Исполнилось 90 лет со дня рождения Алексея Чикачёва, писателя, краеведа, журналиста, советского и партийного работника. Алексей Гаврилович - автор двух десятков книг по истории освоения Арктики, диалектного словаря старожилов Русского Устья, пьесы "На краю ойкумены", многочисленных газетных и журнальных статей.
Несколько лет назад в Якутске с большим общественным резонансом прошла презентация книги известного Алексея Чикачёва «Русские на Индигирке». Это издание, значительно расширенное и дополненное, посвящено интереснейшему феномену, своеобразному заповеднику старинной русской культуры Заполярья — жизни селения Русское Устье. Неслучайно книга увидела свет в канун 80-летия Валентина Распутина: Алексея Гавриловича и Валентина Григорьевича связывала долгая и трогательная, без малого двадцатилетняя дружба.
Великий сибирский писатель познакомился с Чикачёвым в 1988 году, побывав в Русском Устье и прикоснувшись к его уникальной «досельной» самобытности. Едва встретившись с Алексеем Гавриловичем, Распутин сразу понял, что перед ним главный знаток и хранитель культуры индигирских старожилов, человек-клад. Именно поэтому Валентин Григорьевич убедил Чикачёва собрать воедино все его разрозненные краеведческие материалы, благословил на издание первой книги «Русские на Индигирке» и лично написал к ней вступительную статью.
Та книга вышла под эгидой Российской академии наук в 1990 году — в виде небольшой неброской брошюры со столь же небольшим тиражом. Над новым изданием, которое стало данью памяти ушедшим от нас Валентину Распутину и Алексею Чикачёву, работал уже сын якутского краеведа и продолжатель его дела Игорь Чикачёв. На этот раз книга выпущена большим тиражом, в хорошем полиграфическом исполнении, дополненная яркими иллюстрациями, свежим историко-этнографическим очерком и более полным словарём диалектного языка русскоустьинцев. А кроме того, она объединила под своей обложкой двух верных друзей: составитель, с согласия наследников, включил в издание большой очерк Валентина Распутина «Русское Устье». В книге также представлены уникальные фотографии политического ссыльного эсера Владимира Зензинова, авторские фотографии Бориса Дмитриева и Игоря Чикачёва. Обложку издания создала дочь Игоря Чикачёва — художница Мария Чикачёва-Ондар.
Валентин РАСПУТИН
Из вступительной статьи к книге «Русские на Индигирке»
О Русском Устье, старинном поселении в низовьях Индигирки неподалеку от Ледовитого океана, написано немало. Даже много. Больше на душу населения, если бы велся такой счет, чем о Москве или Киеве. С начала нынешнего столетия, как только выглянуло Русское Устье из тьмы веков и, продирая глаза, принялось дивиться на подступивший к нему цивилизованный мир, этот мир, в свою очередь, не переставал удивляться горстке людей в несколько сотен человек, которая почти одновременно с тунгусским метеоритом как с неба упала. "С неба упала" сказано, конечно, слишком, потому что упоминания об этом жилом пункте на Крайнем Севере следовавших через него служебных личностей и научных экспедиций доносились и из XVIII, и из XIX веков, но то были упоминания именно как о затерянном в снегах русскожильческом пункте, где можно перевести дух, перед тем, как пускаться в океан, а не как об обительности таящих загадку людей. И вдруг при более внимательном взгляде на этих людей свершилось открытие, которое даже в ту пору великих событий и идей начала века не осталось не замеченным и о котором один из журналов писал такими словами: "Археолог считал бы для себя великим счастьем, если бы, раскопав могилу XVI или XVII века, он мог бы хоть сколько-нибудь облечь вырытый им скелет в надлежащие одежды жизни, дать ему душу, услышать его речь. Древних людей в Русском Устье ему откапывать не надо. Перед ним в Русском Устье эти древние люди как бы не умирали".
