***
Жили или просто были?
Час за часом, сутки прочь.
По каким путям пылили,
Боль стараясь превозмочь?
Снились розовые дали,
И порой сбывались сны
От печали до печали,
От весны и до весны.
Птицей - годы, искрой - звёзды,
Белым снегом голова.
А в сердцах, как в птичьих гнёздах,
Неистлевшие слова.
***
Струился неутешный снег
С небес, которым нет предела.
Я невозможного хотела –
Вернуть тепло в прозрачность век.
Немая опускалась ночь
На белоснежные страницы,
Стирая чёрной тушью лица,
И тьмы её не превозмочь.
Мне ведать было не дано:
У боли тоже край незримый,
Но явят милосердье зимы
Душе когда-то всё равно.
Что было дальше? Я жила.
Вдыхая жизнь, как запах хлеба.
И тайной милостыней неба
Однажды ночь моя ушла.
…По кромке осени иду,
Внимая снам опавших листьев,
И от тщеты себя очистив,
Неслышно в зиму перейду.
***
Падает, падает наискосок,
С ветром наотмашь снег торопливо.
Птицей пугливой нырнёт меж досок,
Сад обнажённый укроет стыдливо.
Снег, нам отныне с тобой по пути.
Дай твоему научиться смиренью.
Смело по белому свету идти,
В муке кружить вдохновенной метелью.
И налегке по весне уходить,
Чтоб, обернувшись, назад возвратиться.
Будет нам зимнее солнце светить,
Песню споёт на дорожку синица.
***
Ещё ноябрь, и робок снегопад,
Но ткутся небом кружева зимы.
Душа моя, как опустевший сад,
И счастья просит у судьбы взаймы.
Желания - земны, мечты - просты:
Мне в сонме голосов расслышать - твой.
Как тонок лёд и призрачны мосты,
И невозможно обрести покой.
В круженьи лет, заснеженности лиц
Разучимся друг друга узнавать.
Но я же помню – парой белых птиц
Дано нам было по небу летать!
Не сбудемся. А память сбережёт
Подробности невысказанных слов.
Я долг верну, но пусть она придёт –
Как первый день зимы – любовь.
***
Вчера за окнами мело,
Качали ели колыбели,
Качели старые скрипели,
А небо мглой заволокло.
И соснам мнились паруса.
О, как ветра их наполняли!
И сдаться шторму не давали
Матросов юных голоса.
А я стояла у окна,
И ход часов не замечала.
Себе казалась пташкой малой
В мешке из грубого сукна.
Но замедлялась карусель,
И вихри снежные слабели.
И лишь задумчивые ели
Качали жизни колыбель.
***
До чего же морозное утро!
Как поверить, что март и весна?
Но природа неспешно и мудро
Отрешится от зимнего сна.
Вдруг сугробы, поохав немного,
Потемнеют лицом и… навзрыд!
У берёзки, чуть вымокнут ноги,
По артериям сок побежит.
И поселится снова у дома
Со скворчихой знакомый скворец,
И весеннюю песню истомой
Вмиг наполнит биенье сердец.
До чего же чудесное утро!
Что, мороз, если март и весна!?
Если сердцу ожившему трудно
Не проснуться от долгого сна!
***
Исподволь, незримо тает снег.
В три ручья в восторге плачут крыши.
И сгорает панцирь стылых рек,
Чистотой лазури небо дышит.
Отчего же в комнате печаль,
Тишина и строгость снегопада,
Солнцем сквозь промозглую вуаль
Утаённой нежности прохлада?
Окна распахнём - звенит капель,
Синих луж разбрызгивая воды.
Будем суматошны, как апрель!
И нежны в любое время года...
***
И снова июнь, но…. весна!
Мы - две утомлённые птицы –
Прикроем глаза, и приснится
Нам два одинаковых сна:
Там в зелени строгих аллей
Сиреневой дымкой виденья,
И воды таят отраженья,
А летние ночи светлей!
Послышится смех у дерев,
Но эхом рассыплется вскоре,
Застынет усмешкой во взоре
И ликах у мраморных дев.
И свежестью белых цветов
Душистой сирени из парка –
Пожалуют царским подарком
Двух птиц из растаявших снов.
***
Остановка на станции Кез
Две минуты – не много, не мало.
Склон пологий, домишки да лес
Не спеша за окном проплывало.
В одуванчиках луг и окрест
Юный бор, затаивший дыханье,
Тихий пруд, отражающий Кез,
И высокого неба молчанье.
