• Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Пульс событий
  • Созвездие муз
  • Партнеры
  • Авторам журнала
Меню
  • Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Радуга России
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Арктида
  • Записки пилигрима
  • Час Истории
  • Книжная полка
  • Рукописи не горят
  • Молодые голоса
  • Славянское братство
  • Родная речь
  • От пьесы до премьеры
  • Особая дата
  • Кулинарный мадригал
  • Детская площадка
  • Пульс событий
  • Все музы в гости
  • Наши партнеры и проекты
  • Архив
  • О нас
Выпуск № 1, январь-февраль 2021
  • Радуга России
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Арктида
  • Записки пилигрима
  • Час Истории
  • Книжная полка
  • Рукописи не горят
  • Молодые голоса
  • Славянское братство
  • Родная речь
  • От пьесы до премьеры
  • Особая дата
  • Кулинарный мадригал
  • Детская площадка
  • Архив
ЛИterra, журнал
17.06.20

ОСКОЛОК ПОД СЕРДЦЕМ. Стихи костромских поэтов

Александр БУРЛАКОВ

                    г. Шарья, Костромская область

Без вести павшим

Написаны речи, отлиты медали,

И нет в этом, право, чего-то худого…

…По без вести павшим

                                          давно отрыдали,

Забытые властью их дети и вдовы.

 

Сегодня не нужно, как будто – не важно

Кому и за что…

                             В череде юбилеев,

Былое – золою ли, пылью бумажной

Покрылось, висков ветеранов белее.

 

Окопная правда... пропащее дело.

У «бабы с косой» – полевые романы…

…А пуля – не дура – смогла, углядела,

В отличие от

                        похоронной команды.

 

Казённой бумаги казённая фраза

Лишила солдата «карьеры солдатской»…

«Пропал…» –

                     это значит, что снайпер, зараза,

Дыру не "под орден" пробил, а под лацкан.

 

Надежда в душе умирает не скоро –

А вдруг да живой он?! А вдруг да…живой он!!!

Пичуга – в ладони… 

                                   да в небе-то – ворон

...кружится и кычет над вдовьей избою.

 

А годы, а годы – уже – поимённо

Выводят на Суд,

                              избежавших бессмертья…

Над «вечно живыми» склонились знамёна!

………………………….«Ничто не забыто»!

Поверьте, поверьте………………………..

 

Заздравные речи, бравурные марши

И чувство вины – неизбывной,

                                                      поскольку

Стоит над могилами без вести павших –

Война…

              с угодившим под сердце осколком.

 

***                                     

А в сорок первом – ордена

Страна ковала мерой малой…

…И от своих щедрот,

                                       война

Сплеча – без устали и сна –

Бросала в землю «семена»

И… наспех в ямах зарывала.

 

И отправляла  на убой

Полки, дивизии и роты –

Из боя  в бой, из боя  в бой –

Судьба…

                  что тёткою рябой,

Стояла к ним вполоборота.

 

Три дня для взводного – предел!!!

Неделя – ротного не стало…

А строй  редел,

                            а строй – редел

И – коли Бог не доглядел –

Комбата…………. в месяц убивало.

 

Да – наступали, одолев

Великой Кровью…

                                    наступали.

И «треугольники»  с колен –

Потом, в каком-нибудь селе,

Родные посту раз читали.

 

И снова – в землю… с головой –

Всем фронтом,

                           серой массой, скопом.

Живи, солдат, пока живой…

…приказ покуда  вестовой

Несёт, пригнувшись, по окопам.

 

А после… после – что гадать?!

Вставала, штык примкнув, пехота

И……………. было жизни у солдат –

Во веки вечные, всегда –

Атака!!! 

                Только….......  и всего-то.

 

Евгения ЗАРУБИНА

п. Подневица, Поназыревский район,

Костромская область

***

Возле леса, где холм иван-чаем горит,

Рыли землю, штыками вгрызаясь в песок.

И не думал совсем я, что буду убит,

И что пуля шальная - сквозь каску в висок...

