ГЕРМАНИЯ
Не отступлюсь, не отрекусь, не прокляну.
Пусть детство остается в том же граде:
Где над Германией, обретшей тишину,
Холодный дождь играет на ограде.
Где фрау Зальц склонилась надо мной,
Взглянула на эмблемки танков хмуро,
И все ж спасла – взяла к себе домой,
А утром отвела в комендатуру.
С тех пор пять войн прошло, и в суете,
Рассорилась родня в пространстве узком.
Я ж словно спал в кроватке-сироте
Танкиста вермахта, сгоревшего под Курском
И пробудился вдруг в летах лихих,
Лелея в сердце детство, танки, плацы…
Теперь я заблудился средь своих.
Есть дождь и ночь, но некуда податься.
СОН
На детский плач деревья оглянулись.
И снова оказался я в плену
У маленьких, глухих германских улиц.
Пославших к нам огромную войну.
Готическую сумрачность и стылость
Присутствие славянское ожгло,
Как будто ЭТО снова повторилось...
И хрустнуло оконное стекло,
И вздрогнула чугунная ограда,
Вдруг вспомнившая гусеничный лязг.
Хотел я успокоить их:
“Не надо!
Не бойтесь, нету дела мне до вас”.
Но чьи-то судьбы вихрем налетели
И воздух стал от горечи горяч.
Где Родина?
Где жители?
Ужели
Не слышали деревья детский плач?
НЕЕИЗВЕСТНОСТЬ
Муза меня – облетает
Любимая женщина – тоже.
Друг о богатстве мечтает.
Страна на себя не похожа.
Неизвестность – в смерчах информаций.
Взгляд устремляю к звёздам:
А нужна ли вообще мне нация?
Я ещё не опознан.
РОССИЯ УСКОЛЬЗАЕТ
Россия ускользает, словно свет.
Мой космос заволакивает мраком
Остатки отражений славных лет,
Где был рождён и я под светлым знаком.
Жду снега, как любви в лихие дни –
Зима по-прежнему с заботой прибирает
Последние пристанища родни.
Ведь я не доберусь до них – Бог знает…
Горе-пророков бешеная рать
Предсказывает гибель всей планете
Россия ускользает! Что мне знать!?
В какой из чёрных дыр и кто ответит?
О человечестве печалиться – маразм.
Закон проклятья мечет в мир петарды.
Планета без России в первый раз –
Россия без планеты – в миллиардный.
Поэтому надежды фитилёк
В моей душе лелею каждый день я:
Пророки лгут – лукав их мрачный рок.
Россия ускользает на мгновенье.
ЗЕМЛЕ
Вам тепло, моя планета,
И уютно в хладной мгле.
У меня – считай полвека,
нет жилища на Земле…
Пью вино, киваю звёздам,
липну к встречной красоте.
Из своих домов сбежавшим,
говорю: дома не те.
Но под вечер, когда окна
всем созвездиям родня,
верю: люди зажигают
их чуть-чуть и для меня.
Не завидую, планете.
Дело вовсе не во мгле:
Без родного человека
Нет мне дома на Земле.
ЭТИХ СЛЁЗ НЕ СМЫВАЙ
Длился сон мой
в одну из тревожных ночей
когда спишь или бодрствуешь,
сам уже не различаешь.
Встретил маму –
возникла в сиянии синих лучей,
на какой-то бездомной планете.
«Узнает ли?»
Но в ответ мне – молчанье.
Всё чужое вокруг.
Мама мимо прошла
с удивлённым лицом.
Как я сам умудрился
очнуться на этой планете?
И тоска неземная
сдавила мне горло железным кольцом.
На Земле даже гибель проходит
в сто раз незаметней!
Мама вдруг оглянулась.
Узнала ль? Может, просто похож?
Но легко и спокойно мне стало
стоять перед нею.
«Ты чужую планету, – сказала, –
слезами, сынок, не тревожь –
Здесь не принято…
здесь ни о чём, ни о ком не жалеют.
Возвращайся, но помни:
этих слёз не смывай никогда,
этих слёз не смывай,
даже если веселье прикажет …»
Я проснулся –
в окне ещё тлела ночная звезда,
словно всё, что я прожил на свете
и всё, что я нажил.
ГОЛУБИНАЯ ИОРДАНЬ
Мой ангел, приголубь судьбу мою.
Я вышел на мороз с душою голой.
Подай мне знак, чтоб и она, как голубь
В Крещенье окунулась в полынью.
Свидетелями будут неба синь
И мать с младенцем, и пернатых стая.
Я ничего о таинствах не знаю,
Но вряд ли смею большего просить.
Пускай от бед меня не оградит
Соседство с голубиной иорданью,
Подай мне знак, мой ангел, знак свиданья,
Которое вовек не позабыть.
Повечерело – в темень вышел я.
Душа, укутанная шарфом, успокойся,
Спи, словно в детстве, в памяти не ройся,
Ведь Звёздные врата - не полынья.
ВРЕМЯ БЕЗ ЛЮБВИ
Влюблюсь, пусть жизнь стремглав промчится,
Что время без любви? – стрела без тетивы.
