На краю лётного поля, в густой траве, сидели двое – молодая женщина и мальчик лет пяти. Уже темнело. Вертолёт должен был появиться полчаса назад, но синяя даль тайги всё не подавала знаков жизни. Женщина пристально всматривалась в закатное небо, мальчик был занят муравьями, снующими в траве. Гул возник неожиданно, и тут же из-за сопок вынырнул вертолёт.
– Вон, папа летит, – сказала Мария, начиная вставать.
– Папа летит! – радостно воскликнул сын и раньше мамы вскочил на ноги.
Женщина прислушалась к шуму вертолёта. Почему он так насторожил её? Это же обычный в посёлке шум, на него уже никто и внимания не обращает. Но на этот раз Мария уловила что-то неладное в этом шуме. Ей казалось, что временами двигатель на мгновение останавливается, затем снова зарабатывает, будто спотыкается где-то.
Её бросило в жар, и тут же в холод. В жар, в холод. Её тревога росла подобно снежному кому, катившемуся с горы… Вдруг показалось, что не вертолёт летит, а лавина идёт прямо на Марию и её сына.
«Лишь бы он сел, лишь бы сел», – начала она шептать, стараясь, чтобы сын не услышал её. Впилась глазами в идущий на посадку вертолёт, будто он благодаря ей только держался в воздухе, будто от силы её воли только зависело сейчас, дотянет он до земли или нет.
Наконец вертолёт сел. Скоро она увидела мужа, вразвалку идущего к ним, весело махая руками. Только тогда в голове щёлкнул некий выключатель, и что-то грозное отпустило женщину. Она выдохнула.
Мария не знала, как сообщить мужу то, что она почувствовала в лётном поле. У мужа была ответственная работа – он заведовал отделом образования огромной области Сибири. Ему постоянно приходилось летать в отдалённые селения, куда можно добираться только вертолётом. Мария понимала это. И всё же вечером она сказала мужу, что в понедельник он никуда не полетит. «Почему это?» – удивился муж. «Так надо!» – произнесла она строго, будто разговаривала с пятиклассником. Муж рассмеялся. Пришлось рассказать всё, как было. «Надо предупредить людей», – сказала Мария в сильном волнении. Муж вспылил: «Что за бред! Вертолёт недавно только с ремонта. Хочешь стать посмешищем всего посёлка? В понедельник я полечу так же верно, как то, что ты моя жена», – поставил он точку в разговоре, на том и заснул.
Марии не спалось. Вышла во двор. Над головой сияло звёздное небо, серп луны повис между двумя ёлками. Посёлок, тайга – всё было окутано тишиной. Наверное, это и есть счастье. Но всё это в миг может рухнуть…
Вспомнился случай. Сыну было чуть больше года. Мария готовила обед, сын в другой комнате играл с двухлетней дочерью соседки. На плите жарилась картошка, молоко вот-вот вскипит. В этот момент девочка подошла к Марии и говорит: «А почему Павел со мной не разговаривает?» «Он ещё не умеет говорить», – сказала Мария. Но тревога обдала уже еле уловимым ветерком: «А почему она говорит, что он не разговаривает, когда он и так не разговаривает? Надо посмотреть». Бросила всё и пошла в комнату, где играли дети. Приходит, а сын лежит на полу, уже посинел, не дышит. Ей бросаются в глаза драже, разбросанные по полу. Мгновенно догадавшись, в чём дело, поднимает сына за ноги, так, что он повисает вниз головой, одной рукой держит его, другой начинает хлопать по спине. Хлопает, трясёт, хлопает… То ли секунды, то ли вечность проходит. Хлопает, трясёт… Рука уже онемела, до огорода, где работает муж, не докричишься. Сейчас сын выскользнет, и конец. Собрав последние силы, хлопает… Вдруг, как во сне, слышит стук драже об пол и видит, как оно медленно покатилось под шкаф. Она без сил опускается на колени, склоняется над сыном. И вот он задышал! Тут силы окончательно покидают её, она падает почти без сознания и лежит, чувствуя только дыхание сына и видя, как он начинает розоветь.
