Вышедшая два десятка лет назад в якутском издательстве «Бичик» дилогия о шаманах Владимира Фёдорова «Служители трех миров» и «Воители трех миров» была так интересна, что моментально ушла в народ. Как только был продан последний экземпляр, книги стали перепечатывать, оцифровывать. Благодаря пиратам, которые без спросу автора выставляли целые главы в интернет, шаманские книги Фёдорова разлетелись по сайтам и стали известны всей стране.
А вот печатных версий почти не осталось. Да и читатель вырос. И издательство ЭКСМО предложило Владимиру Фёдорову переиздать книги.
И вот первая часть дилогии — «Служители трех миров» — снова увидела свет. Однако, начав читать, я поняла, что это совсем другая книга. Автор лишь отчасти возвращается к своему давнему варианту, но не повторяет его. Об этом мы с ним и поговорили, и вот что Владимир рассказал.
Африка, которая в двух шагах от Якутии
— Как 20 лет назад в Якутске, так и сейчас в Москве снова выходят «Служители трёх миров» и «Воители трёх миров». Под теми же названиями. Но это, действительно, совсем другие книги. Если раньше они были написаны как бы взглядом со стороны, то теперь я пишу от первого лица. За минувшие с первого издания 20 лет появилось и увиделось много нового, и мне захотелось об этом рассказать. Я побывал в Гренландии на Всемирном слёте шаманов, познакомился с европейскими шаманами, японскими, непальскими и другими. Обо всём этом читатель узнает из новых книг
Благодаря Гренландии я оказался в Африке и стал одним из первых современных российских писателей, кто там побывал в начале 2000-х годов. Надо сказать, что кроме Николая Гумилева и Андрея Белого, там вообще никого из известных русских писателей не было. Гончаров обогнул мыс Доброй Надежды на фрегате «Паллада», но в материковой Африке не был. В Гренландии, разговорившись с человеком, который занимался путешествиями по Африке, я загорелся и в тот же год отправился в Кению. К тому же, билеты от Москвы до Найроби и обратно тогда обошлись мне всего в 20 тысяч, да и туркомпания выдала бонус по путёвке. Но зато потом сайт этой компании целый год украшали сделанные мною африканские фотографии и репортаж, а в Якутске я провёл фотовыставку «Сердце Африки в сердце Якутии».
Потом еще три раза я ездил в Южную Африку, в Египет и Тунис. Так что африканские шаманы и колдуны у меня потянулись из Гренландии.
Красная тряпочка в Копенгагене
— В Гренландии мы были вместе со знаменитым шаманом Савеем, с которым я познакомился ещё в Якутске. В Копенгагене с нами вышла забавная история. Дело в том, что эвенки всегда привязывают ленточку из материи к ближайшему дереву там, где разбивают стоянку для ночлега. Если есть, красную. Это и знак присутствия и оберег от злых духов. Место, мол, занято, нечего им там делать.
Поселили нас в отеле на центральной площади Копенгагена, и мы вышли поискать, к какому бы кустику привязать эвенкийскую тряпочку. Деревья там такие же, как и в Москве — ветви очень высоко, не достать. Савэй ростом невысок, Октябрина, его помощница — тоже, и я не Гулливер. И всё-таки я увидел какое-то подходящее дерево, дотянулся до ветки, пригнул её, и Савей завязал свою тряпочку. Проходившие мимо датчане смотрели на нас с удивлением, но мы исполнили обряд и спокойно пошли спать. По-тунгусски.
Целители трех миров
— Материала за двадцать лет у меня набралось предостаточно, и боюсь, во вторую часть все истории не поместятся.
Я не раз побывал в гостях у эвенов и эвенков, которыми заканчивается первая книга, у юкагиров. В Гренландии общался с гренландскими эскимосами, потомками друидов и викингов, на Аляске — с аляскинскими эскимосами, был в шаманской деревне индейцев-атабасков, дважды выезжал на Камчатку, где свои шаманы — ительмены и коряки.
Много новых историй узнал про шаманские войны, которые должны войти в «Воители трех миров» — в части того, как шаманы проводили военные обряды, участвовали в сражениях и вели их между собой.
Что-то новое появилось, связанное с моей малой родиной. Так, например, переписываясь со своей одноклассницей, я выяснил, что её дедушка был знаменитым шаманом, который вступил в войну с известным вилюйским шаманом, проиграл и погиб. Во времена нашей юности одноклассница-комсомолка, естественно, об этом не распространялась.
Много материала я собрал про знаменитого верхневилюйского шамана-целителя Никона, общаясь с его учениками и пациентами — о нём будет отдельная глава.
Скорее всего, мне придется написать третью книгу под названием «Целители трех миров».
Чтобы шаманам было тепло
— Интересно, что в Гренландию мы ездили абсолютно бесплатно (из России нас пригласили четверых), организаторы съезда оплатили проезд, проживание, а одна зарубежная компания, которая выпускает одежду для экстремалов, выдала на месте для испытаний пуховые куртки и экспериментальные спальные мешки, в которых можно спать на улице до –50 мороза. Для них было важно протестировать свою продукцию.
