Боксеры вразвалку входили в зал с пузатыми спортивными сумками и сдержанно здоровались друг с другом.
В зале после летнего ремонта пахло свежей масляной краской, которая не перебивала доносившейся из раздевалки привычный, настоянный годами запах пота.
Общегородские спарринги проводились в спортивном клубе «Маяк», в отдалённой, Тракторозаводской части города. Для многих ребят это было настоящим испытанием - чужие стены спортивного зала, спарринг- партнёры из других команд, жестокий дух соперничества, - всё это придавало спаррингам черты соревнований. Молодые львы уже знали на своей шкуре, боксёр растёт от боя к бою. Состав пар будет непредсказуемый. Талантливого боксёра могут поставить в поединок с более тяжёлым по весу, старшим по возрасту и выше по разряду. На спарринге нужно быть готовым ко всему.
На металлической двери спортивного зала красовалось наспех составленное объявление, прикреплённое черной изоляционной лентой: «На поединки лучших боксёров города приглашаются все желающие!»
Конечно, объявление привлечёт местную братву и хулиганов.
Толя Панаев знал, что придут бандиты: Мишка Слон, районный авторитет и его шайка. Они будут поддерживать своего, Лёвку Коряева из команды «Трудовые резервы», по кличке Грузин, из-за горбатого носа и темных, карих глаз. Про Коряева все знали, этот парень был из окружения Мишки Слона. Шайка его не трогала в мелких разборках, но когда нужна была серьезная поддержка, Слон всегда его звал на сходку. Лёвка, в любую погоду носивший стеганую в клетку баллонную куртке и фуражку, просто стоял за спиной Слона, засунув руки в карманы и молчал. От него исходила природная сила, настырность и бесстрашие. Если он кого-то бил на улице, человек валился как подкошенный и еще долго лежал на земле.
Длинные деревянные скамейки, обычно стоящие вдоль стен спортивного зала, установили для зрителей рядами напротив ринга, так чтобы сзади осталось место для разминки боксёров.
Постепенно ряды скамеек заполнялись коротко стрижеными парнями. Те входили молча, оглядываясь по сторонам и рассаживались.
Наконец, в дверях появилась сутулая фигура Мишки Слона. На голове серая матерчатая фуражка, воротник кожаной куртки поднят вверх, руки в карманах. Он постоял, озираясь несколько секунд в дверях, словно оценивая обстановку, затем кивнув головой, пошел к первому ряду. Человек семь, появляясь в проёме двери, двинулись вслед за ним: Ворона, Чибис, Левый и коллективские. Чибис ворошил в кармане семечки и незаметно по одной запихивал в рот, мусолил и без треска разгрызал. Кожуру с пухлых губ собирал в ладонь и стряхивал в другой карман куртки. Слон зыкнул на него, и Чибис обронил: «Понял». Но рука так и лезла к карману с семечками. Мишка сел и снял фуражку, другие, как по команде проделали то же самое.
Из раздевалки потянулись одетые в спортивную форму боксеры. Их сосредоточенные лица выдавали сдерживаемое волнение. Они держали в руках полотенца, эластичные бинты, потемневшие от пота, смятые тренировочные перчатки. Новенькие, девятиунцовые кожаные перчатки красовались на плечах Ракова и Урываева. Сложив инвентарь на подоконник или батарею, ребята приступили к разминке. Зал наполнялся привычными звуками: топотом ног, ударами по боксерским мешкам и грушам.
Из тренерской комнаты доносился смех. Валерий Ильич и Саша Овчинников, склонившись над столом, играли в шашки, другие тренеры, движимые легкомысленным весельем, поддерживали то одного, то другого.
- Ящик коньяку от победителя и два ящика от проигравшего, - веселился Анатолий Петрович, - болеем за слабых!
Толя вошёл в зал и почувствовал, как истосковался по тренировкам после летнего отдыха. Он ощущал лёгкость во всём теле и прилив сил. В свои юные годы он уже стал чемпионом города и области, и тренер в будущем видел его победителем страны и международных соревнований.