Всё это как в быстром кино пронеслось в голове Марии. «Нет, завтра утром пойду в аэропорт и всё расскажу. Пускай посмеются, что с меня, убудет?» – решила она.
Утром сильнейший взрыв разбудил посёлок. Оказалось, в воскресенье кому-то из начальства захотелось слететь в тайгу на охоту. Когда винт набрал полные обороты и вертолёт вот-вот должен был оторваться от земли, он вдруг вспыхнул и разлетелся на куски.
***
Пурга усиливалась. Ветер рвал с крыши кусок плохо прибитой жести. Жесть стучала так, будто молотком по голове, по вискам Марии.
Она уже который раз посмотрела на часы, бездушно отсчитывающие секунды. И опять это видение. Она уже отгоняла его, как могла, но оно являлось вновь и вновь: муж с дочерью идут по открытому полю, ветер сбивает их с ног, они мёрзнут, вот-вот упадут и больше уже не встанут никогда. Пыталась представить их в помещении, в салоне автомобиля, ничего не выходило. А ветер выл и рвал, выл и рвал…
Вдруг в этом вое, в этой необузданной свистопляске послышался крик. Мария вся превратилась в слух. Крик повторился. На этот раз она явственно услышала: «Мама! Мама!..»
Это был голос дочери. Но Мария не могла понять, откуда он. Пошла к двери, открыла её и крикнула в бушующую ночь: «До-очка-а!» Снежный вихрь тут же поглотил её крик.
Кругом было пустынно. Казалось, всё вымерло, не выдержав натиска стихии. Лишь два усталых путника шли по засыпанной снегом дороге… Снежинки, прилипая к лицу, уже не таяли. Лена еле переставляла ноги. Всё тело пронизывал сквозной ветер, будто она была совершенно голая. «Мама! Мама!..» – кричала она. Отец, шагая впереди, пытался укрывать её от ветра, отдал ей шарф. Но всё это мало помогало…
«Мама!..» Мария вновь услышала этот крик. Она, как загнанный зверь, начала ходить из угла в угол комнаты. Ветер бесновался, желая, кажется, снести крышу, опрокинуть дом. Подчиняясь неосознанному порыву, Мария опустилась на колени и начала молиться: «Спаси их. Пусть они вернутся домой…»
Откуда-то из ночи ветер принёс звуки вечерней молитвы. Лена, еле шевеля губами, произнесла: «За нас кто-то молится». И, обессилев окончательно, упала на дорогу. Отец начал поднимать её...
В этот момент снежинки, стеной падающие с неба, заблестели. Свет фар ослепил отца и дочь…
Жена водителя, рассказывая потом этот случай, удивлялась:
– Я не знаю, почему мы решили завернуть к заправке. Бак у нас был почти полный, до дома было уже рукой подать. А всё же мы завернули…
***
Вечером прошёл дождь, и поливать овощи не понадобилось. Муж смотрел вечерние новости, Мария вязала.
Оказывается, до какого-то момента она не слышала ни слов диктора, ни комментариев мужа по поводу происходящих в мире событий. Она это поняла, когда начала слышать. Вернее, слова всё ещё оставались только фоном чего-то, что она слышала. Она отложила вязанье и, откинувшись на спинку кресла, прищурила глаза. Вдруг до неё дошло: помимо человеческой речи, из телевизора шли какие-то сигналы. Помехи? Но почему они так тревожат душу, почему от них хочется убежать, укрыться?.. Предчувствие чего-то, что прямо сейчас должно произойти, овладело ею.
– Выключи телевизор, – попросила она мужа.
– Зачем? Я хочу досмотреть передачу.
– Выключи, пожалуйста.
Он выключил и, обернувшись к ней, спросил:
– В чём дело?