 

Были пыльные версты, и пушек раскат,

И далекой зарницы нежданный сполох,

И безумные шквалы внезапных атак,

И от дыма я слеп, и от грохота глох.

 

Сколько гибло ребят в дни слепого огня!

Сколько хлопцев безусых война забрала!

Сотни вражеских пуль не задели меня,

Но война лишь одну для меня сберегла.

 

Был получен приказ: удержать высоту,

И врагов не пустить вглубь родимой земли.

И мы рыли окопы в пыли и в поту,

Чтобы немцы к столице, к Москве не прошли.

 

Солнце землю палило июльской жарой,

В знойном мареве дальние плыли холмы.

Этот край был еще не затронут войной,

И казалось нам здесь, что совсем нет войны.

 

Мы не ждали беды. Да и кто ее ждет?

Черной тенью скользя по пожухлой траве,

Из-за леса на нас налетел самолет,

Поливая огнем, прижимая к земле.

 

Надо мной он пронесся, как черный орел,

И крестами на крыльях мне солнце закрыл...

Сколько разных дорог я тогда не прошел,

Сколько песен не спел, сколько дней не дожил!

 

Пронеслась и забылась былая война.

Затянулись глубокие раны земли.

И опять в жаркий день в том краю тишина,

В дымном мареве тают деревья вдали.

 

Нет там мраморных плит, вечного нет огня,

Лишь по-прежнему высь иван-чаем горит

На том самом холме, где не стало меня,

На холме возле леса, где я был убит...

 

Екатерина КАРГОПОЛЬЦЕВА

                              г. Кострома

Блокада Ленинграда

                Посвящается О.Берггольц

Господь мольбам не отвечал...

И страшный холод

Жестоким лезвием меча

Измучил город.

И каждый третий падал ниц,

Встречаясь взглядом

С пустыми ямами глазниц

Вещуньи ада.

В нежданных сполохах, клубах

Огня и дыма

Являлся всюду смертный страх

Неодолимый!

Мелькая призраком в окне,

Судьба искала

С протяжным воем в тишине

Больших и малых…

...Слетались ангелы, святой

Обет нарушив,

И шли безликою толпой

К телам и душам.

 

Идущему с мечом

                         Без вести павшим

                         в Великой Отечественной              

                         войне посвящается

Помню всё… 

Переходы, бои,  рубежи -

От реки  до реки,

от межи до межи…

Я, как эхо, летящее в гулких лесах…

Я – не призрак,

я - твой зародившийся страх!

Я – земля зарастающих братских могил,

Я - вода,

 что ты в озере только что пил.

Я, как ты, тоже был!

Я, как ты, тоже жил!

Но от пули упал…

Не дошёл, не доплыл…

Там, где умер от раны

        с таким же, как я,

Через годы стояли мои сыновья.

И тремя

  непокорными

          парами глаз

Я смотрел и задолго

предчувствовал вас…

И я знал, что бессмертен, 

покуда живёт

В сыновьях и во внуках

продлившийся род!

И пускай мы безвременно

                в землю легли,

Но от этой солёной

и горькой земли

Всходы ранней весенней 

зелёной травы

Крепки в  стебле

и прочны, как  гладь тетивы.

Не ходи!

Не пройдёшь.

Никогда не пройти…

Будет алой дорога на этом пути.

Я - земля,

      я – вода,

          я – стихия огня!

Я вернувшийся ветер вчерашнего дня -

Суховей, ураган… 

          И тебя от меня

Не укроет ни щит,

         ни стальная броня!

 

Людмила ЮРЬЕВА

г. Солигалич, Костромская область                     

***

Я тебя не прощу, угольком догорело, истлело

Беспокойное чувство, разорвано в клочья и прах.

Я искала тебя поутру в крестовине прицела

На холодной земле в тёмно-синих высоких цветах.

Я подкралась, да так, что не пискнула серая птица,

Под ногою ни хлюпнула жидкая, бурая грязь.