Свидетель камланий
— Сам я не только общался с шаманами, но и не раз был свидетелем камланий. В Москве было представительство одной зарубежной компании, которая занималась строительным бизнесом, но там работали люди, интересующиеся шаманизмом. И в Москве у них был офис, где Савей по моей просьбе устроил камлание с диагностикой двух женщин, после чего вынес вердикт, что всё у них хорошо.
А до этого я наблюдал, как он провёл на одной даче в Якутске инициацию молодого шамана из Вилюйска Федота Иванова. Об этом я пишу в книге.
Из книги:*
«…как выяснилось, во время камлания будут не только лечить больных, но и Савей проведёт очередное посвящение Федота, подняв его на следующую ступень шаманской иерархии.
Подойдя к даче, я поздоровался с уже собравшимися людьми, в том числе с двумя сидящими на скамеечке незнакомцами, которые тоже приветливо кивнули мне в ответ. Старший из них, по виду обычный пенсионер, приехавший в город из сельской глубинки, был одет в явно «выходной» костюм, с которым не очень сочеталась простецкая вязаная шапочка, набок натянутая на голову. Он неторопливо потягивал сигарету и что-то негромко говорил своему собеседнику — современному молодому человеку. Мне и в голову не пришло, что передо мной были два главных героя вечера.
Всё изменилось, когда они, облачившись в свои костюмы и взяв в руки бубны, вышли и сели на пол в главном углу небольшой гостиной. За спинами шаманов встала помощница Савея Октябрина, а мы остальные, человек пятнадцать, расположились полукругом и замерли в ожидании.
В самый первый ряд хозяева посадили трёх больных, которых должны были исцелять шаманы, — бабушку, женщину и молодого парня.
Солнце за окном спряталось за лес, в гостиной быстро потемнело, и её слегка освещали лишь отблески огня из дверцы железной печки. Бубны зарокотали сначала еле слышно, потом всё сильней, вместе с ними становились громче и голоса шаманов. Они поднялись и начали свой древний магический обряд.
Камлание проходило без излишней экзальтации и внешних эффектов, без прыжков под потолок и диких выкриков, а было направлено на сакральность происходящего, на внутреннюю энергетику, которая, казалось, была разлита в воздухе и плотно наполняла комнату.
На груди шаманского костюма Савея не было ни одной подвески и вообще какой-либо нашивки или изображения, но зато на спине, особенно в нижней части, их находилось такое множество, что разглядеть все, особенно в полумраке и во время движения, было невозможно. Отчётливо выделялись лишь «лось» — символ главного духа наверху спины — и чуть ниже его большой металлический круг с пробитыми и заклёпанными отверстиями. В такт движениям шамана звенели три колокольца разного размера, и поблёскивали металлические «кости» на руках-крыльях.
На костюме Федота бросались в глаза железные «эполеты» на плечах, которых я прежде никогда не видел, на верху спины прыгали и звенели семь бубенцов, под ними позвякивало множество парных подвесок в виде вытянутых металлических конусов, блестели стальные круги с чеканкой на них. Впереди, в верхней части груди, угадывались изображения медведя, быка и ещё каких-то животных.
Интересно было то, что Савей, «проводя» Федота по путям-дорогам нового шаманского уровня, распевал на древнем тунгусском языке, а посвящаемый следом повторял их слово в слово, хотя был якутом.
После камлания Савей, присев на корточки под берёзкой недалеко от крыльца дачи, снова долго и молча курил. Из-под его шапочки выглядывали мокрые насквозь волосы. Было видно, как он устал…»
Знак шамана
— Тема шаманизма будто находила меня. Я сейчас подумал о том, что сам Владимир Кондаков, который был председателем Ассоциации народных целителей Якутии и почитался главным белым шаманом, собственноручно вырезал для меня кумысный кубок чорон ‒ он стоит на полке в моем рабочем кабинете.
Люди задаются вопросом, почему в Якутии так много поэтов? А ещё больше певцов и мелодистов. Я думаю, потому, что когда в 20-е годы шаманизм запретили, эта энергия переродилась в творческую.
Мой земляк-писатель Николай Лугинов, родившийся в соседнем селе, отдал свой отчий дом под музей. И в этом сельском музее висят портреты 15 заслуженных работников культуры, которые родились в радиусе примерно 100 км: художники, артисты, композиторы. И три народных писателя — якут Лугинов, эвен Кривошапкин и русский Федоров. В нашем Кобяйском улусе родился известный российский режиссер Андрей Борисов. Там же родились первый профессиональный якутский композитор Захар Степанов, председатель Союза мелодистов Алексей Калининский, директор Саха театра, народный артист Анатолий Николаев, примадонна якутской эстрады Далана и другие известные деятели культуры.
Я думаю, происходит какая-то сублимация энергии, она превращается из одного вида в другой. Выходит, что таланты, как и шаманов, рождает сама земля.
Что означают сны
— Долгие годы за мной по ночам гнался медведь. И вот профессор университета, занимающийся религией Егор Сидоров, рассказал, что ему в детстве тоже снился такой сон. Оказалось, это форма шаманской инициации — у тунгусов, эвенов и эвенков. «Если бы этот медведь тебя во сне догнал, — сказал он, — ты бы стал шаманом».