Если бы она знала… Была тихая деревенская ночь. Даже собаки не лаяли. Но из каких-то глубин её, куда не добраться никакому сознательному анализу, шли, пульсируя, скребущие душу позывные. Она не могла бы объяснить их природу. Такие же сигналы были, когда в таёжном посёлке шёл на посадку вертолёт, когда годовалый сын лежал бездыханный в другой комнате, когда в зимнюю ночь попали в пургу муж и дочь.
– Давай ляжем, – сказала Мария. – Выключи свет.
– Рано же ещё, что ты выдумала? – возмутился муж.
– Нет, давай спать, – настаивала она. Легли: – Ты всё там выключил?..
Муж не успел ответить, что-то невидимое, жуткое пробежало между ними. За окном будто выстрелили из сигнальной ракеты. Послышались треск в холодильнике, хлопок в телевизоре, зазвонил телефон, запахло гарью... Когда они пришли в себя, в окно увидели охваченный пламенем угол сарая.
Супруги выскочили во двор. Много нужных в хозяйстве вещей хранилось в сарае. Муж один за другим вытащил оттуда два велосипеда, столярные инструменты, несколько отличных, пахнущих смолой досок, ещё что-то... Огонь уже охватил всю крышу. Когда он собрался в очередной раз зайти в сарай, жена крикнула: «Не ходи больше!» В тот же миг внутри что-то грохнулось, из окон посыпались снопы искр, – провалилась крыша.
А во дворе было уже полно народу. Молодые люди в белых рубашках, глаженых брюках таскали воду из двух колодцев, из ёмкости, что стояло во дворе. Кто-то потерял туфли, кто-то бросил своей девушке пиджак… «Это была шаровая молния», – сообщила одна из девушек подруге. – Мы с Игорем видели, как она летела в эту сторону...
Мария стояла на крыльце и спокойно наблюдала за всей этой кутерьмой. То, что она с такой тревогой ждала, свершилось. Страшнее уже не будет. Будто не её сарай горел. Будто она сама разрядилась, вызвав пожар. Ей даже неприятно было, что по её двору ходят чужие люди, топчут траву, цветы, с такой любовью выращенные ею...
После этого события прошло два месяца. Всё бы хорошо, только вот с мужем творилось что-то неладное. Целыми днями молчит, куда-то уединяется, перестал даже ходить на рыбалку, не говоря уже по грибы. «Ну, сарай сгорел. И что! Сгорел и сгорел, – говорила Мария, стараясь вывести его из этого состояния. – Может, он дом наш спас, приняв удар на себя». Но слова её не доходили до мужа, он был за такой толстой стеной...
В один из таких дней Мария шла из соседней деревни, куда она ходила за покупками. В обеих руках были сумки с продуктами. Шла по пустырю, заросшему разнотравьем. Когда она проходила мимо озера, за береговыми кустами которого крякали дикие утки, её взгляд скользнул по куску железа, что валялся у тропинки. Она, продолжая идти, почему-то начала думать об этой железке. «Для чего она может понадобиться?» – сформировался, наконец, вопрос. Остановилась, подумала. Ничего не смогла придумать. Но вернулась, подняла железо и сунула в сумку, решив: «Раз мне пришла мысль, не зря же она пришла». Еле притащила сумки домой. Ругая себя, бросила железо у порога, зашла в дом и начала готовить ужин.
Было уже темно, но мужа всё не было. Где же он ходит?.. Мария не успела придумать варианты ответов, как вдруг за дверью послышались грохот, тупой удар и ругательства. Мария открыла дверь, включила свет над крыльцом. Муж сидел на пороге, зажав одной рукой окровавленный лоб, другой поглаживая колено. И ругался такими словами, каких Мария никогда от него не слышала: «Какой дурак бросил это железо у порога?!.»
«Вот для чего оно было нужно!» – стало ясно Марии. Она вынесла из дома лист алоэ, бинт, начала перевязывать рану мужа. Она сочувствовала ему, но в то же время втайне радовалась каждому его слову, каждому его ругательству. «Так-то лучше! – думала она, ликуя. – Это уже похоже на жизнь, а не на смерть. А то – сарай сгорел! Вот трагедия! Да пропади он пропадом!»