О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
А счастье всюду. Может быть, оно —
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.
И.А. Бунин
И дикой свежестью и силой
Мне счастье веяло в лицо,
Как будто друг от века милый
Всходил со мною на крыльцо.
А.А. Ахматова
Лето. Жара. Солнце. Его бесконечно яркие живые лучи. Бескрайние поля. Свистящий в волосах ветер. Быстрый бег горячего коня. Лёгкое колыхание травы под его ногами. И свобода, бесконечная свобода. И всемогущее вечное счастье. Счастье кругом, везде, в каждой детали, в каждой мелочи. Самое настоящее, незыблемое счастье. И так хочется прожить всю жизнь, с ощущением лёгкого счастья в груди...
Они несутся на лошадях по бесконечному полю. Впереди расстилается бескрайний горизонт. Там заходит большое алое солнце и освещает все на земле несказанным светом. Такое солнце можно увидеть только в кинотеатре. А тут оно настоящее — такое большое и красное...
Их двое. Только двое на всей Земле. Для них не существует больше никого в этом мире. Она сидит на белоснежной лошади с небольшим черным пятнышком на носу. Ее рыжеватые волосы горят в лучах закатного солнца. Легкое платье развевается на ветру и отливает розовым светом. На губах играет улыбка беспредельного счастья. Ведь ей ничего не надо, кроме того, как чувствовать силу свежего летнего ветра, ощущать под собой горячего коня, этого преданного ей и доброго существа и с необыкновенным для нее, ещё не разгаданным чувством видеть рядом с собой дорогого ей человека — Славку. Он единственный и самый лучший ее друг. Нет никого на свете добрее, нежнее, сострадательнее и нужнее Славки.
Они дружили с детства. Ещё с тех самых пор, когда семья Любы переехала в этот небольшой провинциальный городок, который больше напоминал деревню или село, чем город. Ей тогда было не больше пяти лет. Дом Славки стоял напротив их собственного дома. И дети, и взрослые как-то сразу сдружились. И вот теперь, когда Любе уже скоро восемнадцать, она просто не представляет свою жизнь без Славки. Ведь все время девушка проводила с ним. В школе дети учились в одном классе, а после занятий вместе играли и гуляли по многоцветным полям. Но самым любимым их увлечением всегда оставались лошади. Отец Славки содержал большую конюшню на окраине городка, и мальчик с ранних лет умел скакать на лошадях. В скором времени этому научилась и Люба. И вот уже много лет подряд в любое свободное время они с лёгкостью лихих наездников оседлывали коней и мчались в бескрайние поля, полные счастья...
Вдвоем они старались вывести безупречную «формулу счастья». Счастьем они ещё детьми называли то замечательное состояние, когда ничего не хочется, потому что и так все есть, не о чем больше желать, потому что душа уже полна счастья, и никакая мелочь не может нарушить это прекрасное состояние согласия души и сердца. И они старались сделать это состояние будничным, постоянным, чтобы никогда ничто на свете не смогло разрушить их вечного спокойствия и счастья.
Будучи детьми, они вполне достигали своей цели. Ушибы, царапины, не доставшиеся конфеты, не купленные игрушки, ничего не значащие ссоры с родителями — все это быстро проходило и почти не портило той замечательной "формулы счастья". Но с возрастом стали появляться проблемы и посерьёзнее каких-то конфет и игрушек. Ссоры со сверстниками, плохие оценки в школе, сложные уроки — "формула счастья" справлялась и с этим. А вот такой удар, как смерть матери Славки, на долгое время омрачил жизнь двум подросткам. Действительно, с такой утратой не смогла бы справиться ни одна из "формул"...
А теперь неразлучным друзьям предстояло ещё одно сложное испытание, губившие их спокойствие и радость — долгая, мучительная разлука. С пяти и до восемнадцати лет они всегда были вместе, и теперь просто не представляли, как они могут расстаться: не видеться друг с другом каждый день, не бегать постоянно друг к другу в гости, не читать одну и ту же книгу, не прыгать по лужам под проливным дождем и, наконец, не кататься вместе на лошадях!.. Для них это было просто невозможно! И чем ближе была разлука, тем меньше действовала "формула счастья".
Наверное, мой дорогой читатель, вы подумали, что нежная и преданная детская дружба Любы и Славки в подростковом возрасте должна была перерасти в такую же детскую, но крепкую любовь? Увы, этого не произошло. Ещё будучи детьми, они настолько привыкли друг к другу, что ни о какой любви не могло быть и речи. А, может быть, и могло... Где-то в глубине души они оба преданно любили друг друга. Любили и не знали. Любили и не понимали своих чувств. Неразгаданной любовью цвела их дружба, их счастье. Может быть, именно поэтому расставание было для них таким тяжёлым испытанием...