Толя Панаев пришел в зал тринадцатилетним подростком после занятий в секции велоспорта. Первый тренер Виктор Михайлович Каюров сразу выделил его и начал ставить ему школу бокса, которую тот усваивал мгновенно. Каюров удивлялся его координации, природной ловкости и быстроте движений. За год он стал лучшим в секции бокса. А потом в зал стал приходить тренироваться вернувшийся из армии известный кандидат в мастера спорта Володя Каштанов. Крепкий, мускулистый, одержимый боксом. Драться на соревнованиях он не собирался, тренировался для себя. После общей разминки и школы бокса Виктор Михайлович спрашивал:
- Каштан, с кем же тебя поставить? - И сам себе отвечал, - становись в пару с Анатолием. Только поосторожнее, не забывай ты и старше, и тяжелее, в общем, соображай.
И Каштан «соображал», бил Толю нещадно. Даже когда отрабатывали комбинации, он всаживал удары по-взрослому, не говоря уже о вольном бое, в котором он работал по приказанию тренера только передней рукой. Но его джеб то и дело доставал нос и кровоточащие губы. После тренировки Толик сидел, отперевшись локтями на расставленные колени в раздевалке и едва сдерживал слёзы от обиды. Вставая утром, свешивал ноги с кровати и думал идти ему сегодня на тренировку или нет, а вдруг опять придёт Каштан. Пересиливал себя, шёл, и Каштан снова приходил. И всё повторялось. А потом были первые соревнования на первенство города. Соперники после «боёв» с Каштаном оказались слабыми, и Толя с лёгкостью выиграл первенство, одержав победу в трёх поединках.
Открылась дверь тренерской, и весёлая компания вывалилась в зал. Послышался пронзительный звук свистка. Все остановились.
- Внимание, - крикнул тренер клуба «Маяк» Валерий Ильич, он улыбался, ему всё-таки удалось обыграть Овчинникова в шашки, - приготовиться первой паре боксёров: Урываев и Раков.
По залу пронеслось дружное:
- У-у-у…
Начинали не с легковесов и новичков. Видимо тренеры решили вначале спаррингов показать настоящий бокс именитых и сильных соперников. Вес был полутяжёлый, противостояние этих боксёров было долгим. Они отлично знали друг друга. Финалы первенства города и области в своей весовой категории принадлежали им. Чаще выходил победителем Петр Урываев. Разогретые ребята сняли трикотажные костюмы и остались в трусах и майках. Они бинтовали руки и натягивали перчатки, играя мускулами рук. Всё у них было новенькое, заграничное - и перчатки, и чешские белые боксёрки на ногах, и атласные трусы. Они прошли мимо деревянных ящиков с канифолью, поднялись по ступенькам и поднырнули под канаты ринга.
- Формула боя три раунда по три минуты, - сообщил тренер. Это была формула боя для взрослых. - Приготовиться Анатолий Панаев и Лев Коряев. - Илья Ильич повернулся к шумно идущим из комнаты тренерам, направлявшимся к своим воспитанникам.
Толя заволновался и невольно посмотрел в сторону банды Слона. Мишка что-то говорил на ухо Вороне, тот подобострастно качал большой, стриженой головой. Шобла шушукалась и бросала косые взгляды в сторону Толика. А Лёвка Коряев голыми кулаками бил мешок одиночным левым, затем добавлял правый боковой, подсаживался и через паузу наносил левый снизу. Мешок подпрыгивал после акцентированного левого и неестественно шатался в разные стороны, погромыхав цепями. Это была заученная, выверенная комбинация, смотрелась эффектно. Костяшки кулаков покраснели.
Урываев выглядел мощнее Ракова. Он был ниже ростом, но шире в плечах и плотнее. Его конёк был бой на средней и ближней дистанции. Он подсаживался и, вставая, атаковал боковыми сокрушительными ударами. Раков был выше Урывева на полголовы, руки его были длиннее, выглядел он атлетичнее. Его задача состояла в том, чтобы сдерживать соперника, атакуя его с дистанции.
- Саша, помни порхать как бабочка, жалить как пчела, - говорил Геннадий Алексеевич, вставляя капу в зубы Ракову, - у канатов не задерживайся, атакуй левым джебом: раз-два, и правый прямой с шагом назад, навстречу. Используй сейстепы с обеих рук, меняй углы.
Саша Раков кивал головой, делая глубокие вдохи, поглядывая на взволнованное, с расплющенным, свёрнутым на бок носом, лицо тренера.
