***
Весь лес – черёмуховый сад,
В котором птицы голосят.
И ни одной не слышно ноты
Фальшивой или невпопад.
Стою, боюсь пошевелиться.
Листва и та - вздохнуть боится.
Цветут невидимые птицы,
Поёт черёмуховый сад.
Он в ночь вплетён и вознесён,
Самоубийству равен сон,
Мечты и музыка друг друга
Перебивают в унисон.
Мне жизнь земная по плечу,
Я недвижим, но я лечу,
И комарам налог на чудо
Со снисхождением плачу.
***
В молчании и в разговоре,
В дыхании, сути всего -
Повсюду мне видится море,
И слышится голос его.
И светом омыта, и звуком
Моих полушарий кора;
- Се – волны, - сказала наука,
Раскачивая корабль.
В безбрежности толп миллионных,
В волнении флагов и штор
О редкие шлюпки влюблённых
Стучит одиночества шторм.
Но мама качает коляску,
Дитя утешая во сне.
И, боль принимая за ласку,
Колышется сердце во мне.
То чёрной стеной ледяною,
То, вдруг, и светла, и нежна,
Приходит волна за волною,
Не зная повтора и сна.
Как будто решили измором
Нас взять, одного за одним.
Мы изгнаны были из моря,
Но связь не утрачена с ним.
От родины не отрекаясь,
В пустынях, горах и лесах
Скитаюсь, ругаясь и каясь,
Качаясь, как на весах.
***
В сторону сонного порта
Лодки хромающий бег.
После бесплодной работы
Люди спешат на ночлег.
В скользких развалинах улиц -
Грубо разогнанный митинг:
Светлые косточки устриц,
Тёмные семечки мидий.
В час перемирия краткий
Тут не поют соловьи,
Крабы снимают украдкой
Тесные латы свои.
Видит во сне новосёлов
На берегу океана
Тихий рыбацкий посёлок -
Мифа смертельная рана.
***
Ветер ночной, у меня в голове
Давних тревог раздувая кострище,
Шарит неистово в тёмной листве,
Словно пропажу бесценную ищет.
Чем же, тебе, растеряха, помочь?
Если из рук твоих валится даже,
То, что нашёл в непроглядную ночь,
То, что вознёс, невзирая на тяжесть.
Крылья с утра просушил стрекозе,
Семя огня перенёс через реку,
С нищих сорвал одеяла газет,
Тучей укрыл пирамиды ацтеков.
Строил пустыни, крушил города,
Гнал океанские волны без края…
Вышел порыв неизвестно куда,
Рваным пакетом на свалке играешь.
То ты – спаситель, то - гибельный шторм,
Славы не зная, не зная позора,
Черпаешь равно своим решетом
Тихую песню и облако хлора.
Мира властитель с дырявой сумой.
Где твои дети? И кто твои предки?
Некуда ветру вернуться домой
Из бесконечной своей кругосветки.
Жизнь превращается в след на воде,
Снежной пурги неразборчивый почерк:
Все получили, кто что хотел,
Кроме того, кто не знает, что хочет.
***
Детства сладкое мучение
Кончилось само собой.
Отправлялись на учения,
А попали прямо в бой.
Я урок учил старательно,
Но не понял между строк,
То, что срок не испытательный,
А вполне реальный срок.
Эта исповедь никчемная -
Ропот на передовой.
Думал я, что жизнь учебная,
Оказалась боевой.
***
Когда я с тобой наиграюсь,
Невольная память моя,
Я цепью ворота сарая
Свяжу, никого не таясь,
Рукой, как обычно, соседу
С улыбкой махну без труда
И, словно по делу, уеду
Отсюда уже навсегда
В безродной пародии Ялты
С судьбою играть в поддавки,
Где вечно на привязи яхты
Качаются, как поплавки,
Под стук молотка в приговоре
В беззвёздную выпаду ночь,
И прах мой холодное море
С брезгливостью вытолкнет прочь,
А твой, крепко спутанный, кокон
Напрасно спасения ждать
Оставлю в сарае без окон,
Где без толку звать и стучать,
В углу, где царит беспорядок
Из мифов, вещей и обид,
Где лук мой рябиновый спрятан
И детская шпага стоит.
***
На одном из тысячи подобных
Островов карибского бассейна,
В эру карт и лодок допотопных,
Как-то раз моряк нашел спасенье.
Как спасенье? – просто передышка.
Как нашёл? – русалка подсобила.
Только остров - райский даже слишком,
Жизнь его ещё не заселила.
Щебень из ракушки и коралла,
Горькая трава, да кустик хвойный.
Знать, морская ведьма покарала,
Утонул бы честно и достойно.
И кричать, и верить бесполезно,
И во рту - ни маковой росины.
А она поёт, несёт из бездны
Раковин волшебные кувшины.
Как насмешку над своей судьбою
В ней он будто видит человека.
А она играется в прибое,
Словно дразнит – догоняй, калека!
На земле ему одна могила.
И топиться заново противно.
Прикусил язык, что было силы
И уснул на выброшенной тине.
Всю посуду в гневе перебила
Плачущая внучка Океана
И в порыве этом превратила
Моряка в седого пеликана.
А потом туда туристов стали
Привозить на лодках из отелей.
А они чужое щебетали,
По-чужому на него смотрели.
Пеликан парит над черепками -
Ни собрать, ни склеить их увечья.
И молчит совсем по-пеликаньи,
И глядит почти по-человечьи.
***
Я шагаю по району;
Вдоль обочин сквозь асфальт,
Прорастают шампиньоны,
Как и тридцать лет назад.
Это было словно в сказке,
Было словно не со мной:
Я срезал их без опаски
И носил к себе домой.
Говорят, грибы как губка
Всё впитали из среды.
Что теперь они, как будто,
Непригодны для еды.
И растёт во мне обида
За грибы на целый свет.
Неужели ядовитым
Стал и я за тридцать лет.
***
Не спеши, непогода,
Будет время твоё,
И Мороз-воевода
Всех поднимет в ружьё.
Вот тогда повоюем,
Если выбор не наш,
Коль в огне обоюдном
Есть верховная блажь.
В перемирии кратком
Никого не виня,
Полюбуйся закатом
Пограничного дня.
Утаим кривотолки,
Словно угли в золе.
Притворись, ненадолго,
Будто мир на земле.