***
Ещё один - последний - тёплый день.
И всё же плащ, пожалуйста, надень.
Люблю его за бежевость, крылатость.
И мы с тобой отправимся гулять,
В кафешках пить горячий шоколад.
Жаль, что от жизни много не брала ты.
Боль обжигает горло, дуй - не дуй.
Не отпустить случайный поцелуй
На целый миг, который станет веком.
Ты и сама ещё не поняла,
Кем ты была. Глядеть из-за стекла
На город, в дождь - и никуда не ехать.
Болтать, смеяться... Пальцы, кукла, нить.
Мне ничего тебе не объяснить.
Смотрю, как смотрят в зеркало - не в лица.
Лишь ненадолго станет тяжелей
От жёлтых листьев парковых аллей.
Но вскоре всё забудется, простится.
Морская гладь, набросок корабля,
Пустой дворец чужого короля.
А мне бродить, с небрежностью одетым.
Опять один, ничем не обогрет.
Нарисовать бы в строках твой портрет -
И пропитать горячим южным летом.
Ты снилась мне, а я желал всерьёз.
Лежи себе, мечтай под стук колёс
И ожидай обещанного рая.
Уже черна прибрежная трава.
И нужно быть, искать в себе слова,
Земную жизнь из памяти стирая...
***
Я видела сон - коридоры, залитые светом,
Детишки, скамья, через форточку ласковый ветер
И ты - словно лето. Счастливые мысли об этом
Проклюнулись в сердце на сером дождливом рассвете.
С тех пор я блуждаю среди разлинованных комнат,
Ловлю в зеркалах романтический собственный профиль,
Пытаюсь стереть всё, что нужно, напротив, запомнить.
Ломаются ногти о крышку от баночки с кофе.
На юг улетают тревожные резкие птицы,
Уходят в лесные чащобы пугливые лани,
Чернеет трава. Впрочем, всё это нам возвратится,
А беглые сны - отражения тайных желаний.
Ты следуешь чьим-то запретам - и мы одиноки.
Пусты коридоры, томительно тусклое солнце.
Ночами же страшно уснуть, я пишу эти строки.
Они тяжелы - только что мне ещё остаётся?..
***
Проститься со шляпой из серого фетра,
С полуденным солнцем, играющим пылью,
С сапфировым морем. Мне шлют лишь конфеты
(Сладки, но от них не становишься сильной) -
Не письма. Летят пожелтевшие листья,
Сентябрь обретает причудливый привкус
Индийского кофе. Не став тебе близкой,
Зависнув без риска, ни в чём не открывшись,
Я буду жить дальше. Пусть боль утихает,
И жук улетает, и капли по стёклам
Устало стекают. Спасаться стихами.
В бессмысленных снах с освещением блёклым
Всё так же мелькают забытые лица,
Пустые перроны условленных станций.
Нет мига печальней, чем время проститься.
Особенно если хотелось остаться...
***
Мне всё это кажется невыносимым,
Как неотвратимо грядущая скоро
Прозрачная осень, ведущая в зиму
С ветвями и белым звенящим фарфором,
С какой-то бессмысленной радостью в лицах -
В угоду традиции, а не от сердца.
И ты навсегда перестанешь мне сниться,
Застрянешь поломанным ключиком в дверце
От шкафа, где жили старинные куклы,
Спасались медведи из ветхого плюша.
А чувства и строчки - да нужно, мой друг, ли?
Под чепчиком букли. Старею, не слушай.
Уже через год мне исполнится тридцать.
Сынишка подруги зовёт меня тётей.
Пора бы, наверное, освободиться
От праздных желаний: садиться напротив,
Смотреться в глаза, будто в чашки с какао,
Носить эти платья из лёгкого крема,
Ласкать твои тонкие пальцы - какая
Нелепость, наверное, в наше-то время.
До судорог сладкой болезненной муки,
До клейкой истомы, до тяжести в веках -
Касаться щеки, целовать твои руки,
Рассказывать сказки, куда-нибудь ехать
Под грохот колёс и огней переливы,
Смеяться. Я знаю, что дорого стóю,
Что мы непременно всё это могли бы.
А впрочем, конечно: обряды, устои.
Хотелось излиться как можно скорее -
Так легче бы, но не хватило листа лишь.
К тому же, затянутых стихотворений,
Как и большинство, ты - боюсь - не читаешь...
***
Взрослея, сложней оставаться поэтом -
Приличней пылиться картиной под рамой.
Но я никогда не жалела об этом,
Тем более что оказалась упрямой.
