Давно, ещё до нашего личного знакомства, слежу за творчеством Тюленева. С тех пор, как обожгло меня его стихотворение, написанное на смерть любимого учителя Юрия Кузнецова и опубликованное спустя несколько дней после похорон:
Враги пришли, чтоб убедиться.
Друзья пришли, чтоб зарыдать.
А толстозадая столица
Забыла задницу поднять…
Прочитав тогда это стихотворение, я вдруг с новой силой ощутил, насколько унижена Россия, если центральные телеканалы проигнорировали трагическую весть о смерти великого русского поэта Юрия Кузнецова. С тех пор много времени прошло, но если что и изменилось, то только в худшую сторону. Потому яркий лирический поэт Игорь Тюленев, наверное, творчески обречён на гражданскую лирику. Но мы порадуемся тому, что гражданин всё-таки не заслоняет в Тюленеве лирика:
Нет, Родина не умирает,
Хотя распята, как Христос!
Мы над обрывом мним о рае,
На рай всегда в России спрос!
Союз Советский не приснился,
Хотя порой тревожит сон.
Мы знаем тех, кто устыдился
И кто всерьёз был потрясен!
…Пусть русский серп
полям достался.
Вернули молот — кузнецам.
Запомните, никто не сдался!
Никто не сдался подлецам!
Мы никакие не терпилы,
В нас — бешеный огонь отцов!
Мы — спасшие от зла полмира,
Тьму языков перемолов!...
Неслучайно сказал о Тюленеве Кузнецов: «В его стихах ветвится ствол характера и судьбы. Если его характер принадлежит ему, его судьба неотделима от судьбы Родины. Поэт часто стоит над глубиной. Глубина эта многослойна: за тонким слоем детства таится слой родовой памяти, а ещё глубже зияет, поблёскивая, толща отечественной истории, русской старины…»
Боль за унижение Родины — едва ли не главный лейтмотив всего, что выходит из-под пера Игоря Тюленева. Но это не боль слабости, это боль, говорящая о том, что русский дух жив и собирается с силами.
Но не одним только обжигающим гражданским пафосом навеяна книга «Уральское крещение», как, впрочем, и его другие книги. Непобедимый русский дух витает между страницами. Он словно превращает в песни многие стихи. Читаешь и думаешь: «Как жаль, что никто пока не додумался написать музыку на прекрасные строки, что вырывают тебя из трясины уныния и печали:
Рванула душу балалайка!
Заныло левое ребро…
Европа, под дверьми не лай-ка,
А то получишь в лоб ядро,
Как Бонапарт или германцы
Не то, чтоб вдруг и абы как
Вам не понять нас, чужестранцы —
Не все тоску несут в кабак!
А балалаечник, ей-богу,
Как ножичком по струнам — вжик!
И тут же к русским на подмогу
Бежит камаринский мужик.
Игорь Тюленев входит в крепкую боевую обойму поэтических богатырей современной поэзии, которые восприняли всё лучшее, что дал им Юрий Кузнецов. А вот самого Кузнецова не будет натяжкой сравнить с богатырём Святогором. Как и других его учеников, Тюленева отличает богатырская хватка на слово и понимание его, как боевого высокоточного оружия.
Рубят лес, а щепки не летят.
Водку пьют, а кости не ломают.
В корень зрят, а в небо не глядят.
Не живут, но и не пропадают.
Этот разум не уразуметь.
Спим в обнимку с русской ойкуменой.
А в мозгах такая круговерть,
Словно в чёрных дырах во вселенной.
В жилах притаилось ремесло —
Творческие силы собираешь,
Что не раз тебя уже спасло
В миг, пока ты в облаках витаешь.
Как волжанину, мне приятно, что хотя книга называется «Уральское крещение», нашлось в ней место не только батюшке Уралу, но и матушке-Волге:
Лёд последний, лёд недолгий
Мимо берега плывёт!
То не Кама, и не Волга,
И не белый пароход.
Под ногой шуршанье гальки
Не сравню с пригоршней звёзд.
Там другие ёлки-палки,
Скорость и вселенский рост!
Выдох прогибает воздух,
Но на место ставит вдох!
Полсекунды будет роздых —
Не застанут нас врасплох!
Лёд последний, лёд недолгий
По небу уже плывёт.
Это Кама! Это Волга!
Это белый пароход.
Пусть белый пароход везёт творчество Игоря Тюленева на широкие российские читательские просторы, чтобы будить и греть нашу душу!