Боковых судей не было. Судьёй в ринге объявили кандидата в мастера спорта Сашу Орлова. Он раскраснелся от смущения и гордости. Это была большая честь судить в ринге знаменитых боксёров.
- Боксёры на середину, - скомандовал он, - пожмите руки. Ребята коснулись друг друга перчатками и сделали по шагу назад.
Орлов обратился к секундантам:
- Ваш боксёр готов, ваш боксёр готов, - и крикнул, махнув рукой, - бокс!
Урываев занял центр ринга и начал теснить Ракова к канатам, атакуя с шагом джебом в голову и живот. Раков умело защищался, танцуя, он делал шаг назад и контратаковал передней рукой, но его удары проходили мимо движущейся влево и вправо головы Урываева. Наконец, Петру удалось запереть Сашу Ракова в угол и провести длинную серию по туловищу, но все удары пришлись в локти и перчатки. Саше удалось войти в клинч и связать руки соперника.
- Брек! - крикнул Орлов, и противники расступились, оказавшись на середине ринга.
Первый раунд закончился незначительным преимуществом Урываева, которое выражалось в его активности и нанесении нескольких чистых ударов в корпус, всё-таки сбивших «дыхалку» Ракова.
Ребята работали классно. Толя стоял как вкопанный и наблюдал за поединком. В перерыве Геннадий Алексеевич жестом показал ему, чтобы он разминался перед своей схваткой, и Толя задвигался в бое с тенью.
Коряев, казалось, не смотрел поединок, он отрабатывал коронные удары, нанося их с выдохом: левый прямой с шагом вперёд и кросс сильной рукой, приставляя ногу и скручивая правое бедро. Майка на его спине потемнела вдоль позвоночника.
К середине второго раунда Раков уже не чувствовал лёгкости в передвижении и Урываеву удавалось сокращать дистанцию и наносить свои тяжёлые боковые удары. Раков ещё реагировал и успевал подставить перчатки, а к концу раунда, когда Урываев уже совсем завладел ситуацией в ринге и расслабился, Саша пробил правый прямой навстречу и попал точно в подбородок, ноги Урываева стали ватными, и он поплыл. В этот момент прозвучал гонг, и Орлов вскочил между соперниками.
По залу прокатилась:
- У-у-у-х…
Всем показалось, что раунд закончился слишком быстро.
Все - и боксёры, и братва, и бандиты почувствовали растущее напряжение в ринге. Всех захватила схватка двух закоренелых соперников. Все понимали, если Урываев не восстановится, ему придётся туго. Тренер изо всех сил махал мокрым полотенцем так, что чуб курчавых влажных волос на голове Урываева разлетался, и брызги попадали на сидящих в первом ряду бандитов. Слон встал, а Чибис засунул в рот несколько семечек и принялся их мусолить.
- Саша, будь повнимательнее, - взволнованно говорил на ухо Ракову Геннадий Алексеевич, он сам тяжело дышал после работы с полотенцем, - двигайся на ногах, бей чаще джеб, не останавливайся после атаки. Если он сокращает дистанцию, сразу клинчуй, вяжи его.
Урываев вышел из угла, как ни в чём не бывало. Он сразу пошёл вперёд. Руки держал высоко, перекрывая свою голову, атаковал собранно, наверняка. Раков отбивался джебом и выбрасывал навстречу правый кросс. Но все удары приходились в перчатки. После очередной контратаки, Урываев сделал уклон под правую руку Ракова, сблизился и, развернувшись всем корпусом, бросил хлёсткий левый боковой и попал точно в челюсть. Раков упал лицом вниз на мягкий помост ринга. Все вскочили со своих мест.
- Петя, ну зачем! - громко крикнул побагровевший Геннадий Алексеевич, неуклюже подлез под канаты и бросился к лежащему без движений Ракову.
Сашу привели в чувство. Он смотрел на всех ничего не понимающими глазами, словно спрашивал, где он находится. Геннадий Алексеевич скомкал мокрое полотенце и брызнул Саше в лицо. Тот отрывисто вздрогнул и пришёл в себя. Ему дали воды, подняли на ноги, и повели в раздевалку.
Урываев сидел на полу, мокрой, с лоснящийся спиной, прислонившись к основанию ринга, и зубами развязывал шнурки на перчатках.