И между готовкой, прополкой, прогулкой
С собакой, учёбой и правкой (куда мне?!)
Находится время расслышать, как гулко
Стыкуются яблоки, звёзды и камни.
Закончатся листья с дождями. Зима и
Настанет, но можно спасаться стихами
И снами, где вновь я тебя обнимаю -
И страх отпускает, а боль утихает.
Мне грезятся вечное тёплое лето,
Бездонное небо, лазурное море,
Шарманщик (увы, не припомнить куплета,
Которому очень хотелось бы вторить).
И взгляд твоих сладких, кофейных, коньячных
Пленительных глаз в обрамлении сада
Пушистых ресниц. Умоляешь: не плачь - мы
Наследуем Вечность, прощаться не надо.
Резвиться детьми на ракушечном пляже,
Бросаться на сине-зелёные волны,
Глядеть на медуз... Ты мне силы придашь, и
С утра возвращаюсь видением полной
К реальности серой, тягучей и вязкой -
Но кто заточит мою Душу в темницу?
Я буду стареть, укрываться под маской,
А ты... Ты всю жизнь так и будешь мне сниться,
И переливаться причудливым светом,
И распространяться грохочущим валом.
О, если бы я не случилась поэтом -
Не ведаю, чем бы тогда выживала...
***
Здесь гибкие стебли цветущих бегоний,
Здесь плавное море ложится к ноге, и
Здесь ты, не изведав ненужных агоний,
В нечаянной строчке достиг апогея.
А там будет осень. Уныло и голо.
И ветер, и ветки, и ветошь, и вето.
Эмоциональный не то чтобы голод -
Скорей, дискомфорт. Недостаточность света.
Затейливый вензель душевных болезней
На всём, что увязло в бессмысленном старом.
И я остаюсь для тебя бесполезным,
Бесслёзным и неисцеляющим даром.
Однажды, освоившись и успокоясь
(Хоть привкус рябиновой осени горек),
Я перемещу в неумелую повесть
И псевдобеседы у тёплого моря,
И беглые сны, где тебя повстречаю,
Бредущего по зарастающим тропам,
И утро за чашкой горячего чаю
С вишнёвым листом и кленовым сиропом,
В тоске о царапине на сапоге и
О том, что наш город какой-то другой, не
Живой. В нём, увы, не достичь апогея.
В нём - мелко дрожать от минутных агоний...
***
Тебя влечёт огонь моей Души.
Так ночью мотылёк летит на лампу.
А мне - в тиши ломать карандаши
И рвать листы. Но что тебе я дам-то?
Я жажду в чувствах образов и тем.
Всё ради строк. Пусть это мой позор, но
Ты тянешься к сближению - зачем?
Увы, реальность слишком иллюзорна.
Что принесёт короткий поцелуй
И беглое касанье жарких пальцев?
Ты будешь прижиматься лбом к стеклу
И горестно шептать: останься, сжалься.
Но как нарушить правила игры,
Где роль моя (и мне совсем не трудно) -
Освобождать орех от кожуры
И пробираться к центру-изумруду?
Моё ли дело, кто придёт потом
Четвертовать состарившихся белок?
Ты приникаешь влажным алым ртом
К лицу без стрелок. Что мне с этим сделать?
Я жрица, у меня своя судьба.
Опять грустишь без чая и конфет ты.
И кажется, что бабочка слаба,
Но в дружбе с хаотическим эффектом
Она имеет силу. Сжать в горсти,
Накрыть сачком? Зовёшь, но я упрямей
И спрячу лампу. Ты меня прости -
Не стоит мотыльку лететь на пламя...
***
Да что мы знаем о себе самих?
Чего-то ищем, бесконечно спорим.
А существуют только этот миг
И волосы, пропитанные морем,
Каштановые, вьющиеся. Да...
Как только в них уткнусь - я позабудусь.
И ты уже прости меня тогда
За резкость, неуступчивость и грубость.
Ты понимаешь, просто я поэт,
И мне - нести гримасы, маски, лица;
Всё, что в нас есть, и всё, чего в нас нет,
И всё, что нам когда-нибудь приснится.
Мне - ночи ожиданий у двери;
Мне - неприступной, гордой, одинокой.
Но я хочу тебя благодарить -
За чувства, высекающие строки
Из едкого критичного ума,
Из сердца, превратившегося в камень;
За волны и прибрежные дома;
За буквы, заносимые песками;
За горько-шоколадные глаза,
За ароматность роз, за несерьёзность,
За тонкую улыбку, да и за
Мои дебюты в жанре малой прозы;
За этих вездесущих голубей,
Слетевшихся на крошки булки; чаек...