...И вот они снова мчатся на лошадях по бесконечным просторам. Закатное солнце освещает их путь. Они весело болтают и смеются. И для них нет большего счастья на свете, нет большего упоения, как вот так просто смотреть на закатное солнце, наслаждаться его жгучим, но не обжигающим теплом, видеть кругом ковер из разноцветных цветов, мелькающие по бокам деревья и дома, а самое главное — веселые лица друг друга. И это бы на вечность!.. И так бы всегда скакать рядом, держась за руки, слышать весёлый смех лучшего друга и до боли в глазах смотреть на чарующее закатное зарево...
Но внезапно вдалеке появляется высокая фигура и, неистово размахивая руками, стремительно приближается к наездникам. Это отец Любы.
Друзья замедляют ход лошадей. А Люба, как-то сразу посерьезнев, тихо, но напряжённо говорит Славке:
— Наверное, ответ из института пришел...
Парень только понимающе кивает.
Действительно, отец что-то держит в поднятой руке. Это письмо…
Люба быстро распечатывает конверт и читает заветные строки. Ее лицо преображается. Серьезность сразу куда-то уходить. Губы сами собой складываются в победную улыбку. Девушка начинает попеременно обнимать то отца, то Славку. И оба понимают, что означает это веселье. Конечно же, она поступила! Наконец-то, сбылась ее мечта! Но Славка не может полностью разделить с Любой ее радость, наверное, первый раз в жизни. Ведь эта, счастливая для нее новость означает несчастье для него. Ведь с этого момента начнётся разлука, долгая и мучительная. И абсолютно неизвестно, какой станет Люба и каким будет он сам через несколько лет, когда им наконец удастся встретиться. Как-то остро вдруг Славка ощутил конец детства, осознание которого рано или поздно должно было наступить. Ведь с уездом Любы начнётся взрослая жизнь... Ему просто не с кем больше будет вот так вот по-детски играть, веселиться, мечтать...
Люба, наконец, поняла печальные мысли Славки, отразившиеся у него на лице, и серьезно спросила:
— Разве ты не рад за меня?
— Что ты, что ты! Рад, конечно!.. Но понимаешь... Ты уедешь, и когда мы с тобой увидимся теперь?..
Тот же самый вопрос Славка задал и позже, вечером, когда они вдвоем сидели на досках, пристроенных к чердаку Любиного дома, на которых они провели так много вечеров и встретили так много закатов.
— Когда же мы ещё посидим вот так? Когда же мы будем снова счастливы? — спросил Славка, кладя свою вихрастую голову девушке на колени.
Люба какое-то время молчала, обратив взгляд куда-то вдаль, к бесконечно любимым полям и перебирая темные локоны Славкиных волос.
— Понимаешь, сегодня я много думала... Ты и представить не можешь, как мне грустно уезжать! Но я очень хочу учиться. Тем более другой возможности может не представиться... А счастье... Счастье, я думаю, придет как-нибудь само собой вместе с летом и его жгучим солнцем, когда я приеду на каникулы сюда. А я обязательно приеду!..
Но она не приехала. Ни через год, ни через два, ни через десять...
Через какое-то время ее родители, накопив денег, уехали вслед за дочерью в столицу. Дом опустел. Потом в нем поселились чужие люди...
Вначале Люба исправно отправляла длинные письма, описывая чудную и необычную для них обоих столичную жизнь. И он отвечал ей, описывая малейшие подробности своей жизни. Славка все также жил в провинциальном городке: выучился в местном училище на слесаря и так остался работать в родном городе.
Но мало-помалу их переписка становилась все реже и реже. Все чаще среди утренней почты Славка не находил ни одного письма от подруги детства. Все меньше времени находил парень, чтобы накатать пару слов о последних событиях для Любы. И вскоре они просто слали друг другу короткие, сухие телеграммы, извещая о важнейших переменах в своей жизни. С телефонами в то время была плоховато в городке, поэтому друзья созвонились только один раз, когда-то на новый год. И Люба снова уверяла Славку, что приедет летом. Но так и не приехала... На этот раз она уже действительно собиралась навестить родные места детства, но весной, к несчастью для Славки, встретила одного человека... И к лету вместо телеграммы, возвещающий о скором приезде подруги, парень получил телеграмму другого содержания. Там было всего пять слов: "Выхожу замуж не приеду прости". Никто не видел, никто не знал, но Славка беззвучно прорыдал всю ночь, лёжа без сна...