Я прошла по тропе, с этим лесом успела сродниться,

Ведь не даром, поверь, я в тунгусской тайге родилась.

Как тебя я любила! Любви моей больше не надо.

А стреляешь ты метко в  людей, что построены в ряд.

Я смотрела в прицел, и болело плечо от приклада,

А к расстрелу готов был растерзанный боем штрафбат.

В том строю всё мальчишки и смерть они видели рядом -

Им грозила старуха своей суковатой клюкой.

Ты - комдив боевой, повелитель расстрельных отрядов

Там, в раю, будешь точно небесной страды рядовой.

Только красный околыш фуражки, да белые крылья…

Синих глаз твоих помню надменно-рассеянный взгляд.

Я бежала по лесу, скуля и ревя от бессилья -

Не нажать на курок! Ну, скажите,  кто в том виноват?

Я упала в траву, где блуждали зелёные росы,

Плакать вместе со мной захотели они без стыда.

Я тебя не прощу! С неба падали, таяли звёзды

В одеяло тумана надолго, навек, навсегда.

Примечание: основано на реальных событиях периода Великой Отечественной войны. Первый белорусский фронт, май 1943г.

 

Владимир ПРОСКУРЯКОВ

                  г. Волгореченск, Костромская область

***

Прости меня, отец, я опоздал…

Теперь, через бездонные полвека,

Я о тебе бы внукам рассказал,

Но фото пожелтевшего овал –

Мгновение из жизни человека…

Ты о войне со мной не говорил,

Да я и не расспрашивал, конечно –

Тогда, в послевоенные года,

Немало было в наших городах

Фронтовиков здоровых и увечных.

Я помню наш ближайший гастроном,

Безногого солдата на тележке,

Прихваченной для верности ремнём,

Он мелочь у прохожих клянчил днём,

А вечерами, с пьяною усмешкой,

«Приговорив» чекушку из горла,

Срывал с груди расхристанной медали,

Честил публично "долбанную власть"…

Ну, как тут бедолаге не пропасть -

Я слышал, "пятерик" ему впаяли!

Из наших коммуналок мужики

В воскресный вечер, сгрудившись в беседке,

Стучали в домино, потом несли

Заначенные мятые рубли

За самогон отчаянной соседке –

И ни едина слова о войне,

О подвигах, о доблести и долге…

Лишь раз в году - торжественный пиджак,

Звенел цветным металлом каждый шаг –

И снова в шкаф, на плечики, надолго.

 

Эх, если б знать, что нам не суждено

Поговорить по-взрослому, серьёзно –

И мне неведом твой великий путь,

И мне не довелось с тобой шагнуть

Через года вослед судьбине грозной.

Я Кёнигсберг с тобой не штурмовал,

Курляндского котла не видел ада,

Меня не привозили в медсанбат…

Война, я точно знаю – не парад,

И мне не суждены твои  награды.

Сегодня ты, отец, опять в строю –

Бессмертный полк…

                Уж ты, поди, услышал!

Там все твои - с кем ты делил войну,

Кто смертью защитил свою страну,

Там все, о ком мы помним, знаем, пишем.

Я правнукам твоим вручил портрет,

Там ты – мальчишка, но серьёзный, строгий…

Доставьте, парни, деда в славный полк!

Из вас, я верю, тоже выйдет толк

На жизненной ухабистой дороге.

 

Николай МАКСИМЧУК

                  г. Кострома

Военное кино

Смотрел я фильм.

Там всё перемешалось:

Любовь и ненависть стояли в ряд.

И жёсткость там была. И жалость.

Но главным был там воинский отряд:

Смиренный перед образами

И яростный во вражеском огне!

Я видел смерть.

Но их глазами -

Глазами, шедших по войне.

 

В тылу

Прощание... Слёзы и горечи ком

При взгляде на мужа в пилотке -

Слова словно замерли в глотке!

Лишь колокол ойкнул печально. О ком?

 

Все скорой кончины желали войне.

Но вышло совсем по-другому:

Росло расстояние к дому,

И рой похоронок всё жалил сильней.

