Имя писателя Петра Поликарповича Петрова для Сибири и Иркутска имеет особую, хотя и трагическую, значимость. Именем Петрова названа не только улица в Иркутске. Его имя носит Иркутский Областной Дом литераторов. На доме в Иркутске, где жил и работал писатель, установлена мемориальная доска его памяти. Имя Петра Петрова присвоено школе в селе Партизанское Красноярского края, с которым его связывают биографические вехи. В судьбе этого писателя воплотилось величие и трагедия эпохи, выпавшей на его долю. И её нельзя отделить от его творчества, потому что Петр Петров был одновременно и детищем, и жертвой своей эпохи. О судьбе этого писателя можно создавать фильмы и романы. Вот о таком романе «Бездна», написанном современным иркутским прозаиком Александром Лаптевым, мне и хочется поговорить.
Но сначала следует рассказать немного о человеке, ставшем прототипом романа. Петр Поликарпович Петров был одним из выдающихся писателей, исповедовавших принцип социалистического реализма в отражении своей эпохи. Он был плоть от плоти своего времени, когда писатели были увлечены не только литературой, но и жизнью. Они не бегали от жизни, не наблюдали за ней, они жили ею. Уроженец Канского округа Енисейской губернии, природный крестьянин Петр Петров участвовал в гражданской войне в Сибири, в 1917 году был избран в первый Канский совдеп. Избирался делегатом Первого и Второго Всесибирского съезда Советов. Дважды делегировался в состав Центрального Исполнительного Комитета Советов Сибири. Был делегатом Первого съезда писателей СССР в 1934 году, членом редколлегии журнала «Будущая Сибирь», членом правления Восточно-Сибирского отделения писателей, заведовал агитационным отделом партизанской армии. Состоял в переписке с буревестником революции Максимом Горьким. Был главным редактором газеты «Соха и молот».
Как видим, насыщенность жизни и творчества этого человека поистине удивительны вплоть до момента, когда он был репрессирован и скончался в 1941 году. Посмертно Петра Петрова реабилитировал Военный трибунал Забайкальского военного округа.
Путь в литературу у Петра Поликарповича начался с мемуарных статей о его участии в партизанском движении. Позже была поэма «Партизаны», отпубликованная в журнале «Сибирские огни», романы «Подсада», «Половодье», повести «Саяны шумят», «Крутые перевалы», «Памятная скала», посвященные теме гражданской войны. Роман Петрова «Борель» - это художественное осмысление периода новой экономической политики. Романы «Шайтан-поле» и «Золото» повествуют читателям о первой пятилетке. Последний роман «Ветошь» остался в рукописи…
Роман Александра Лаптева «Бездна» повествует о самом трагическом периоде жизни сибирского классика Петрова, выведенного в романе под фамилией Пеплова. Начинается книга со сцены ночного ареста писателя, с момента, когда его жизнь сделала крутой и трагический поворот. Но даже это не сломило Петрова, привыкшего жить рискованно и не бояться смерти… Он в силу натуры не смог даже в этой ситуации отрешиться от наблюдений за поведением людей. Ведь в моменты опасности человеческая натура раскрывается с особой силой. Наблюдая за людьми, он не исключает и себя самого.
«Петр Поликарпович чувствовал себя каким-то винтиком, никчемной букашкой – так все вокруг было серьезно и внушительно. Эти чем-то озабоченные вооруженные люди, каменные стены и прочные решетки – подавляли какой-то незыблемостью, неотвратимостью. Совершалось что-то значительное и, вместе с тем, пугающее. Но что это было, он никак не мог взять в толк. И почему он по эту, а не по ту сторону решетки? Он вдруг поймал себя на мысли, что мог бы сейчас точно также спешить по коридору с озабоченным видом. И он бы не сплоховал, ежели чего! Но его жизненный опыт, его смелость и решительность были теперь никому не нужны…».
