У ЖИЗНИ НА ПИРУ
Виктору Лихоносову
В тиши провинциальной, непогодной
Шумит мой сад и клонит ветви ниц.
Дивит река своей стихией водной,
А лес звенящим пересвистом птиц.
Все эти звуки выразит ли Слово?
О чём они: о тайне Бытия?
Бессмертия? Вопросы бестолковы…
Ответить не берусь! В недоуменье я.
Мне слышится, как тихо плещут воды
О бережок… Как дыбится волна
Вольнолюбивая, познавшая Свободы
Нерасшифрованные письмена,
Начертанные на воде, на суше,
На камне, воздухе и облачной гряде,
На всём на том, что людям в жизни служит,
Их единя! Особенно – в беде.
Кто расшифрует вод речных текучесть,
Терпенье камня, воздуха струю?
Иль грозовой разряд рычащей тучи,
Улыбку саркастичную твою?
Печальных слов пленительную ложность,
Их роковую, странную игру,
Явившую в итоге – безнадёжность
Твою, поэт, у жизни на пиру.
ЗЕМЛЯК
Я с ним не раз ходил по следу
На волка, в стылые ветра…
И у костра, ведя беседу,
Делил глухие вечера.
А вот сейчас он удит рыбку
На Серебристом озерце.
Какая дивная улыбка
Цветёт на старческом лице!
Он сельский песельник, охотник,
Он в жарких спорах – не речист,
Зато какой искусный плотник!
А в прошлом – снайпер и… танкист.
«И тракторист я, между прочим…
Я раньше – пил… Теперь – не пьём,
Но до сих пор стреляю точно,
А после каюсь – жаль зверьё!
Мне с этой жалью нету сладу,
Порой добыче я не рад…
А я ведь рвал Кольцо Блокады,
Лез на штыки за Ленинград.
В бою, от крови захмелевший,
Чуть было разум не померк,
Когда я танком обгоревшим
Таранил мрачный Кенигсберг.
Теперь не знаю, что со мною –
Жаль даже зайцев и лисиц…
Я, оглушенный той войною,
Почти не слышу певчих птиц.
Я только вижу, как резвятся…
Вон стрижики сквозь тучку мчатся,
Какие вёрткие они!
Но птицы мне, увы, не снятся,
Мне только танки, танки снятся,
Горящие, как головни,
Вернее, как… протуберанцы…»
…Закатный луч блистал багрянцем,
Златя вершинную сосну.
День уходил, клонясь ко сну…
И озерцо в глазах рязанца
Качало валкую волну.
СВЕЧКУ ЗАТЕПЛЮ…
Памяти жертв Беслана
Что сделалось с нашей страной?!
Террор – этот Змей Огненной
Ползёт по ней… Свечку затеплю
Во храме, где свет неземной,
Связует и небо и землю.
О, свет неземной, помоги,
Где выход? Не видно ни зги!
За окнами – воля? Неволя?
Жизнь чёрные чертит круги,
Юнцам «осыпая мозги»
Наркотиком и алкоголем.
Я в эти мгновения рад
Писанье открыть наугад
Священное… В нём обнаружу
И тайны духовных услад,
И свет, исцеляющий душу,
Что с каждого виден листа…
Голгофская тень от Креста
Там зыблется… Тень – василькова…
Молитва, открой мне уста!
Сияющий образ Христа
Яви мне, Библейское Слово!
Как Злак в Гефсиманском саду
К стопам я Его припаду…
Призри, милосердный Мессия!
Я нынче, как грешник, в Аду,
По краешку жизни бреду…
… Зияет, как бездна, Россия.
БОЖЬЯ КРАСОТА
Как переменчива погода!
Вчера был снег, а нынче дождь.
Дурной характер у природы…
Кто говорит: «Хороший!» - Ложь.
Но я, привыкший к переменам,
Спокойно их перетерплю.
Я даже женщине измену
Прощу, когда ее люблю.
Прощу за то, что… не любила,
Не укоряя, не кляня,
Чтоб милосердьем осенило
И благодатию меня.
И не на год… На многи годы…
Чтоб добрым был я, а не злым,
В часы осенней непогоды,
Под серым небом ветровым,
Где не ликуют нынче птицы,
Крылом и клювом поводя,
Где легкий облак светлолицый
Дырявят капельки дождя.
И я, прищурясь, озираю
Небес и даль, и высоту,
От коих взгляд не отрываю…
Но как мне выразить? – Не знаю!