Зелень лета – оттенков не счесть,
Буйство цвета – и Крезу на зависть!
Но сумеет ли кто-то прочесть
Наших душ потаённую запись?
Я не знаю, со мной или без,
Но когда-нибудь пусть повторится
Вдохновение станции Кез,
Недописанной книги страница.
ОСЕННИЙ ДЕНЬ
Есть в осени погожий день.
В нём запах солнечной опушки,
Грибные шляпки набекрень,
И лай весёлый у избушки.
В нём луч, пронзив лесную сень,
Рассыпал на тропе веснушки,
И хмель развесил на плетень
Медовых шишек погремушки.
В нём синий ситец на окне,
И свет в глазах как откровенье,
Любовь, рождённая во мне, –
Любви небесной отраженье!
***
Рождаются стихи из снега и тумана,
Из блёклых лепестков и лепета воды,
Из незабытых снов, игры, самообмана,
И даже из большой немыслимой беды.
Вобрав в себя огни заката и рассвета,
И щебетанье птиц, и запахи земли,
Биение сердец, бессонницу поэта –
Всё, без чего стихи родиться б не могли.
Они растут в тебе, преодолев преграды,
И в суете сует, вдруг замерев на миг,
Обрушатся слова тишайшим снегопадом,
Чтоб новый юный стих из тишины возник.
КОСТРОВО
Утро в ярких обновах
Загляделось в пруды,
У деревни Кострово
В белых платьях сады.
Зарождается звонко
Удивительный день,
Громыхает ведёрко –
Слышат пять деревень…
Только было ли это? –
Опустели дворы.
Безголосое эхо –
Не слыхать детворы.
Кровянеют поляны,
Но пусты туеса.
И стоишь ты, печальна,
Слёзы – божья роса.
Вновь не спишь до рассвета,
Молчалива, одна.
Горькой памяти лето,
Что украла война.
Звёзды гаснут, и снова
До рассветной поры
У деревни Кострово
Догорают костры.
***
Всё тот же двор с калиткой хлипкой,
Дождей осенних перебор.
Ночного ветра вздохи-всхлипы
И неба звёздного простор.
Вот только я совсем иначе
Взгляну на поле, дом и лес.
И в дальнем журавлином плаче
Услышится мне плач небес.
Я в зарослях осины с ивой
Найти тропинку не смогу,
И не услышу торопливой
Кукушки звонкое «ку-ку».
И побреду по бездорожью,
Виною, не вином пьяна.
Нам уповать на милость божью
С тобой, любимая страна.
***
Ненастная ночь за окном
И боль не чужая, своя,
Что где-то есть старенький дом,
Спасенье которого – я.
Потухшие пряча глаза,
Он тоже ночами не спит.
И ветры над ним голосят
Под ропот столетних ракит.
Они оказались верней,
Ушедших в другие края.
А блудных своих сыновей
Всё ждёт терпеливо земля.
Ненастная ночь за окном.
Но память осилит быльё.
Дождись меня, поле, и дом,
В котором спасенье моё.
***
Всколыхнёт полночная гроза
Памяти заветные приделы:
У тебя марийские глаза
И характер Орлеанской девы.
Невесомы годы-облака,
Замерев, стою в плену ромашек.
Есть места, наверное, и краше –
Я к тебе спешу издалека.
Утолю и жажду, и печаль
Ледяной водою из колодца.
Рассмеюсь, и песней отзовётся
Мне в ответ бревенчатая даль…
Сквозь лета пробьются голоса,
Сердцем сбережённые напевы!
У тебя марийские глаза,
И характер Орлеанской девы!
***
О, древний мой языческий народ!
О, Русь моя! - Два древа, два причала!
В моей судьбе, переплетясь, живёт
Два языка, две песни, два начала.
Не полукровка – дочь твоя, мари!
Мне наша речь досталась по наследству.
Не от того ль, волнение в крови
От зрелища языческого действа?
О, сколько раз над верою твоей
Взлетал топор, и обагрялась плаха….
Ты выстоял. Лишь делалась белей
С искусной вышивкой марийская рубаха.
Родство людей – основа из основ
Скрепляется узором двусторонним.
Пусть потайных нам не искать узлов,
И брат сестре не станет посторонним.
И потому не взвесить на весах
Любовь к Христу и Матери-природе.
С молитвой православной на устах
В священной роще я молюсь о роде.