 

По-женски взывала к врагу: "Не убей!"

В ответ - неизвестности стужа...

А запах любимого мужа

На ткани костюма слабей и слабей...

 

Виктор ВЕСЕЛОВ

                     г. Кострома

Военное детство

Мы дети войны. В нас эхо разрывов,

Давно отгремевших, и отзвук утрат,

И нам колыбельною песней надрывно

Звучали сирены и гул канонад.

 

Нас трое у матери было парнишек,

Старшому семь лет и полгода лишь мне.

Я третий по счёту и явно был лишним:

Отец там, на фронте, а немцы – в селе.

 

У мамы в груди молоко вдруг пропало.

Кормила соседка. От смерти спасла.

Нам выжить в те годы душа помогала.

В душе нашей русской – избыток тепла.

 

Потом, когда было годков мне тринадцать,

Покаялась мать, виновато вздохнув:

«Мне мысль приходила, хочу в том признаться,

Что б ты, мой сыночек, навечно уснул.

 

То бес, видно, путал. От горя свихнулась,

А ты вон красивенький вышел какой.»

Слезу со щеки торопливо смахнула:

«Не дай Бог, нам встретиться снова с войной.»

 

Мы жили в сарае, в бомбёжку – в подвале,

А в здании школы у немцев был штаб.

Подолгу кричали, отцов, видно, звали,

С тех пор голосок у меня хрипловат.

 

Молочный коллега соседом был добрым,

Сопел со мной рядом и в драку не лез.

Но харкались сверху, как чёрные кобры,

Головорезы, видать, из СС.

 

Мой средний братишка был парень неробкий

И норов трёхлетним уже показал.

Увидел однажды, как бьют на допросе

Под пьяные крики: «Швайн, рус партизан».

 

Спустя чуть немного фриц рыжий выходит,

Братишку увидел и сахар суёт.

Тот брови насупил и взгляд свой отводит,

Гостинец у немца никак не берёт.

 

«Возьми,» - шепчет мама сухими губами,

На сына, от страха бледнея, глядит.

« Он нашего дядю лупил сапогами,

Не надо, не буду,»-и сам весь дрожит.

 

Подарок взяла мать сама виновато

И с жалкой улыбкою: «Данко вам щён,»

А тот ухмыльнулся и пальцем на брата:

«Зольдатом, наверное, вырастет он.»

 

Как в воду глядел тогда дядя игривый.

Брат  с армией жизнь свою прочно связал,

Служил в ГДР он, пил с немцами пиво,

Но рыжего фрица не забывал.

 

На пенсии нынче. Костит всех и злится.

Запас наш военный несладко живёт.

Порой ему немец недобро приснится

Фашисту тому предъявляет он счёт.

 

Все трое сынов офицерами стали.

Военное детство сказалось, видать.

И мы без труда и нутром понимали,

Что надо отпор супостатам давать.

 

Отец по ранению с фронта вернулся,

Судьба нас ребят, знать, тогда сберегла.

Увидев меня в первый раз, улыбнулся:

- Ну как, мужичок, тебя мать назвала?

 

- Да Мишей назвали. В Михайлов родился.

Но метрики нет, да и брать её где.

Взял на руки батя: «В огне ты крестился

И надо бы имя другое тебе.

 

Пусть будет он Виктор, герой-победитель.

Победа сегодня нам очень нужна,

Простит, не обидится ангел-хранитель,

Даёт ему имя такое война.»

 

Два ангела, значит, коснулись крылами,

На их голоса я откликнусь всегда.

Вот так получилось, двумя именами

Меня, не скупясь, окрестила война.

 

Она уходила на запад с раскатом.

Под эхо её раскалённых шагов

Учили слова мы, садились за парты,

Взрослеть торопились и кляли врагов.

 

Был воздух напоен огнём и бедою,

Вдыхали войну, обжигались войной.

Мы дети её, и над нашей судьбою

Она до сих пор как огонь над рекой…

  • Почта: journal@literra.online
Яндекс.Метрика