Родившийся в далеком уже 1960 году в поселке Дальний Алексеевского района Самарской (Куйбышевской) области мальчик вряд ли знал наверняка, какая насыщенная самыми разными событиями жизнь ему суждена. Обычный человек в таком интенсивном жизненном режиме вряд ли бы нашел время о том, чтобы оглядываться в прошлое, а тем более увековечивать его в поэзии. Но православный поэт Сергей Гусельников, чья последняя книга «Пора журавлиная» увидела свет в Самаре несколько месяцев назад, унаследовал от своих предков не только веру в будущее, как мысль Господнюю о каждом из нас, но и крепкую и долгую память.
К огромному сожалению, эта книга оказалась последней для отца Сергия, протоиерея и настоятеля Кирилло-Мефодиевского собора Самары - он покинул нас 8 сентября нынешнего года.
Была усадьба «Три прудка» //в степном районе под Самарой… //Я возвращался к жизни старой, //я шел туда издалека. //Мальчишкой глупым, босиком, //по пыльной грунтовой дороге, //как тать, родившийся в остроге, //я шел с поклоном в барский дом. //Душа кричала: где ж ты, Русь, //с садами, чистыми прудами //и золотыми карасями? //Ушла… Осталась только грусть… //Я вырос, став совсем иным, //меня испортил шумный город. //Но детства сон мне так же дорог, //как русской печки сладкий дым!
Гибель русской сельской глубинки стала едва ли не самой главной трагедией ХХ века – трагедией, которую унаследовал и век 21-ый. Казалось бы, меняются государственные устройства в России, а русская деревня продолжает исчезать с карты России и остается только в самых пронзительных стихотворениях русских поэтов – стихотворениях, которые невозможно читать без слез:
«Неперспективная» деревня. //Полузаброшенный погост… //И лебеда здесь как царевна, //и лопухи уходят в рост. //Густые заросли бурьяна, //плотина между двух прудов, //домишко ветхий из самана – //мой самый первый в жизни кров. //Я здесь родился в день туманный //после обеда, в декабре, //и начал жить в степи буранной, //где каждый кустик в серебре. //…Мы, деревенские мальчишки, ловили сусликов в полях, //забыв про все – про дом, про книжки, //купались в копнах и стогах. //…С отцом из самодельной лодки //мы сети ставили в пруду. //И вот карась на сковородке – //где я еще таких найду?! //Блестящий, желтый, с опереньем – как утром алая заря… //«Неперспективная» деревня, //о нас ты плакала не зря! //Осели старые могилы, //но у подножия крестов //травинки вновь набрали силу, //услышав неба вечный зов…
Православный поэт Сергей Гусельников ощущает гибель деревни, как гибель древнего русского уклада, завещанного нам предками. Уклада, где золотой карась на сковороде и похожая на царевну сорная лебеда, где упорно тянущиеся к солнцу робкие травинки и стога сена в полях – не просто детали уходящего быта. Они - приметы бытия древнего, мудрого и даже таинственного. Они когда-то давали первые названия-слова всему русскому миру. И уж кто-кто, а профессиональный «работник со словом», выпускник филологического факультета Самарского университета, не может этого доподлинно не знать.
После университета Сергей Гусельников несколько лет проработал учителем русского языка и литературы в школе, был директором школы. Потом не менее успешно занимался журналистикой. Довелось ему поработать заместителем главного редактора в нескольких солидных изданиях – в журнале «Волга-Бизнес», во всероссийской православной газете «Благовест»… А потом некий духовный опыт, о котором мы во многом можем узнать из поэтического творчества Сергея Владимировича, привел его на стезю православного служения. Он был рукоположен в священники, отучился в Духовной семинарии и почти два десятка лет отслужил в самом большой самарском храме Святых Кирилла и Мефодия, первоучителей словенских. Поначалу был ключарем и нес послушание, возглавляя клир храма. А с 2015 года Указом Митрополита Самарского и Сызранского Сергия был назначен настоятелем этого храма, уникального тем, что при нем работает большой культурный центр со множеством активно действующих творческих объединений. Невозможно переоценить значение таких объединений, где под приглядом талантливых и мудрых мастеров воспитывается будущая Россия, которая черпает силы в своем великом прошлом.