Закон революции таков, что она пожирает в итоге тех, кто ее делал. И на смену романтикам приходят прагматики, если не циники. А закон братоубийственной гражданской войны, начало которой было положено ещё убийством Авеля Каином, в том, что жертва и палач очень часто могут в мгновение ока поменяться местами, хоть и стоят по разные стороны баррикады. Это трагическое противоречие лежит в основе самых талантливых литературных произведений той эпохе и произведений, написанной о ней.
В книге приведены цитаты из романов Петра Петрова - настолько точно и честно выписанные страшные сцены расстрелов, сцены поведения разных людей перед смертью и под расстрельным прицелом, неважно, будь то генерал или священник… Все эти характеры точны и честны, поскольку он сам – участник гражданской войны. И о том, о чем писал, знал не понаслышке.
События жизни и смерти сибирского классика настолько драматичны, что как сказал поэт «Тут ни прибавить, ни убавить – так это было на земле». Александр Лаптев поставил перед собой сложную задачу – во имя художественности не погрешить против документалистики. И сказать страшную правду об эпохе сталинских репрессий, когда человек оказывался песчинкой вне зависимости от своих заслуг.
Автору «Бездны» понадобились годы упорных поисков, изысканий в архивах и музеях, пристального изучения обширного литературного наследия. Но подготовка к роману не ограничилась работой с документами. Александр Лаптев предпринял поездку на Колыму, чтобы на месте событий ощутить атмосферу эпохи, о которой ему предстояло рассказать читателям. Автор «Бездны» счел насущно необходимым непосредственное общение с оставшимися в живых свидетелями. Непросто было, не впав в однолинейное обличительство, осмыслить непростую диалектическую художественную правду, что вращала колеса гражданской войны, в которой, как известно, победителей не бывает.
«Я кровь проливал за советскую власть, контру стрелял вот этой самой рукой» – говорит Пеплов в романе. К чести писателей «революционного призыва» (как и позже писателей военного призыва «сороковых-роковых») они не были в чистом виде литераторами-сочинителями. Они были вовлечены в самую быстрину-стремнину жизни, в самый ее водоворот. Это были люди с яркими и часто трагическими биографиями. До того, как прийти в литературу, они познавали жизнь в самом горячем и в самом непосредственном соприкосновении с ней. Да что там! Они были творцами той самой жизни, о которой потом рассказывали читателям. Каждый из них приходил в литературу со своей темой, со своей биографией – выстраданной и прожитой. Этим людям было что сказать, в отличие от многих комнатных домашних литераторов.
До того, как воплотиться в роман «Бездна», судьба Петрова тревожила писателей-иркутян самых разных поколений. И будем честны, правда о судьбе его приходила к людям трудно, можно сказать, по крупицам. На подступах к этой правде оказывалось немало «заградотрядов». Вот что пишет Андрей Румянцев в своей книге «Валентин Распутин» из серии «Жизнь замечательных людей», изданной издательством «Молодая Гвардия». В 1962 году, к примеру, Валентин Распутин, к тому времени перешедший на работу из редакции газеты «Советская молодежь» на должность редактора литературно-драматических передач Иркутской студии телевидения, вместе с другом, молодым журналистом-поэтом Сергеем Иоффе, подготовил телепередачу о Петре Петрове. В этой телепередаче Распутин и Иоффе использовали его письма жене из тюрьмы. Но на предварительном просмотре материала председатель Иркутского областного телерадиокомитета категорически запретил показывать многие моменты передачи, потребовав их изъять.