Всю эту Божью красоту.
БУНИН В ПАРИЖЕ
Ледяная ночь, мистраль…
И. А. Бунин
Идёт снегопад над Парижем…
Стих натиск мистральных ветров.
И вспомнились Бунину… лыжи,
И свадебный звон бубенцов.
И скрипы каретных полозьев,
И машистый бег рысака,
И бор, что заснежен и грозен,
Где Леший скулит у пенька:
Дурачится, хамски хохочет
И топает ножкой резво.
Всклокоченно хохлясь, что кочет –
Он гребнем трясёт боево.
Печалится Бунин: «Доколе
Мне мысленно жаться к леску
Орловскому… Русское поле,
Сними, как удавку, тоску
С души моей… Гнёт меня, губит…»
Но даже друзьям ни гу-гу
О том, как он зимушку любит,
С барахтаньем в мягком снегу.
Он помнит, как снежною пылью
Искрят перехлестья ветвей.
И то, как пленяли в распыле
И Святки и снеговей.
Лицо леденило от стыни,
А сиверко дул всё свежей…
Но всё это стало отныне
Лишь грёзы и зов миражей
В простор вихревой и миражный…
На голос Руси бедолажной
Не рвись! Эти мысли отбрось!
Там жить и опасно, и страшно,
Где власти с народом – поврозь.
А снежная навись всё ниже,
Авто и толпа – не пройти…
Предзимним любуясь Парижем,
Он шепчет: «Россия, прости,
Что бросил Тебя, не вернулся…
Я, как в летаргическом сне,
Всё сплю! Я ещё не проснулся…
А то, что с Тобой разминулся,
Парижу – не больно, а – мне…»
ВСТРЕЧИ – НЕ ВСТРЕЧИ
Все наши встречи и не встречи
Увы, остались позади…
Но снова тёплый летний вечер
Зажёг фонарь… Ты погляди
Горит второй… И дружно, сразу –
Мгновенье! Вспыхивают все!
И ты, смеясь, роняешь фразу:
«Бродила ночью… по росе».
«Ты с кем ходила? Где бродила,
Шаталась по росе босой?
Эк, чем меня ты удивила!»
Подумал я… Да Бог с тобой,
Давай, дури, греши гулёна –
Мне нету дела… Ну, дела!»
Хотел ей крикнуть озлоблённо,
Но зло – душа превозмогла.
А ты, как странно! – даже рада,
Что верю в наглость этих фраз.
И даже чуть касаюсь взглядом
Твоих родных, но лживых глаз.
Какой-то замысел разбойный
В лукавом взгляде я прочел,
Когда ты шарфик своевольно
Закидывала за плечо.
И учащала шаг торопкий,
Был голос грустен, но игрив…
А весь твой нрав, когда-то робкий,
Являл и волю и порыв.
…Познал я много женщин разных:
Душевных, нервных, злых и праздных.
И милосердных и несчастных,
Прекрасных тоже, что таить…
Но эта – создана любить!
Она из тех особ опасных,
Что может в час лобзаний страстных –
Смертельным зельем опоить.
ПОЛЮБЯ…
На небушке нет и просвета,
Но всё же я солнышка жду…
Какое дождливое лето
Нам выпало в этом году!
Сегодня проснулся на зорьке,
Окно распахнул, удивясь:
Дождинок дрожащие дольки
На ветках сверкают, искрясь.
Сыры и заборы и крыши,
Ворота, калитки, плетни.
Обильная сырь ещё выше –
Ты только на небо взгляни,
Оно и волнисто и влажно
И переливчато… Да!
И бродит, бурля, будто бражно,
В пузатенькой кадке вода.
Ты черпаешь воду для стирки
Из кадки тяжелым ковшом…
Кудряшки на милом затылке
Дрожат… И мне так хорошо
Смотреть, как ловка ты в работе,
И, как ты в движеньях шустра!
На чистой лирической ноте
Мне славить тебя бы… Игра
Вся жизнь наша… Но не актёркой
Ты родилася на свет…
О, жизнь! Ты, как ржавая тёрка,
Жестокая! Удержу нет!
С доскою сравнима стиральной
И с тёркой… (Прости, повторюсь!),
Прекрасной, нервозной, скандальной
И холеричной… Дивлюсь!
Я в ней столько лет с тобой прожил!
Её, как тебя, полюбя…
…И ты на неё так похожа!
Как впрочем – она на тебя.