Больше ни писем, ни телеграмм от Любы Славка никогда не получал.
Славка женился на следующий год. Она была прекрасна, невообразима красива. Но через месяц после свадьбы Славка понял, что у нее ужасный характер, ужасные манеры, ужасные мысли... Но он не стал разводиться. Она была красива... А Люба уже была замужем...
...Иногда по ночам в одном из многоэтажных домов в центре столицы до утра горело одно и то же окно. Около наполовину занавешенной шторы одиноко стояла красивая молодая женщина и печально смотрела на огни беспокойного города. Она с грустью вспоминала жаркое лето, обжигающее закатное солнце, быстрый бег лошадей, вихрастую головку и улыбающееся лицо какого-то паренька, "формулу счастья"...
Но это было лето и детство... Сейчас осень и взрослая жизнь. Она – известный архитектор. Муж – талантливый переводчик. У них дорогая квартира, достаточно приличная зарплата, любимая дочка, крепкая семья...
Но, видимо, что-то не так, что-то неправильно, если она с такой горечью вспоминает то вечное и счастливое лето, того вихрастого паренька. Значит, чего-то не хватает? Но чего? Она и сама не знает...
Однажды летом в провинциальный городок въехала неизвестная дорогостоящая машина. Проехав через весь город, она остановилась на окраине. Из машины вышла молодая женщина и медленно пошла по знакомым с детства местам...
Она не решилась заглянуть к Славке домой, а, быстрым шагом пройдя мимо, пытаясь не смотреть в знакомые окна, направилась к конюшне.
Конюшня была открыта. Но людей, следивших за лошадьми, не было видно. Она осторожно вошла в открытую дверь. В помещении ничего не изменилось с ее детских лет. Все та же полутень, тот же лошадиный запах и лёгкое пофыркивание. Она медленно прошла вдоль стойл, читая на табличках клички лошадей, чтобы найти знакомые имена. Но ей это не удалось. Она резко остановилась и, приложив руку ко лбу, тихо произнесла:
— Сколько же времени прошло с тех пор!.. А я даже и не заметила... Как долго меня не было здесь?.. Десять... Нет... Пятнадцать... Все осталось прежним, но при этом так изменилось!..
Люба продолжала стоять в растерянности какое-то время, не двигаясь с места и не опуская руки.
Из этой странной задумчивости ее вывел мужской голос, интонация которого показалась знакомой ей:
—Доброе утро! Вы что-то хотели?
Женщина быстро обернулась.
Не только голос, но и лицо мужчины показалось ей знакомым. Она нахмурила брови, мучительно пытаясь вспомнить, где могла видеть это лицо. А, может быть, это Славка?
Славка узнал ее первым.
— Любка! — воскликнул он. — Неужели это ты?!
— Славка! — лицо женщины прояснилось. — Ну раз ты узнал, значит, это я!
Друзья весело рассмеялась как будто и не было тех долгих, томительных лет разлуки.
Они хотели обняться, но какая-то преграда встала между ними, и, отстранившись друг от друга, они холодно пожали руки. Наступило неловкое молчание…
— Да, — начала первая Люба. — Так много лет прошло... Почему мы расстались... Почему не писали... Неизвестно... Я уехала... Но ведь тогда я искренне верила, что вернусь и что все будет, как раньше! А в тот год, перед свадьбой я уже ехала на вокзал покупать билеты...
— Но не доехала... — тихо закончил Славка.
— Да... А как прежде уже все равно не будет...
Славка хотел что-то возразить. Он подался вперёд, а в глазах вспыхнули задорные огоньки. Но вдруг в его воображении предстало красивое, но строгое лицо его ревнивой жены, и мужчина как-то сразу приуныл.
— Ты права, не будет... — только и смог выдавить он.
Теперь вспыхнули глаза Любы:
— Но почему?.. Может быть, как раньше оседлаем лошадей, поедем в поля и...
— Не получиться... У меня жена очень ревнивая. Если ей кто-нибудь расскажет или ещё слухи пойдут, то...
— Ой, прости, не знала... — быстро сказала Люба. — Тогда... Тогда оседлай мне лошадь, я одна поеду... Оседлай вон того, гнедого, —женщина указала на самое дальнее стойло, где стоял поражающей своей красотой гнедой конь.
— Не справишься, он горячий... — Славка улыбнулся. — С непривычки-то...