Толя Панаев втянул в себя воздух, встряхнулся, раздавил в ящике янтарные кусочки канифоли, покрутился на них жесткими ступнями боксёрских ботинок и нырнул под канаты ринга. Впился боксёрками в мягкий настил, проверяя качество трения, и остался доволен. Взволнованный, суетный Геннадий Алексеевич был в раздевалке с Раковым. Толика секундировал Юра Кириленко.
Лёва Коряев выходил в ринг заряженный атмосферой предыдущего боя. Уличные драки закалили его психику. Падения, нокауты возбуждали его, в нём просыпалось что-то природное, звериное. Сегодняшняя публика рождала в нём особое чувство азарта, он дано хотел показать шайке, насколько он хорош в ринге, как умело владеет боксёрскими приёмами. Как он превосходит их всех и в мастерстве, и ловкости, и силе.
Он не боялся их всех, кроме одного - Мишки Слона. Тот не был силён физически, но в нём жило бесстрашие, которое делало его свободным. Он мог достать нож и пырнуть им любого человека. Он никого и ничего никогда не боялся, ни людей, ни тюрьмы. Когда они с шайкой шакалили, отнимая получки у пьяных рабочих завода в конце месяца, Слон, у тёмных, пахнущих мочой гаражей, подходил первым, просил закурить, и когда шатающийся человек рылся в карманах брюк, в поисках пачки с папиросами, ударом сбивал его с ног. Шайка налетала, добивала ногами и шмонала карманы. Человек оставался лежать на холодной земле у вонючих гаражей.
Сегодня Лёва покажет, на что он способен, сегодня он победит свой скрытый страх перед Слоном.
- Формула боя три раунда по две минуты, - без энтузиазма сообщил Валерий Ильич. Он уже не улыбался. Предыдущий бой оставил неприятный осадок у тренерского состава. - Судья в ринге кандидат в мастера спорта Александр Назаров.
Шайка не сводила глаз с Коряева. Слон испытывал какое-то внутреннее беспокойство. Он не признавался себе в том, что ему не хочется видеть превосходство и победу Грузина. Он больше склонялся симпатией к этому скромному, интеллигентному мальчику в противоположном углу. Он видел, как Толик разминался. Его движения были стремительны и красивы, в них совершенно отсутствовала агрессия, это было фехтование кулаками. И ещё он заметил на лице этого юноши искреннее переживание за своего одноклубника, которому не повезло на ринге.
- Сейчас Грузин его ур-роет,- прошептал Чибис, склонившись к Мишке Слону, выдыхая аромат жареных семечек.
- Закрой пасть, а то я порошу, чтобы тебя поставили вместо Грузина.
Чибис умолк и полез в карман за семечками.
- Не думай о своих ударах и движениях, - сказал секундант Толику, - просто выходи и получай удовольствие от боя. Начнёшь думать, как тебе бить, посыплешься, понял?
- Да, - ответил Толик, запихивая капу в зубы.
- Давай, я в тебя верю, - Юра Кириленко, хлопнул Толика по плечу.
Коряев выходил из угла с поднятыми до бровей перчатками. Он шёл решительно, как он это делал на улице, пытаясь без разведки ошеломить соперника и сбить его с толку. Толя лёгкими движениями ног предугадывал незамысловатые, прямолинейные действия Коряева и проваливал его, удары рассекали воздух. Пару раз Коряев оказывался лицом в канатах, но Толя не развивал атаки, отпуская соперника.
- Окучивай его, Грузин! - прокричал Ворона. Шайка оживилась и засмеялась.
Слон зыкнул на своих, и все затихли. Коряев недоумевал, почему он не может достать противника. Он чувствовал свою силу, мощь в кулаках, но всё время оказывался перед пустотой, когда доходило дело до завершающего удара. Толя легко кружил, перемещаясь с ноги на ногу и джебом доставал соперника, касаясь его носа и лба, набирая очки. Прозвучал гонг, и спортсмены разошлись по углам. Первый раунд остался за Панаевым. Лёва не смог нанести ни одного удара.
- Что ты бегаешь за ним! - кричал тренер Анатолий Петрович, вытирая кровь под горбатым носом своего воспитанника, отчего полотенце покрылось красными пятнами, - отсекай пространство, тесни его в угол и там проводи серии с нижнего этажа на верхний! Последний удар, акцентированный левый боковой, понял!?
