах темноты я молчаливо
Смотрю на небо с вымерзшей луной.
Среди остывших душ крадусь неслышно,
Чтоб не разрушить выстроенный мглой
Пустынный мир, в котором ты мне снишься.
В плену основ по лестнице наверх,
Мечтаю пронести в ладонях нежность,
Пока огонь химеры не померк,
Пока душа не сделалась безгрешной.
Но от ступени до ступени «век».
С закона шаг наверх там справедливость.
Там расправляет спину имярек,
Там совесть зазвучит другим мотивом.
От справедливости опять наверх.
В бессилии склоняется мятежность.
Там встретит милосердие лишь тех,
Кто сохранил в ладонях грубых нежность.
Ещё одна ступень воздвиглась вновь.
В плену сомнений сил не обретают.
Там на вершине светиться любовь
Ко всем и к тем, кто шествует по краю.
В плену снегов под блеклою луной
Раскинув лапы, ель стоит тоскливо.
Не все должно быть лечится весной,
Но кое-что на свете справедливо.
ЗА ОКНОМ
Рожден. Живу. Смотрю в окно.
В тумане жидкой перспективы
Реальности сияет дно,
Да неба серые мотивы.
Зима и дождь. Средь мертвых стен
Глаза, не выспавшихся окон.
По слякотным протокам вен
Бредет по улицам морока.
И сердцем ритм забыт давно
Моим шальным, страны, природы.
Мы скачем шабашем в гумно
На молот к скормленной свободе.
Любовь и смерть, глядя в окно,
Крадут у глупости беспечность,
Давая каждому своё,
И провожают молча в вечность.
А ночь и время заодно...
Переплетясь в фонарном свете,
Кружатся в вальсе заводном.
Я расстрелял все мысли. Тщетно.
***
Мой щит в руках и меч над головой
Сверкали непреклонно в каждом споре,
Но вот единство мне дало покой,
И меч мой стал любви её покорен.
В земных глазах пылал такой рассвет,
Что подкупили меч в руке булатный.
Рука разжала рукоять, и след
Её исчез в ладонях Ариадны.
Я щит держал у пепельной груди,
И он звенел на каждом лишнем вздохе.
- Я эту битву проиграл. Смотри!
Бреду нагой по призрачной эпохе.
Я погибал с опущенным щитом.
Я уничтожил распри все и споры.
Как любит толк в поводыре немом
Царица, надевающая шоры!
***
По шаткому мосту до перевала
Бредёшь и бредишь грёзами любви,
Но в мирном небе снова разбросала
Заря свои багровые огни.
И снова меч, и снова латы в деле.
И снова плач и свежие кресты.
Очеловечь людей! Но стрелы пели…
Во хмеле власти с ними пели мы…
Но всё пройдёт. Не будет победивших.
И вновь залижут раны города.
Но жаль лишь тех безвременно остывших
И жаль не поумневшего глупца.
По шаткому мосту за перевалом
Ты шёл и бредил грёзами любви.
А в мирном небе тихо догорала
Свеча очередной твоей войны…
***
В безразличии тёмной ночи,
В бессердечности тусклого света
Фонаря за окном, отпета
Песня этого дня. Напророчил
Жизнь в смятении от минора,
От приветов и от прощания,
От страдания, от желанья.
Пережитками будничных споров
Укрывается совесть в бреду.
Что сказал, что не спел, не прощаю.
До конца не осилим, знаю
К идеалу пути. Доживаю
Эту ночь. Но палаты будить
Поднимается солнце. Светает.
Новый день старый свет рождает.
Значит, живы ещё. Будем жить.
НЕПРИКАЯННАЯ
В тени огней перебродивших городов,
В густой толпе и опустевшем сквере,
Что в эту ночь ветрами был расстрелян,
Среди забытых вечным временем часов,
В разреженной душе живёт она,
Забыта, неуместна и скромна.
И бродит год и два, и очень много лет,
Сомнений нет, что мимолетно время,
Но шёпоту её так редко внемлют.
Не разобрать под гулом жизни флажолет,
Сквозь толстый страх закрытого окна,
Сквозь мрак и серь хоть речь её проста.
Кричит, что в ней секрет незыблемой любви;
Что в доброте нет слабости смиренья;
Что беды все от скупости мышленья.
Ей некуда стучать. Нет ни одной двери,
Когда душа сдана в окно ломбарда...
Как неприкаянная бродит правда.