Редакция журнала "ЛИterra" поздравляет с 70-летием богатыря русской поэзии Игоря ТЮЛЕНЕВА! Мы и наши читатели желаем известному уральскому витязю слова многая лета, успехов и побед на всех фронтах!
Я РУССКИЙ
Ну, хватит скрываться – я русский!
Не турок, не грек, не еврей.
И воин французский и прусский
Страшатся атаки моей.
Я просто окликну: – Брусилов!
Враги залатали Прорыв!
Таится в нас страшная сила,
На сжатие и на разрыв.
Вождей отливали из стали,
Державу души – из огня!
Вождей отливать перестали –
Величие в сердце храня.
Я пахарь страны, я мыслитель!
При этом я добрый вполне.
Конечно, Господь Вседержитель
Всегда на моей стороне.
А также Небесная Дева!
Илья и Георгий с копьём.
Не верю я в басни халдея –
Мы всех проходимцев порвём!
Россия для русского будет
Окопом, избою, селом.
Потомок меня не осудит,
Цитируя деда потом.
ОДА РУССКИМ ПЕЛЬМЕНЯМ
Из липы выдолблю корыто,
На круге сечку заточу,
Потом в ледник, где с глаз сокрыты
Три туши – мяса нарублю.
Немного от медвежьей ляжки,
Кусок побольше – от лося,
От кабана, что толще Дашки,
Сколько потребует душа.
Кровавые пласты в корыто
Швырну! И сечкой сверху: «Кха!»
Как гильотина плодовита,
В корыте красная река.
Щепотку перца, следом соли,
За луковицей лавра лист
Не жди… все посочится вскоре,
Пока в корыте фарш лежит.
Супруга раскатает тесто,
Нарежет рюмочкой круги.
На всех гостей, куда тут деться,
Щиплю пельмени в две руки.
А дочь на холод их выносит,
Жена следит за кипятком.
Уж, водка, распуская косы,
По штофу ходит босиком.
В тарелке вздрагивает студень,
От страха лопнул помидор,
Слюну на грудь роняют люди,
Пельменный проводя собор.
Но вот ударил дух упругий
Из кухни, ноздри разодрав,
И всяк двуногий и двурукий
В единый превратились сплав.
Никто не видел, как шумовка
Ловила белых лебедей,
На блюдо их, швыряя ловко,
На дно ныряла за людей.
А штоф уже пошел по кругу
И водка, и вино лилось,
Пока я что-то вякнул другу,
Над нами блюдо пронеслось.
Секунду над столом зависло,
И в самый центр с разлета, хрясь!
Пар дыбом встал, как мысль из смысла,
На лампочку облокотясь.
Поехало, пошло веселье,
Звенели рюмки и ножи,
И вилки острое движенье
Моей коснулось бороды,
Но траекторию закончив,
Вонзилась с радостью в пельмень,
Он над столом взлетел, как кочет,
Любимец русских деревень.
А я его сначала в уксус,
Затем в горчицу, майонез.
Потом на клык… Он сразу душу
Наружу выставил, подлец.
А где душа, там наша песня,
Как пламя вьется над столом.
Всего-то водка, фарш и тесто!
А словно короли живем.
РУСЬ УХОДЯЩАЯ
Церковь на боку лежит,
В ней отцы молились…
Не блудил здесь Вечный Жид,
Роты не рубились.
Русь уходит, говорят,
Да уйти не может.
Маковки в траве горят,
Подойди, прохожий,
Мимоходом наклонись,
Как за земляникой.
Русским в пояс поклонись.
Можешь четвертинкой
Помянуть былой народ…
Или рановато?
Посмотри сюда идёт
В ватниках бригада.
Топоры да пилы есть –
Мужики найдутся.
Хватит по углам хмелеть!
(Бесы усмехнутся…)
Что ж нам русским горевать,
Воспевая, дали?
На родной земле: – Стоять!
Разных повидали.
Либералов, немчуру.
Подленьких французов.
Ляха, шведа, чтоб ему
Было голопузо!
Снова нагло лезет мразь,
Мрази всё неймётся.
Рвётся с Родиною связь,
Да не надорвётся!
Мы прощаться погодим.
Потрясём банкиров.
Ложь в металлолом сдадим.
Выйдем из трактиров.
Скажем: – Здравствуй Белый Свет!