Коряев кивнул головой. Но он не слышал, чего требовал от него тренер. Кровь прилила ему к голове и пульсировала в висках. Он был раздосадован и недоволен собой. Если бы он мог подраться с Панаевым на улице, без всяких грёбаных правил, он бы снёс этого мальчишку в одну секунду.
Толя увидел за головами зрителей раскрасневшееся лицо Геннадия Алексеевича, показывающего большой палец вверх, он сдержанно улыбался. Толя почувствовал себя увереннее.
Застучал молоточек и раздался звук гонга.
- Бокс! - крикнул Саша Назаров.
Коряев решил взвинтить темп боя, обрушивая на противника серии ударов. Толя не менял тактику, он держал соперника на длинной дистанции, проваливал его и наносил прямые удары с обеих рук под разными углами. Когда боксёры сближались, Толя чувствовал едва уловимый запах табака, исходивший от частого дыхания Коряева. К середине второго раунда Коряев замедлился. Реакция его притупилась, он стал останавливаться после своих ударов, и Панаев провёл любимую комбинацию. С уклоном вправо нанёс передней рукой прямой удар в корпус. Соперник рефлекторно опустил руки, защищая живот. Толя приподнялся и ударил правый кросс по всем правилам, скрутив бедро правой ноги и выпрямив её. Удар пришёлся в левую скулу, отчего голова Коряева отклонилась назад и он пошатнулся.
- Раз, два, три… - Назаров открыл счёт.
Лёва встал в стойку, всем видом показывая, что он в порядке.
Досчитав до восьми, судья крикнул:
- Бокс!
Раунд закончился полным преимуществом Толика Панаева.
- Я тебя сниму! - кричал Анатолий Петрович, брызгая слюной, - или ты дерись или расшнуровывай перчатки и уходи с ринга!
Коряев сидел, опустив голову, майка его была в крови. Он не понимал, что устал, что ни двигаться, ни жёстко бить он уже не может. Но он понимал, что тренер готов психануть и снять его со спарринга, такое бывало не раз с другими ребятами, а это будет последним унижением. Он не поднимал припухших глаз и не смотрел в зал. Шайка поникла, все в недоумении помалкивали, но не теряли надежду. Они же знали другого Грузина, вырубавшего с одного удара пацанов, да и мужиков на улице и ждали от него этого сокрушительного, дурного удара.
Мишка Слон просчитал всё, не одолеть Грузину этого боксёра, слишком мальчишка умён и талантлив. В душе он радовался и думал о том, как бы заполучить в свою шайку этого смышлёного пацана.
К углу Панаева подошёл Геннадий Алексеевич.
- Будь повнимательнее сейчас. Он пойдёт на тебя первую минуту раунда, а дальше он твой, бензин у него закончится. Первую минуту работай на ногах, левую руку держи повыше.
Прозвучал гонг, и Лёва Каряев пошёл вперёд, позабыв о технике бокса. Он пренебрегал защитой, наносил удары размашисто от пояса, вкладывая всю оставшуюся силу. В голове Панаева звучала фраза «первую минуту, первую минуту» и он скользил вдоль канатов, обдирая спину. Несколько ударов попали в предплечья и один в область затылка. Судья остановил бой и сделал замечание Коряеву за грязную работу. Шайка громко возмущённо загудела, Чибис пару раз свистнул.
К середине раунда Грузин тяжело дышал, руки его не слушались, на ногах повисли гири. Панаев занял центр ринга и стал поджимать просевшего соперника, который уже не успевал за ним. Толя наносил удары выборочно, как он хотел, словно перед ним был тренировочный снаряд. Соперник закрывался перчатками, но Толя проводил свинги и с лева и справа, а заканчивал хуком снизу, и голова Коряева беспомощно задиралась вверх. Он уходил в глухую защиту, ожидая спасительного гонга. Наконец, время боя истекло. Коряев, не пожав руки Панаеву, подлез под канаты, спрыгнул с настила ринга и ушёл в раздевалку. Шайка проводила его недоумённым взглядом.
- Красавец! - плеснув воды в порозовевшее лицо Толика, сказал Юра Кириленко, - я верил в тебя.
Толя не спешил в раздевалку. Он решил сделать заминку, растяжку и поработать с грифом от штанги.