Россия моя полевая, //как мил мне твой гибкий стан, //когда ты его одеваешь //в пшеничный до пят сарафан. //Как радостно слушать звуки //медовых твоих речей //и трогать горячие руки, //согретые жаром печей. //В платке голубого неба, //с березовою косой, //ты запахом свежего хлеба //уводишь меня за собой…
Если говорить о творческой составляющей, то Сергий Гусельников - член Союза писателей России, автор поэтических сборников «В ожидании Пасхи» и «Время жатвы», сборника рассказов «Небесные фрески», книги о Святой Земле «Цветок Сиона», а также множества публикаций в самых различных изданиях. Удостоен медали святого благоверного князя Александра Невского в Петербургской Александро-Невской Лавре. Однако самое основное его творческое достижение как поэта и прозаика, что будучи умудренным священнослужителем и именитым поэтом, Сергей Владимирович сохранил в себе ту детскую чистоту и ощущение своей изначальной человеческой несовершенности, которые помогали ему сохранить исповедальность и покаянность в стихотворениях, не впадая в гордыню обличительства и избыточной назидательности.
«…Так пусто и так холодно кругом! //Я, видно, безнадежно заблудился… //Но, к счастью, солнце встало над рекой //и осветило купола большого храма, //где тишина, и радость, и покой. //Где, как во сне, я слышу голос мамы: //«Ну что ты запечалился, сынок? //Еще одна дорога есть – на Небо. //Спеши. Тебе еще отпущен срок. //Да захвати с собой побольше хлеба!.. //…И я иду, и падаю в пути, //но мне легко терпеть любую муку. //Теперь я не один, теперь смогу дойти – //ведь рядом Тот, Кто подает мне руку!»
Знакомством и возможностью личного общения с Отцом Сергием я во многом обязан замечательному самарскому поэту Владимиру Осипову, которого уже десять лет нет с нами, но Владимир Осипов все равно, даже после своей смерти, помогает нам хотя бы изредка собираться. Годовщина его смерти, как правило, ознаменовывается таким вот сбором и общением, разговорами о будущем, прошлом и настоящем России!.. Стихотворение «Странник», как и многие другие стихотворения в этой книге, посвящены Владимиру Ильичу Осипову, который был истинно русским человеком – правдолюбцем и в то же время великим смиренником:
«…Вдоль проселочной дороги – //все могилы да кресты… //В кровь истерлись мои ноги, //а до церкви – три версты. //Одинокий коршун в небе //кружит, как в душе тоска. //Эх, прибавить шагу мне бы, //ведь дорога далека. //Загулявший ветер в поле //ищет чей-то давний след: //то ли древней вольной воли, //то ли прежних горьких бед… //Вот и церковь на пригорке – ничего я не боюсь! //Где ж ты, где ж ты, коршун зоркий? //Я иду в Святую Русь!
Всемирная отзывчивость христианской русской души, о которой говорил наш великий православный прозаик Фёдор Михайлович Достоевский, встает со страниц этой книги. И ты не удивляешься, что в ней так органично под одной обложкой соседствуют стихи о русском воинстве, что защищало Россию на Востоке в ХХ веке. А также стихи о православных подвижниках и святых, живших столетия назад. Ведь Запад и Восток, Север и Юг – понятия очень относительные, когда речь идет о вере, что живет в человеке:
«Он стоял на краю арыка, //непокорный этот шурави*. //Из груди – не стона и не крика, //лишь разбитые губы в крови. //Моджахеды вокруг бесновались //и кричали: «Ты - русский шайтан!» //А глаза шурави улыбались, //Хоть попал он в смертельный капкан. //- Да, я русский. Да – православный. //И Христа никогда не предам! //- Ты подохнешь здесь смертью бесславной! //Ты навеки запомнишь Баграм! //- Я погибну… Зато моя мама //будет прямо смотреть всем в глаза. //Грузом «двести» вернусь из Афгана – //И прольется скупая слеза… //Залпом выстрелы вдруг прогремели //на просторах афганской земли… //А в России по небу летели, //Все летели домой журавли…
Посвященное сербским нашим братьям-славянам-великомуниченикам стихотворение «Белый Ангел» даже затрудняешься, к какому жанру лирики отнести. Православная лирика – это о нем, об этом стихотворении. К жанру исторической поэзии тоже это стихотворение относится. Гражданская лирика? Тоже да! Впрочем, стоит ли копаться в жанрах, если живое слово потому и живое, что в нем есть все грани и оттенки смысла, как и в жизни?.. Тем не менее, главная мысль стихотворения – мысль неизбежности Воскресения. Есть в Сербии особо почитаемая икона «Белый Ангел», которая утверждает весть о Воскресшем Христе, как неоспоримой истине:
«Белый Ангел на камне, у Гроба, //мироносицы в утренней мгле… //Пусть исчезнут страданья и злоба //на истерзанной сербской земле! //Это вечное Косово поле, //эта вечная битва с врагом! //Пусть всё будет по Божьей воле, //пусть останется мирным наш дом! //Самолёты летят над Белградом, //словно коршуны в тёмной ночи. //Что им в маленькой Сербии надо? //Мать над сыном убитым кричит… //Белый Ангел, взмахни над страною //ослепительно-белым крылом. //Белый Ангел, будь вечно со мною, //как с восставшим из гроба Христом!