А я рос в атеистической среде, где никто ни в бога, ни в чёрта не верил, но в начале нового века я всё-таки пришёл к этой теме. Она будто с неба на меня упала.
О другом своем сне я написал рассказ «Ночной целитель», и он есть в этой книге как глава.
Из книги*:
«…Спустившись за водой, Василий поинтересовался, что я выискиваю. «Куриного бога» ищу, — пояснил я. — Камень с дыркой... на память...
‒ «Куриного бога»? — повторил Василий, усмехнувшись. — Ну, вы, русские, даёте! Не могли название получше придумать... Будто из курятника...
— А твои эвены как его называют?
— «Агдыри удён» называют — «громовой камень». В старину считали, что дырки в них молнии пробивают во время самых сильных гроз. Перекочевав на новое место, эвен первым делом брал висящий на шее такой камень-оберег, подносил к глазу и осматривал через дырку всё, что было вокруг, — деревья, склоны, речку... Считалось, что так можно было оградить стоянку и её ближние окрестности от всякой нечисти... Ну и, конечно, самого хозяина такой талисман защищал от разных напастей, удачу приносил на охоте. Им же шаманы лечили людей и оленей...
Увы, до самых густых сумерек мне так и не попалось ни одного «куриного бога».
Боль моя не проходила. Парни мне посочувствовали, добавили какие-то таблетки из своих аптечек, быстро разложили походные спальники, погасили свет и дружно засопели.
Я лежал, невольно вглядываясь в темноту противоположной стены, и ждал, когда подействуют лекарства, но боль не исчезала и не давала заснуть. Порядком измученный, я временами начинал проваливаться в какую-то полудрёму, но очередной спазм опять выталкивал из неё. Сколько времени это продолжалось и сколько мне оставалось терпеть до утра — сказать было трудно.
Дверь избушки вдруг неслышно распахнулась, и на её пороге, заставив меня онеметь и застыть от неожиданности, появился какой-то неведомый старец. Его светлое длиннополое одеяние и рассыпанные по плечам длинные волнистые волосы, перехваченные на лбу кожаным ремешком, отливали бело-голубым лунным светом. На фоне мерцающей благородной седины изрезанное морщинами лицо старца с узкими прорезями азиатских глаз казалось неестественно тёмным, каким-то густо-коричневым, но при этом оно не пугало, а излучало какую-то мудрость и доброту, постепенно меня успокаивающую. Дождавшись, пока я приду в себя, он спросил то ли на русском, то ли на каком-то другом языке, который я прекрасно понимал:
— Болит?
— Болит, — выдохнул я и инстинктивно сел, но он остановил меня жестом, показав, чтоб не двигался. И тут я заметил, что в правой руке старец держит небольшой овальный камушек цвета его лица, в отверстие которого продета тонкая кожаная тесёмка. «Да это же “куриный бог”! — мелькнуло в мозгу. — Громовой камень!..»
Поймав мой взгляд, старец чуть кивнул головой, будто подтверждая догадку, шагнул ближе и, протянув ко мне руки со своим амулетом, надел его на мою шею. слегка коснувшись волос и кожи лёгкими прохладными пальцами…»
Тайна избушки на курьих ножках
— Шаманизм был и у славян, они же тоже были язычники. Но у них он практически не сохранился, и мы об этом можем только догадываться. Когда я писал о шаманских захоронениях, мне открылась тайна избушки на курьих ножках. Русские тоже, как и якуты, в старину делали воздушные захоронения. Избушка на курьих ножках — ни что иное, как шаманский арангас.
Древние люди выбирали четыре крепких дерева, на которых делали помост, и ставили туда гроб. А чтобы деревья стояли дольше, не падали, корни специально окапывали, обнажали, поэтому они засыхали и не гнили. Выходило, что эти деревья стояли на корнях, напоминающих курьи ножки.
И вот лежит там Баба-Яга — нос в потолок врос. А почему? Да потому, что сам по себе гроб невысокий. А косы у женщин были длинные, в колоду не входили, и они обычно так и висели снаружи. Кстати, гроб тогда еще делали не из досок — выдалбливали толстое дерево, как пенал, туда и клали покойника и закрывали. Понятно, что места там мало. Представьте себе гроб на дереве, а из гроба волосы свисают. Страшно? Вот вам и Баба-Яга в избушке на курьих ножках — славянская традиция.
Пока падает топор
— Пока топор падает, бревно отдыхает, — гласит якутская пословица. Пока издательство ЭКСМО не требовало вторую часть «Воители трех миров», которая почти готова, я работал над сценарием художественно-документального фильма про Первого президента Якутии Михаила Ефимовича Николаева. И превращал в повесть идущую в Русском драмтеатре пьесу «Запасной аэродром» — там очень много чего осталось за рамками спектакля. Кстати, прошлой осенью этот спектакль получил золотой диплом Международного фестиваля «Золотой витязь».
Надеюсь, что вторая книга о шаманизме не заставит себя долго ждать. А за ней, возможно, и третья.
*Отрывки из книги напечатаны в значительном сокращении.