- Кто из наших знает этого пацана? - спросил Слон у Вороны.
- Что, разобраться хочешь с ним за Грузина?
- Ворон, победителей не судят, - ответил Слон, - он мне понравился.
Ворона и Чибис с удивлением посмотрели друг на друга.
В четверг, в банный день, ребята мылись в городской бане. Бетонный пол с мраморной крошкой, такие же сиденья, массивные с перегородками, оцинкованные тазы, несколько душевых, вода в которых не закрывалась. Парилка наполнялась горячим паром, с шипеньем вылетавшим из трубы и клубившимся по потолку. Через серую стену находилось моечное отделение для женщин. Если прислушаться, оттуда были слышны голоса, тонкий смех и позвякивания тазов, шум проливаемой воды. Все двенадцать человек парней всем своим существом чувствовали это присутствие женской плоти. В углу, за последней скамейкой, кто-то гвоздём процарапал бетонную перегородку, и там зияло отверстие с торчащей ржавой арматурой. Всем хотелось припасть к этой щели и посмотреть на голых моющихся женщин, но каждый, в присутствии других ребят, стеснялся осуществить эту мечту. Подтрунивали друг над другом и подначивали:
- Толик, давай, загляни, - настаивал Жора, - лови кадр.
Надо было вставать на колени, нагибаться, а это вызывало оглушительный и циничный смех. Но Толя сообразил, он прильнул к отверстию, закрыв заднюю часть тела своей шайкой.
- Как же вам не стыдно! - прямо над собой Толя услышал старческий голос, - не видали этого добра!
Толя поднялся, и все дружно засмеялись.
К нему подсел Жорик и сказал:
- Лёвка Грузин просил передать, что бой не закончен, он будет ловить тебя на улице.
- Пусть ловит, - Толя сплюнул, - мне всё равно.
Он встал и направился к душевой, чтобы встать под холодную воду.
Вечером сидели на улице Линейной, у дома Борозды. И кто-то из ребят сказал:
- Смотри, шайка идёт.
Было темно, несколько человек, среди которых были Лёвка Грузин, Чибис и Ворона, двигались в сторону дома Борозды. Мишки Слона с ними не было. Фигуры то появлялись в свете очередного фонаря, то уходили в тень.
- Толик, - тревожно сказал Жора,- Может быть, тебя слинять, у них всегда собой в карманах ножи.
Толя заволновался. На улице нет правил и темнота пугала своей пустотой. Уходить было поздно и стыдно. Светились в темноте раскуриваемые бычки, Чибис сплёвывал семечки.
- Здорова живёте, - буркнул Ворона.
- Здорова, коль не шутите, - в тон ответил Жора.
Грузин молчал. Все встали с лавочки и ждали. Незваные гости топтались, переходя с места на место. Напряжение нарастало.
- Мы пришли договориться о реванше, - сплёвывая кожуру от семечек, сказал Чибис. Грузин двинулся к Толику и встал, напортив него.
- Я на улице драться не буду, - твёрдо сказал Толя, - в зале, на ринге в любое время, хоть завтра.
- Боишься на улице? - прямо в глаза спросил Грузин.
- Нет, не боюсь, - он почувствовал странное стеснение в груди и в его висках застучало.
- А по-моему, ты наложил, - ухмыльнулся Грузин, он явно провоцировал на драку.
- Мне надо домой, - сказал Толик и хотел повернуться.
- Стой, - раздражённо процедил Грузин и ухватил Толика за рукав рубашки, - к мамочке захотел?
- Я сказал, - Толик рывком освободился, - на улице драться не буду.
Они стояли, освещаемые светом фонаря друг против друга. Сзади Толика кто-то намеренно прокашлялся и Толик повернул голову в сторону. В этот момент Грузин нанёс удар в живот Толика. Это был удар, который Толя не видел, и его тело не успело отреагировать, мышцы живота были совсем расслаблены. Толя нагнулся, а потом молча, держась за живот, боком повалился на землю, лег на спину и начал вытягиваться, лицо его выражало нестерпимую боль. Через несколько секунд живот Толика стал надуваться, расти.
- Пошли отсюда! - крикнул Ворона, и толпа исчезла в темноте.
Толя Панаев умер от разрыва поджелудочной железы. Было ему шестнадцать с половиной лет.