Италийские сны православного поэта Сергия Гусельникова наполнены не просто италийским, но тем православным смыслом, за которым православные паломники едут в древний город Бари со всего мира. Образы православных подвижников и святых встают, как живые, со страниц этой книги. Равно любимы Господом и русский воин, погибший, как мученик от рук моджахедов. И схимонахиня Мария Самарская, что в полном отречении от неизбежной человеческого искушения гордыни не брезговала есть хлеб вместе с бездомной собакой. Полное отсутствие главного искусительного человеческого греха – греха гордыни - растворено в строках и междустрочиях этой книги. Не потому ли чтение ее, словно бальзам, проливается на душу читателя? Покаянная исповедальность – главная духовная и художественная основа поэтического творчества православного поэта Сергея Гусельникова:
«Я пришел к Тебе на покаянье: //Господи! Прости меня. Прости… //Сердцем пережитое страданье //я не в силах больше понести. //Злобный мир меня одолевает, //поражая страстью и грехом. //В немощи душа изнемогает… //А так хочется вернуться в Отчий дом! //Господи! Подай мне Свою милость! //Не отринь от отроков Твоих! //Жизнь моя безпечная вместилась //лишь в один всего псаломский стих! …»
Эта книга, как жизнь, порой горчит прозрениями и воспоминаниями. Но при этом пронизана такой непобедимой верой в Бога, что пасхальная благодать становится константой этой книги. Читая стихи Сергея Гусельникова, ты не просто надеешься, что Воскресение наступит, ты неколебимо веришь, что оно неизбежно, как приход весны:
«Неба мартовского синь, //и в проталинах дорога. //В сердце – вечный зов Руси //и такая близость Бога! //В каждой веточке – любовь. //В каждом звуке – ликованье. //И волнует душу вновь //Светлой Пасхи ожиданье… //И мила мне даже грязь //на крыльце родного дома, //как стихов весенних вязь, //как синиц напев знакомый.
Эта книга заслуживает того, чтобы ее, как верного доброго и умного друга, всегда держать рядом и время от времени перечитывать. Потому что в разном возрасте ты будешь воспринимать ее по-разному. Ты будешь расти с этой книгой, дорастать до ее «простоты», которая далеко не каждому поэту дана. Автор не научит тебя плохому. Он вообще не станет тебя учить. Он будет беседовать с тобой доверительно, исповедально, душевно. И в ходе этой беседы тебе откроются истины, которые всегда были в тебе, но о существовании которых ты даже не догадывался. И мог бы прожить жизнь, так и не догадавшись об этих истинах! Это простые и в то же время непостижимые истины изначальной любви, которая немыслима без веры и надежды:
«Умереть за Россию, за други своя. //Слушать в вечности звон погребальный… - //Это участь благая, это смысл бытия, //это отблеск любви изначальной. //Нам бы день простоять, нам бы ночь пережить. //Нам бы выдержать смертную сечу… //Нам бы головы буйные честно сложить //и уйти прямо к Богу навстречу».
Светлая память рабу Божиему Сергию!