Вновь глыба льда с карниза проискрится
Мимо моей безумной головы.
Мой ангел отведёт беду крылами,
Но красоту не волен отвести.
Я чувствую невидимое пламя,
Хоть впереди – ни света, ни пути.
Спешу на жар, но дерзость чувств жалею,
Как человек жалеет зимний сад.
Не ты ли ждёшь меня в конце аллеи,
Весёлая среди чужих утрат?
Туда ль смотрю? Не мрак ли воспеваю?
Комета осветила небосклон.
Где будущее наше я не знаю,
Лишь прошлое грядёт со всех сторон.
ЛЕТИ, КОРАБЛЬ МОЙ
Бог дал корабль под чудо-парусами.
Лети, – сказал – влюблённая душа,
По небу, как по морю: не спеша.
Куда спешить? – весь мир навеки с вами.
Лети, корабль мой, боль утрат минуя,
Пусть молоко грудное облаков
Прольётся над младенчеством веков,
Чтоб вечность ожила от поцелуя.
Лети корабль мой, в будущее, словно
Оно всего лишь прошлое моё.
Вне тайны человеку не житьё –
Обгоним же пророческое слово!
Лети, корабль мой плавно вдоль Вселенной.
Ничтожен человек в сравнении с Ней
Но мы единственные – в мареве огней!
Но мы последние –
в судьбе своей мгновенной!
ВЕСТЬ
Ни дома своего, ни женщины своей
И ничего нет своего в оригинале,
Кроме души, и та моя едва ли,
Но шепчет мне на ухо: не жалей,
Взгляни на тех, кто личный мир обрёл –
Даже богов по свету растащили.
У каждого – по дому, по могиле
И Родины печальный ореол.
Я соглашаюсь, снова налегке
Шагаю, окрылённый этой вестью.
Чужую женщину целую, как невесту,
И дом чужой мне светит вдалеке.
ПРИШЕЛЕЦ
Где живёте, ребята? Где ваши дома?
Где машины, дороги, вокзалы?
Или я налетел на сошедших с ума,
Словно собственной дури мне мало?
В одинаковых робах сидят вкруг меня.
Встал один: «Что ж, пришелец, послушай –
Не хотим создавать, то что люди хранят
И что можно в мгновенье разрушить».
Говорю: «Значит, мира-то нет и у вас.
А враги ваши кто? С кем воюем?
И за что? Одеяло, и драный матрац?
Иль за веру, что пропили всуе?
Может быть, за ресурсы: там – нефть или газ,
Хлеб, вода, золотишко и сланцы?
«Нет! – их вождь возвестил, – бьётся каждый из нас
Сам с собою за место под Солнцем!
Победитель в награду наследует свет –
Побеждённому – мрак и забвенье.
Ты, пришелец, едва ли поймёшь мой ответ –
На Земле всё не так, к сожаленью».
Отчего ж не понять, – так сражаюсь и я
Сам с собой и с урановым веком.
Нету лучшего места под Солнцем, друзья,
Кроме чистой души человека!
БОМЖЁВСКОЕ СЧАСТЬЕ
Час счастья бомжёвского пробил.
Весь мир ему нынче, как дом.
Лежит на апрельском сугробе,
На солнышко щурясь котом.
Бутылка початая рядом
И голуби пряник клюют.
Гляжу и завидую взглядом:
Какой бесподобный уют!
Какое спокойствие в позе!
Ну, прямо – хозяин страны!
Забыл о простудной угрозе,
Менты и врачи не нужны.
Поодаль толпа рассуждает:
Звонить? Но куда и кому?
Ребята, да Бог его знает.
И вы не мешайте ему.
ДЕНЬ ВОЛХОВЫ
В ожидании первой листвы
Замечтались продрогшие клёны.
День явленья моей Волховы
Я назвал днём рожденья влюблённых.
Так начнём объясняться без слов,
Как планеты, деревья и руки.
Я за встречу с тобою готов
Этой жизни простить все разлуки.
Знаю: времени нет у времён,
Но Твой свет я душою запомню.
Вновь лечу, осиян и влюблён,
По ночи, как по синему полдню.
В чём же – правда и мудрость, скажи?
Иль ни той, ни другой не внимая,
Целый век целовать миражи?
Но молчи! Я всё слышу, родная!
ТАЙНА ТАИНСТВ
Я когда-то дарил ей стихи и цветы
На ресницах отдышивал иней.
И глаза её были грустны и чисты,
Как два неба, проплаканных синью.
Время мчалось –
Встречались с ней несколько раз,
На случайных дорогах планеты.
Но случайны ли встречи иль попросту нас
Часто носит по белому свету?
И сейчас я влюбляюсь, чтоб скрасить житьё,
Каждой встречной любви сердце радо.
Всё ж мне хочется вновь где-то встретить её,
Но душа непреклонна: « Не надо!».
Почему эта женщина так мне верна,
Словно астра холодному маю?
Как мне стыдно и горько: а может… она!?
Но о том никогда не узнаю.
Что она свысока разглядела во мне
Только женщины могут и дети.
Тайна таинств свершилась –
Живу, как во сне.
Сам себя миновал – не заметил.