Первое обнаружение этого сколка древности произошло по тому же самому парадоксальному правилу, которое, похоже, имеет привычку к России: не было бы счастья, да несчастье помогло. В 1912 году сюда, в эти края, названные ссыльным В.Серошевским "пределом скорби", был направлен для отбывания ссылки член ЦК партии эсеров В. М. Зензинов. Пробыв среди русскоустьинцев неполный год, он увез уникальных впечатлений и материалов на три книги, благодаря которым и узнали о Русском Устье не только в России, но и в Европе. Главная, наиболее полная книга, представляющая собой этнографический очерк, называлась "Старинные люди у Холодного океана".
Сами русскоустьинцы, видя разницу между собой и людьми из большого мира и признавая за собой задержку в других временах, считали себя "досельными", а тех, кто был на виду истории, «тамосными».
Зензинов после своего удачливого и не затянувшегося на Индигирке пребывания, куда он приехал с керосиновой лампой, произведшей на русскоустьинцев не меньшее потрясение, как если бы посреди полярной ночи выглянуло солнце, - после этого Зензинов прожил долгую и бурную жизнь (кончил свои дни уже в 50-х годах в Америке), но, быть может, самое лучшее и полезное, что ему удалось в жизни свершить, относится как раз к зиме и лету 1912 года, когда судьба забросила его на край света и преподнесла удивительный подарок, окунув в обстановку Древней Руси.
В революционных и послереволюционных бурях о Русском Устье снова забыли. Мало что с новой властью там изменилось. Изменилось только после коллективизации, которая своей сгребающей дланью не обошла, кажется, ни один самый глухой и заброшенный угол, если бы даже относился он к периоду Киевской Руси. В эту-то переломную пору и оказался в низовьях Индигирки в составе исследовательской научной партии А. Л. Биркенгоф, так же, как Зензинов до него, поразившийся особенностям русскоустьинца и написавший книгу "Потомки землепроходцев". Названия книг у того и другого приводятся не просто для информации, а и потому еще, что они имеют значение как два разных взгляда, два подхода к историческому истоку Русского Устья, на чем нам и придется коротко остановиться чуть ниже.
После войны сюда зачастили фольклорные, этнографические экспедиции, обнаружившие замечательный по сохранности заповедник давней старины. Появились новые сборники и книги, в том числе выпущенный недавно Пушкинским домом "Фольклор Русского Устья", составители которого отмечают уникальность и первородность записанных здесь песен и былин, которые словно бы не передавались веками из уст в уста, теряя канон, а каким-то чудесным образом оставались в одном голосе в неизменности.
"Фольклор..." – это уже не о Русском устье, а из Русского Устья, это поэтическая исповедь самосказание таинственной души, ее вдохновенный распев. Что же касается авторских текстов, являющихся результатом наблюдений и сравнений, - как бы ни пытались писатели и исследователи проникнуть внутрь этого самородного явления, они все равно остаются людьми "тамосными", все меряющими на "тамосный" же аршин принятых понятий. Но как недостаточно в километры перевести старинное "днище" – путь, пройденный водой за день, потому что в километре не будет меры физических и психических усилий, так и любой посторонний наблюдатель не уловит нечто совсем незначительное, но необходимое, ту живую воду, что превращает элементы архаики в единый действующий организм.
И вот, наконец, книга автора из Русского Устья, человека из самых коренных русскоустьинских фамилий, предки которого вырубали изо льдов судно Д. Лаптева, ходили вожаками в полярных экспедициях М. Геденштрома и Э. Толля, прославились как добытчики песца и мамонтовой кости, торили за ними пути на океанские острова и на протяжении веков поддерживали все то, что позднее стало примечательностью и славой этой необыкновенной общины. Автору не нужно вживаться в "досельность" – он происходит из нее. И вслушиваться в странный, на посторонний слух, говор, то ли подпорченный долгой замкнутостью, то ли донесенный в том же звучании из далекого далека, ему не надо: этот звуковой строй жил в нем всегда. Язык, обычаи, верования – не мало чего из затейливой кружевины жизни своих дедов ему приходилось, вероятно, скорее умерять (боясь, насколько они будут интересны читателю), нежели добирать, как всем остальным до него. Эту книгу можно сравнить не с удачливым зачерпом прохожего из волшебного родника, а со счастливым выплеском изнутри самого родника…
Русскоустьинцы на презентации книги Алексея Чикачева