Здравствуй Русь-сторонка!
Бесподобен твой портрет,
Как лицо ребёнка.
***
Время выпало внуку поэта родиться,
Невзирая на строй, на политику, лица…
Первый день, а он что-то мудрит о своём.
Мы ж в губастике этом – себя узнаём!
Прокричал на весь мир, на секунду забылся,
Потому что не верилось – взял и родился?
Грудь, терзая у матери ангельским ртом,
Он не знает, что будет – сейчас, я – потом.
Внуку я отдаю города и деревни,
И великий язык – в мире есть ли напевней?
И от моря до моря людей океан.
И рассвет, и закат, и зенит, и туман.
И космический атом, запрятанный в штольнях.
Шашку в ножнах, посевы пшеничные – в зёрнах.
Ум и разум с талантом, чтоб дыры латать
У Державы, которую будут кусать.
Но врагов я пока оставляю себе,
Ведь не зря же у деда разряд по борьбе.
ВНУКУ ИГОРЕШЕ
Не обижайте малышей,
Они воркуют, словно птицы.
Их ангелоподобны лица
В лучах цветных карандашей.
Откроет небо створ зари,
Тепло просыпав из авоськи.
Слова взлетят, как снегири,
От лая беззаботной моськи.
Не обижайте Игорька
За то, что Игорьку не спится.
Уж колесом без ободка
Светило катится на спицах.
Он ещё дитятко, дитя.
Любви сеченье золотое.
Он отвечает вам, шутя,
На замечание любое.
Ну а пока он слишком мал,
Хотя растёт невероятно!
Но как непостижим Байкал –
Речь ангелов нам непонятна.
МАМА
Выносит из прошлого Кама
Флотилии и имена…
Я вижу, стоит моя мама,
Красивая мама моя.
Стоит на носу парохода
И смотрит на наши края.
Я спрятал в стихи твоё фото –
Красивая мама моя.
Жизнь пахнет сырыми груздями,
Ржаною горбушкой – поля.
Моргает большими глазами
Красивая мама моя.
Моргает? А может быть плачет?
Былую печаль, не тая…
Плывёт мимо старенькой дачи
Красивая мама моя.
Мне вплавь до неё не добраться,
Руками излуку кроя.
Не сможем с тобой повидаться,
Красивая мама моя.
Мы в разных мирах и столетьях
Из чащи февральского дня
Живого меня не заметишь
Красивая мама моя.
ДОЧЕРИ
Ты свеча моей печали,
Ты пожар моих тревог,
Я в конце, а ты в начале,
Путь твой долог и далек.
Высохнут большие реки,
Тыщу раз умрет трава,
Но пребудут в человеке
Эти тихие слова –
Ты свеча моей печали,
Ты пожар моих тревог,
Я в конце, а ты в начале,
Путь твой долог и далек.
ПЕРВОКЛАШКА
«Эй, детвора в школу пора!»
Бабушкина присказка
Запах снега ударит с небес!
Словно паром из тучи-кастрюли.
Сладко спит на скамье «молодец»
И пускает пушистые слюни.
Уж протоплена русская печь –
Угощает с утра пирожками.
Баба Нюра успела испечь,
Те с капустой, а эти с грибами!
Ну, а бабушка: – Эй, детвора…
Повторяет постылую строчку.
Ты и сам знаешь – в школу пора,
Ставить там запятую и точку?
Где когорты глагольных колонн
В трёх словах не дадут заблудиться.
Ну, а бабушке, русской поклон!
Снег в окно, как учитель стучится.
***
Не лезьте в душу, дураки,
И со спины не заходите.
Я больно бью с любой руки!
Тех, что упали – оттащите.
Не лезьте в душу, дураки,
Она, как отчина безмерна.
Там в роще детства родники
И первый поцелуй неверной…
Там в пашне тонет Святогор,
Там через реку едет грека
Через растянутый простор
От дурака – до человека.
Поэтому прошу учесть,
Нарезать на носу зарубок –
Душа, как Родина и Честь,
Врагам не делает уступок.
УХОД ИЗ АЗИИ
Уходят русские, уходят
От винограда и чинар.
Уносят русские, уносят
Терпение и Божий дар.
Без них и Родины лишили,
Земли, где полегли отцы.
Так братья младшие спешили,
С началом не сошлись концы.
Да, мы тоннели били в скалах,
Дабы хватило всем воды.