Мы ничего не знаем о себе
И ничего друг другу не прощаем.
Я поцелую завиток кольцом -
Мне станет легче. Даже если это
Всего лишь миг, случайный беглый сон,
Мелькнувший в ожидании рассвета...
***
Я хочу быть чиста,
Чтобы чувствовать Душу твою.
Но боюсь, я не та,
За кого я себя выдаю.
Я ужасно хрупка.
Серый ж воздух так тесен и стыл,
Что, увы, для рывка
Не достанет отваги и сил.
Как меня понимать?
...Вы сидели одни в темноте ль,
А сердитая мать
Заставляла ложиться в постель,
Так как ей невдомёк
Из-за плотно прикрытой двери,
Что сплетения строк
Разрывают тебя изнутри,
Чтоб пробиться вовне, -
Их уже невозможно убрать.
Что ж, я и при луне
Отыщу карандаш и тетрадь
И продолжу писать -
Не затем, чтоб оставить свой след,
Лишний штрих на часах.
Мне двенадцать - не более - лет.
Звёзды страстно влекут,
Пронизая меня сквозь стекло.
Только множеством пут
Держат школа, и дом, и село.
Золотая Душа,
Ту ли выбрала ты борозду?
Я устала мешать
Тебе тем, что забилась и жду
В этом тёмном углу,
Расправляя, как крылья, листы,
Чтоб меня, как стрелу,
Кто-то в небо пустил... Вот и ты.
Если нам по пути.
Удивишься, наверное, - ведь
Мне уже к тридцати,
Я успела слегка огрубеть;
На лопатке набит
Чёрный знак; в правом ухе серёг -
Целых пять. Делать вид -
Тем, кто что-то в себе не сберёг:
Будто в жизни идёт
Всё как надо, как ты и хотел.
Растворяется мёд
В сборе трав - зверобой, чистотел?
Крошки для голубей.
Из холстины пошита сума.
Я пишу о тебе,
Потому что сошла бы с ума,
Отказавшись от строк,
Бесполезно кого-то виня.
Это чувство - росток,
Уходящий корнями в меня.
У тебя два листа
Тайных мук. Я с улыбкой стою
И смотрю. Я проста -
Но задействую Душу свою.
Я отнюдь не дерзка
(Говорили: бравирую, мол).
Тихо дрогнет рука
И уронит страницы на пол -
Пусть летят. А у нас -
Целый миг (это дар, я всерьёз)
Зачарованных глаз,
Старых книг, ароматных волос,
Разгоревшихся губ,
Тонких пальцев, расправленных плеч.
Вот поймать на бегу б
И с собой в бесконечность увлечь.
Горизонта черты -
Не предел, это жалкая ложь.
Лишь боюсь, что и ты
За кого-то себя выдаёшь...
***
Я обращу тебя в свои ряды.
Ты станешь буквой, словом, беглой строчкой,
Листком бумаги... Впрочем, всё, иди.
Но по пути всмотрись в простор и ночь-ка.
Весь этот мир - летящие листы
К тому, кто пробуждённым, неодетым
Вдруг ищет свеч и перьев. Вот и ты
Однажды воплотишься здесь поэтом.
Твоя Душа, возможно, не дошла
До вдохновений и самозабвений.
И всё же для меня она была
Звездой на бархатистой синеве, не
Открывшей власти собственных лучей -
Холодных, жёлтых, колких. Слишком узок
Дверной проём. Мне проще быть ничьей,
Желания из области иллюзий
Подпитывать, скрывая ото всех,
И то и дело вздрагивать наутро,
Расслышав в полутьме твой слабый смех,
Задевший губы цвета перламутра,
Коснувшись до разбросанных кудрей,
Любуясь шоколадными глазами,
Короткий взгляд которых всё острей
Пронзает память. Зная, что нельзя, мы
Становимся порывисты, честны,
Отчаянны. Как долго Бог скрывал в нас
Огромные возможности... Но сны
Не устранят жестокую реальность,
И время не отступит ни на шаг.
Не плача у чьего-нибудь плеча, я
Спасаюсь от тоски среди бумаг,
Почти до сумасшествия скучая
И Душу изливая в письмена.
Зачем? Сама не ведаю. А вдруг вы
Поймёте: чувства, грёзы, имена
Отчасти превратились в эти буквы,
Слова и строки, жёлтую листву
И серые тетрадные страницы,
Которыми я только и живу
И в Вечности надеюсь сохраниться...