Не станем его осуждать, перестраховка – частое для советских чиновников занятие. Но авторы телепередачи наотрез отказались изымать какие-бы то ни было фрагменты из своей работы, за что были попросту уволены. Распутин и Иоффе не смирились с цензурой и обратились к собственному корреспонденту газеты «Известия» по Восточной Сибири Леониду Шинкареву, который встал на их сторону и написал статью, в которой, как говорили в то время, «продернул» председателя телерадиокомитета. «Известия» статью опубликовали, а главным редактором их в тогда был Аджубей, зять генсека Никиты Хрущева. Обком партии с оглядкой на столь уважаемое издание объявил председателю телерадиокомитета выговор и обязал восстановить уволенных. Но ребята не сочли для себя возможным возвращаться обратно. Сергей Иоффе в итоге перешел работать в газету «Советская молодежь», а Валентин Распутин покинул Иркутск и переехал в Красноярск.
Из Иркутска-то Распутин уехал, однако трагическая судьбы Петра Петрова его не отпускала. Однажды, спустя многие-многие годы, мы с Валентином Григорьевичем вернулись к этой теме. Было это в Союза писателей России на Комсомольском проспекте в Москве. Распутин сказал: «Я возвратился к этой истории через пять лет после телепередачи, в 1967 году. Написал очерк о Петре Поликарповиче и опубликовал его…»
…И вот, наконец, написан роман о человеке, имя которого носит Иркутский областной Дом литераторов. Дом, где присутствие Петрова осязаемо, как присутствие эпохи, в которую он жил. Писатели занимают этот старинный особняк с 1972 года. В романе «Бездна» действие в самом начале происходит именно в этом историческом здании, хотя фактически в 1937 году, на момент ареста Петрова, иркутские писатели занимали другое помещение. Но художественная правда в данном случае не грешит против правды документальной, и «географическая» неточность в данном случае не принципиальна. Ведь «Бездна» - не документальное, а художественное произведение. Как поясняет автор романа Александр Лаптев: «Главным для меня было не то, на каком стуле и в какой комнате сидел тот или иной человек, а главное – что он говорил и делал, и какова его судьба (в этом отношении я старался быть предельно точным)…»
Предприняв в 2015 году поездку за художественной достоверностью на Колыму, к месту событий романа, автор романа «Бездна» Александр Лаптев проехал за полторы недели полторы тысячи километров по знаменитой Колымской трассе, побывал в местах, где находились лагеря НКВД и где погибли тысячи людей. Такое путешествие в пространстве было путешествием и во времени. И тут уже географический фактор никак не назвать второстепенным. И что же обнаружил Александр Лаптев во время своего колымского путешествия?
«…лагерей нет в помине. Просто найти место, где они располагались – уже проблема. А уж о том, чтобы восстановить подлинную картину лагерной жизни, узнать о том, что думали и о чем говорили обреченные на смерть люди – об этом нечего и говорить. Все это приходится восстанавливать по косвенным признакам, по множеству рассеянных в самых разных местах публикациях воспоминаниях, а еще – по внутреннему чувству, которое подсказывает и мысли, и чувства, и поступки людей, которых мы никогда не увидим и ни о чем не спросим… Так писалась моя книга – вторая ее часть. А для написания первой части я использовал вполне реальные протоколы писательских собраний и протоколы допросов, которые сохранились в архивах – гражданских и ведомственных…»
Молодость есть не только у человека. Она есть у стран, она есть у революции. В молодости человек порой совершает импульсивные поступки, о которых впоследствии, повзрослев, жалеет. Молодость нашей революционной эпохи привели к гибели многих талантливых творцов литературы, которые, в свою очередь, посвятили себя революции и свято верили в ее идеалы, не всегда думая о том, какой братоубийственной враждой и погружением в какую бездну горя могут обернуться эти идеалы в применении к реальности. Роман Александра Лаптева «Бездна» напоминает нам о неискупаемой вине братоубийственной вражды на примере яркой и трагической судьбы Петра Поликарповича Петрова – талантливейшего сибирского словотворца, в произведениях и судьбе которого отражена эпоха, ставшая для писателя одновременно матерью и мачехой. Хорошо, что рано или поздно приходит время сказать о братоубийственной бездне гражданской войны без умолчаний и лжи.