Однажды вечером в компании друзей и Лариски Вовочка возвращался домой из клуба. Разговор шёл о разной чепухе: о погоде, о выпивке, о планах на завтрашний день.
– Ох, а я завтра баньку истоплю, попарюсь вволю! – мечтательно сказала Лариска. – У меня уже и веничек заготовлен.
– Веничек?.. – у Вовочки перехватило дух.
Дело в том, что Вовочка считал себя поэтом бани, любил её остервенелый дух и старался свято чтить её законы и традиции. Братство разомлевших, яростно хлещущих себя мужиков было ему самым милым из всех братств на свете. Для женщины же, в его понимании, веник мог сгодиться лишь для подметания пола.
– И зачем женщинам парилка, зачем им веники? – как бы размышляя, проговорил он.
– А что, – отвечала со смехом Лариска, – ты что ли мне косточки-то разомнёшь? А и то, приходи, вместе попаримся!
Друзья дружно захохотали:
– Всё, Вовчик, крыть нечем?.. Слабо?
– Да он же женщин, как огня, боится! Что, брат, труба твоё дело?
– Так она же его до смерти веником захлещет!..
Отступать было некуда. И хотя Вовочку здоровьем и фигурой природа не обидела, был он самым убеждённым из всех холостяков и обнажённую женскую натуру не терпел и не хотел принимать ни в каких её проявлениях. Но его гордость была задета, и он, откровенно рисуясь, выговорил Лариске:
– Во сколько?
– Ну, скажем, часика в два, – ответила Лариска, продолжая смеяться.
В эту ночь он долго не мог уснуть.
– Не ходить? – стучало в голове. – Друзья проходу не дадут. Идти? Да нет, я все эти бабьи игры насквозь вижу, им бы только на шею мужику сесть… Нет, идти всё-таки придётся… Что делать?.. А что, если… если… Нет, это, определённо, идея!
Вовочка блаженно потянулся и, осенённый счастливой мыслью, уснул.
Наступивший день выдался спокойным и безветренным. Светило солнышко. Довольный своей придумкой, Вовочка неспешно собирался. Уложил сумку, выбрал подходящий веник и к назначенному сроку, всё также не спеша, направился к Лариске. По дороге он ещё раз обдумал сценарий своего поведения: «Так, никаких чаёв, сразу в баню, парюсь, ополаскиваюсь и домой…»
А Лариска, казалось, уже поджидала его у калитки:
– Привет! Проходи. А я думала – ты не придёшь!
– Да нет, чего там… Я от своих слов никогда не отказываюсь, - ответил он, забыв поздороваться.
– Ну так что, проходи, чего стоишь, пойдём в дом, посидим, чайку попьём…
– Нет, спасибо, – твёрдо перебил её Вовочка. – Я только попариться, как договаривались, пришёл – и всё.
– Ну, что ж, в баньку, так в баньку, – несколько разочарованно согласилась Лариска. – Если ты так настаиваешь – идём.
Вовочка, до последней минуты надеявшийся, что она застесняется, откажется и превратит всё в шутку, понял, что избежать совместной помывки не удастся.
– А баня сегодня – просто чудо! Век бы парилась! – сказала Лариска и широким жестом распахнула перед Вовочкой дверь предбанника.
Предбанник был тесным и узким, тусклая лампочка освещала две прижавшиеся к стенам скамейки. Раздеваться и не видеть друг друга здесь было невозможно. Но Лариска, словно не замечая неловкости гостя, сняла с себя кофту.
Вовочка отступил и плюхнулся на скамью.
Она же, объясняя гостю, где что находится, как ни в чём не бывало, распустила волосы и расстегнула халатик.
Вовочка вдруг стал плохо понимать, где это он и что такое вокруг творится. Руки вдруг стали холодными, пальцы не слушались. Пуговицы на рубашке не хотели расстёгиваться, руки никак не могли выбраться из рукавов рубашки. А Лариска, будто назло, повернувшись к нему в профиль, снимала лифчик. Почувствовав всем своим обнажённым на три четверти телом исходящую от неё опасность, он до боли зажмурил глаза и, как она снимала всё остальное, не видел.
– Ну что, идём что ли? – раздался рядом восторженный голос Лариски. И она как бы случайно, задев окаменевшего Вовочку за плечо, крикнула задорно: - По-о-шли! – и открыла дверь парной.
– Рано радуешься, голубушка, - прошептал Вовчик, оставшись один.
Он скинул с себя последнюю одежду, достал из сумки и надел на голову припасённый заранее… армейский противогаз. С трудом разыскав дверную ручку, он рванул её на себя и, как в преисподнюю, шагнул вперед. Стёкла, как он и ожидал, мгновенно запотели. Ничего не видя, он вытянул руки вперёд, сделал шаг, другой и вдруг, нащупав что-то мягкое и податливое, замер.
От жуткого вопля, который раздался в ту же секунду, Вовочка вздрогнул и метнулся в сторону. Сшиб ведро с водой и тут же почувствовал, как что-то тяжёлое шлёпнулось рядом с ним на мокрые доски пола.
– К чёрту! Хватит! – пробормотал он и, сорвав с себя противогаз, швырнул его в угол.
Страшная догадка оказалась верной: у его ног лежала молодая, обнажённая женщина.
– Что с ней? Дурак я!!! Голый… в бане… А если она умерла? Что-то надо делать… – отчаянно бились мысли.
Он распахнул дверь и хотел было кинулся на улицу, чтоб позвать кого-нибудь на помощь, но, представив себя голым среди толпы собравшихся соседей, круто повернул назад. Он приподнял Лариску, похлопал по щеке, но она не открывала глаз. Тогда он решил вынести её в предбанник и уложить на лавку. Поднял с пола, понёс и вдруг почувствовал, как её безжизненно висевшие руки вдруг ожили и обняли его за шею.
– Дурачок! Как ты меня напугал… Я подумала, что это леший…– прошептала она ему в самое ухо…
Что было потом? Всё-то вам интересно знать…
Вовочка больше в баню не ходит. В городскую. Моется исключительно в деревенской. С Ларисой, разумеется. Поженились они.