***
Ищи себя в тех, кто умеет слушать,
Смеяться, любить и молчать.
Ищи себя в ветре, что кожу сушит,
Снимает загар с плеча.
Ищи себя в музыке, жесте, слове,
Найди - и не потеряй.
Живи. Улыбайся. Когда-нибудь снова
Откроются двери в рай.
Ищи в темноте, в отсутствии мыслей,
Верь всем и не верь никому.
Ищи себя в свете, но помни - мы вышли
Из тьмы и вернемся во тьму.
Ищи одиночества и покоя.
Друга ищи и тепло.
Держись, выводи себя из запоев.
Держись, как бы ни трясло.
Ищи отчаянно, долго и страстно -
Любви лишь не смей искать.
Забудь о страхах. Держись за счастье,
Не вздумай его отпускать.
Забудь обиды. Пиши до точки.
Чужих не страшись причуд.
Прошу одно - не забудь о том, что
Ты теплишь в себе свечу.
ПИСЬМО ГЕРДЕ
Здравствуй, Герда. Над нами такие ветры,
Что мне кажется, мы не в степи, а на горной круче.
Знаешь, Герда, здесь люди боятся смерти.
Хотя я бы навскидку назвал страшилки покруче.
Знаешь, Герда, меня здесь, бывает, так мажет,
Иногда надеюсь, что скоро размажет вовсе.
Я теперь по ночам высыпаюсь даже,
И прихожу по утрам на работу в восемь.
Знаешь, Герда, я видел Снежную Королеву.
Тут их, собственно, пруд пруди. Местечковых.
К ним - а так же от них - тут ходят налево.
И глаза у каждой, будто у грустной коровы…
…Я не знаю, зачем пишу тебе это, Герда.
Я почти уверился в том, что все это не нужно.
Здесь действительно люди по-детски боятся смерти.
Только я один боюсь чего-то похуже.
***
Играем с судьбой в гляделки,
Моргнул - проиграл, смирись.
В бездушном плену безделья
Я снова мараю лист.
В написанных ночью строчках
Ищу отражение дня.
Как конченный псих-одиночка
Пытаюсь себя менять.
Бросаю курить ежегодно
По разу, а то и по два…
И предпочитаю холодный
Вискарь всем тёплым словам.
Я вижу людей в маршрутках,
Я в них нахожу покой.
Смотрю в глаза проституткам
И вижу в них образ свой.
Про "дым сигарет с ментолом"
И "пять остановок в пути"
Написано уже столько, что
Колом встает в груди.
Побольше музыки странной,
Поменьше наружу себя.
Наверное, как-то неправильно
Я душу пытаюсь менять.
***
Ты всё та же: в колкостях ты переходишь на частности,
Болью чужой пытаясь унять свою.
Не пугаешься честности, правды и общей гласности,
Но бежишь от опасности птичьей стаей на юг.
Твои ноты звучат Америкой года двадцатого -
Джазом, взглядом из-под приопущенных век.
Твои мысли звучат рассказом писателя
Жившего, как животное, но умершего, как человек.
И в руках ее, пахнущих мирром, кензо и ладаном
Сохнешь, как от заразы и таешь, как первый снег.
Если жить - то не век, теша к старости себя кладами
Своей памяти. Уходи. Дайте счет или чек!..
Выбираешься из колодцев, из передряг
Оставаясь при этом женственной, как Магдалина…
И давно уже наплевать, кто тут друг, кто враг,
Кто плевал в лицо и кричал тебе что-то в спину.
Ты боишься себя, рассветов и постареть,
И луну в ночи принимаешь, как Божью милость,
Как небесную манну, как благодать, как твердь
Для опоры… Ни капельки не изменилась!
***
Не живется мне здесь, не безумится,
Не свербит в голове азарт.
Не влекут к себе ночью улицы,
Несмотря на безветренный март.
Безысходно и бешено пьяный,
С дымом в легких и ветром в душе,
Всё живу на судьбы подаянья,
Слепо веруя в рай в шалаше.
Не клокочет внутри живительная
Ядовито-гремучая смесь.
Не срастается больше стремительно
На межрёберье свежий порез.
Стал бутылкой, пустой до донышка.
Стал заброшеным чердаком.
Но к кому обращаться за помощью?
Часть себя отыскать мне в ком?
Пустота не разъЯрится пламенем
И не взбесится вихрями чувств.
Безысходно и бешено пьяные
Вдаль уходят... А я остаюсь.
***
Нарисуй мне себя, пожалуйста,
Подпиши и отправь посылкой.
Чтоб была ты опасной, пафосной,
В меру страстной и в меру пылкой.
Чтоб глаза горели отчаянно,
Чтоб нельзя было не влюбиться,
Чтоб рука лежала печально
На излучине поясницы.
Чтоб звала и манила ласково,
Кротко пряча оскал тигриный,
Чтоб лицо не казалось маскою.
Чтоб казалась такой невинной...
Чтоб хотелось. И чтобы верилось,
Что в развратной рутине времени
Что-то искреннее затеплилось.
Что не всё ещё в мире потеряно.
Я тебя не такой запомнил,
Я тебе не такой поверил,
Не такая ходила по комнатам
И распахивала настежь двери...
Я заполнить хочу ту полость
Толщиной в половину пальца.
Я запомнить хочу твой образ...
Ту, которой ты хочешь казаться.
***
В кого ты теперь укуталась?
С кем делишь постель и кров?
В пронизывающей полуутренности
Боишься ли с ним холодов?
Ты куришь с ним ночью пасмурной,
Прижавшись, как к своему?
Скажи мне: а ты с ним счастлива?
И встретишь ли с ним весну?
Ответь мне, этот - последний?
Наверное, нет, увы.
Ведь ты обожаешь с рассветом
Врываться в чужие сны.
Ты любишь ходить по крышам,
Как раньше, под шум машин?
Ты так же хранишь затишье
В пустом уголке души?
Ты так же танцуешь в клубах
И утра совсем не ждёшь?
Наивно, отчаянно, грубо
Себе вечерами врёшь?
Наверное, поздним вечером
Ты думаешь ни о чём
И смотришь на лунную свечку,
Прижавшись к стеклу плечом.
Луна в проводах запуталась.
Становится холодней.
В кого бы ты там ни куталась -
Укутайся посильней.
ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ
Оба мнили себя талантами,
Возвышаясь над головами,
По ночам не играли в карты
И не путались с дураками.
И хотели любви до безумия,
И хотели бросаться словами,
Небо, музыка, ночь безлунная
И домой поутру дворами.
По ночам согреваясь мыслями
О грядущем и об ушедшем,
Ожидая друг друга, как выстрела,
Слали к чёрту мужчин и женщин.
В глупых тайнах и ультиматумах
Зарывались в свои хрущёвки,
Оба свято верили в фатуум
И в физические тренировки.
Допивая на разных окраинах
Одинаковый кофе с солью,
Одинаково врали правилам
Веря в то, что это прикольно.
Те же фильмы и та же музыка,
Тот же старенький том Булгакова…
Они так никогда и не встретились,
Хоть и мыслили одинаково.