— Ничего, ничего, справлюсь. Тем более с тех пор так никогда и не прекращала ездить на лошадях. Так что оседлай! Пожалуйста!
Славка только кивнул и пошел в конец конюшни за седлом и уздечкой.
Любе было просто необходимо сказать что-то такое своему забытому другу, отчего на душе станет тепло и уютно, а прошлое вернется, возвратится давно забытое счастье... Счастье... Точно! Это была последняя надежда поставить все на свои места, сделать все так, как было раньше...
Она крикнула ему вдогонку, задыхаясь от прилива воспоминаний:
— Славка, а ты помнишь... помнишь нашу "формулу счастья"?..
— Конечно, — пожал плечами тот. — Но, к сожалению, это все в прошлом...
— Ах, ну да, конечно... — Люба разочарованно отвернулась и медленно, будто во сне вышла на крыльцо и, облокотившись о перила, уставилась вдаль, туда, где цвели бесконечными цветами родные поля.
О, как она любила эти места! О, как ей не хватало их все эти пятнадцать лет! Как ей не хватало Славки!.. А он изменился. Стал другим, каким-то взрослым. А она в душе тот же ребенок... Или же он просто хочет казаться взрослее и непреодолимые обстоятельства не дают ему оставаться где-то там в детстве?..
Размышления Любы прервал голос Славки:
— Прошу, мадам, вот ваша лошадь.
Когда Люба садилась на красавца-коня, Славка обеспокоенно спросил ее:
— Ты точно справишься? Смотри, держись крепко...
Люба только самодовольно мотнула головой и тронула коня...
Славка уже около часа стоял на крыльце конюшни и наблюдал за мелькающей среди цветов маленькой фигуркой женщины на коне, выделывающей различные виражи. В его мозгу с новой силой просыпались такие далёкие и счастливые воспоминания, связанные с этой маленькой фигуркой...
Но неожиданно миражи развеялись. Маленькая фигурка предстала перед ним в полный рост, держа коня за повод.
— Спасибо, — коротко сказала Люба. — была рада снова прокатиться по знакомым местам.
Он принял у нее повод, а она, повернувшись, собралась уже уходить.
— Следующим летом я приеду сюда с мужем и дочкой, — тихо сказала она и быстро пошла прочь.
— А у меня сын, — как-то невзначай ответил Славка.
И они так и расстались, не попрощавшись.
А на следующее утро она уехала...
...Лето. Жара. Солнце. Его бесконечно яркие живые лучи. Бескрайние поля. Свистящий в волосах ветер. Быстрый бег горячего коня. Лёгкое колыхание травы под его ногами. И свобода, бесконечная свобода. И всемогущее вечное счастье. Счастье кругом, везде, в каждой детали, в каждой мелочи. Самое настоящее, незыблемое счастье. И так хочется прожить всю жизнь, с ощущением лёгкого счастья в груди...
Их снова двое. Он и она. Дети двух влюбленных, которые так и не смогли разгадать свои чувства, не смогли сохранить «формулу счастья».
И снова лето. И снова лошади. И снова счастье. Счастье множащееся и ускоряющееся, вечное, но в то же время такое короткое и мимолётное... Счастье, формулу которого, может быть, всё-таки удастся вывести этим двум беззаботно весёлым подросткам...
...А она сидит на тех самых досках, пристроенных к чердаку, на которых они вдвоем сидели все детство, юность... Отсюда открывается прекрасный вид на бескрайние поля, полные цветов и луговых трав. Вот это и есть настоящая свобода! И она снова сидит здесь, как и много лет назад. Только теперь она одна. Игорь не хочет играть в «ее детские игры», а Славка... У Славки ревнивая жена, неправильно поймет... И вот она сидит одна, свесив ноги и весело болтая ими, и смотрит на дорогие ей с детства поля. А там скачут двое. Ее любимая Машка и сын Славки... И они когда-то были такими же... Также скакали, также смеялись, также были счастливы и свободны... И непривычные слезы наворачиваются ей на глаза...
...А он стоит на крыльце конюшни и, облокотившись о перила, смотрит на такие знакомые и привычные поля, которые вновь расцветают для него новыми красками. Он стоит и курит, и дым от сигареты клубится замысловатыми завитками и поднимается в небо. А там, в полях, все также скачут двое — парень и девушка.
И так будет всегда. Пройдут года, а по этим озаренным предзакатным солнцем, всегда летним полям все также будут мчаться двое. Сквозь дни, недели, месяца, года, века... И это счастье — навсегда... А эта свобода — на вечность...