Ушли, а за спиной остались
Ракетодромы и сады.
Столицы, университеты,
Безбедное житье-бытье,
Орел и решка у монеты –
Две стороны – одно литье.
Нам в спины гнусное кричали,
Камнями падали слова,
Как сквозь шпицрутены нас гнали,
Зато в следах росла трава.
Деревья. Щебетали птицы,
Но я об этом говорил.
Вы наши позабыли лица,
Я слово «дружба» позабыл.
Прощай, советское застолье,
Содружество литератур.
Как никогда сегодня больно,
Что хочется уйти в загул!
Живите, как Господь положит,
Своим умом, своим трудом,
А старший брат вам не поможет,
Он строит заново свой дом.
***
Огонь дарует нам свободу.
Он обрывает хруст листа.
Он даже поджигает воду.
И крест, и снятого с креста.
Он плавит и свинец, и злато.
Речную гальку и алмаз.
Горит и там, где место свято,
Пугая адской вспышкой нас.
Поэзия – души стихия!
Сестра высокого огня!
По грудь в огне стоит Россия,
Но просит у небес огня.
ДЕТСТВО
Игорьку
Всё забудешь,
вспомнишь только детство.
Лишь по детству станешь горевать.
Обожая милое соседство ‒
С жеребёнком по лугам бежать.
Облака висят, как парашюты,
Что поверишь в ангельский десант.
Вот в такие сладкие минуты
Детям раздаёт Господь талант.
А они о Господе не знают
Уросят да на горшках сидят.
А вокруг уже стихи летают,
Музы, словно нянечки галдят.
В маленьком сердечке вспыхнет песня,
Разгорится юная звезда...
Остальное в мире взрослых пресно,
Соли не хватает, как всегда
В МОЕМ КАБИНЕТЕ
На столе стоит товарищ Сталин –
Белый китель, черные усы,
Был моею волей он поставлен
В блеске всей диктаторской красы.
Рядом фото, где Сергей Есенин,
Загрустивший под осенний свист,
В центре – ваза с облаком сирени,
Черный черновик и белый лист.
…Смотрит на меня товарищ Сталин
Оком государя каждый день,
Как на тигель для расплава стали.
А Есенин смотрит на сирень.
ДУХИ «КРАСНАЯ МОСКВА»
Флакончик с «Красною Москвой»
Купила ты на распродаже.
Я вспомнил маму… Боже мой!
И всё, что связано с ней так же.
Духи «Шанель» и «Пуазон»
В дворцах кремлёвских оседали…
А наши мамы тех времён
О тех духах не помышляли.
Знакомый с детства аромат
Сквозь кирзачи и полушубки
Бил, словно русский автомат,
Взметая платьица и юбки!
Конечно, танцы! Первомай!
Красавицы, невесты, жёны…
Под музыку в Советский рай,
Благоухая, шли колонны.
Флакончик с «Красною Москвой»
Купила ты на распродаже,
Как бриллиант эпохи той,
Который всё о ней расскажет!
***
Я влюбился, как русский поэт.
Навсегда, без ума, без остатка!
Горько вам, ну а мне нынче сладко
И не нужен готовый ответ…
Сколько раз я пытался взлететь?
А теперь так легко получилось.
Коридоры небесные впредь
Служат, мне если ты отлучилась.
Здесь случайно не встанешь на гвоздь,
Можно быть безрассудным и смелым!
Взял из воздуха ветку омелы,
Что стопою касался Господь.
За небесным столом посидим
Снизу тьма, здесь же тьмы не бывает.
Ах, как сердце любовь разрывает,
И так душу, так душу – знобит.
***
Прошли мимо окон стихи луговые,
Стихи-буреломы за ними бредут,
Цепляя сучками цвета голубые…
Люблю васильки их полно нынче тут!
Идут мимо дома родного поэта
Стихи – проложил же им кто-то маршрут.
И клён шелестит, словно флаг сельсовета,
Как средство от гриппа и прочих простуд.
Стихи не гремят по земле кандалами,
И в кровь не сбивают подошвы свои.
То днями живут они, то временами.
Их в небо возносят восторги твои.
Они как молитвы, как ангелов крылья,
Не стой против неба, талантом хвалясь…
Не можешь писать? –
Так рыдай от бессилья,
Слезами, смывая с души своей грязь.