В эти майские победные дни поневоле особенное внимание вызывает творчество писателей-фронтовиков, детей победного поколения, творчество которых, к сожалению, порой не так широко известно, как того заслуживает. Одним из таких поэтов поколения победителей был Михаил Алексеевич Тимонин, родившийся в селе Яковлевка Дивеевского района Нижегородской области. Нужда заставила бедную многодетную семью продать дом, сорваться с родных мест и отправиться, в поиске лучшей доли, в Сибирь. Остановились под Барнаулом, но здесь, не пережив тягот дороги, скончалась мать, заболели дети, а младший Михаил, будущий поэт, после осложнений болезни стал терять слух. Семьей было принято решение возвратиться в Яковлевку. Односельчане их встретили тепло: собрали всю необходимую утварь, одежду, помогали строить новую бревенчатую избу с русской печью и голландкой в горнице. Эта печь – голландка, как символ тепла, доброты и достатка часто потом появляется в стихах Михаила Тимонина. Навсегда в сердце поэта остались детские впечатления от встречи с родным селом, его природой, величавым Серафимо-Дивеевским монастырём. Но Михаил не мог учиться в школе – он почти не слышал учителя по причине потери слуха, а переспрашивать стеснялся. Учился дома под руководством старшего брата, сельского писаря. Оба упражнялись в стихосложении и запоем читали поэтическую классику. Так формировался голос поэта-самородка Михаила Тимонина. Другого образования поэт не получил...Потом в дом пришла мачеха, которая невзлюбила Михаила, а после смерти отца жизнь стала вовсе невыносимой. Пришлось податься в чужие края. Работал на новостройках Нижнего Новгорода, Москвы каменщиком, плотником, штукатуром, но никакая тяжёлая работа не мешала ему писать стихи. Известный московский поэт В. Лебедев-Кумач, прочитав стихи Тимонина в нижегородской газете, воскликнул: «Почти все нынешние деревенские поэты, исключая, конечно, Твардовского, пишут «под Есенина». А этот – нет. У него свой голос, поразительный по своей душевной красоте».
Михаил Тимонин ушёл на войну, не воспользовавшись льготами по состоянию здоровья. Вспоминать, рассказывать, писать о войне не очень любил. Лучшие друзья у него были – нижегородские писатели -фронтовики: Александр Плотников, Михаил Шестериков, Федор Сухов. В послевоенные годы поселился в городе Горьком. Печатался в местных газетах, друзья устроили Михаила Алексеевича сторожем и истопником в музей Домик Каширина, где он и ночевал. Это место скоро превратилось в поэтический клуб, который перестал существовать по причине женитьбы и отъезда поэта Тимонина на жительство в Киев. Здесь его хорошо приняли писатели, высоко оценил его творчество ведущий поэт Николай Ушаков, при его поддержке был издан небольшой сборник стихов Михаила Тимонина. Связи с родными местами Михаил Алексеевич никогда не терял, каждый отпуск проводил в родной Яковлевке. Был желанным гостем в Дивеевской районной газете, приезжал в с. Абрамово под Арзамасом, бывал в Арзамасе у поэта Александра Плотникова, рыбачил, ходил за грибами в любимые с детства и не раз воспетые им перелески… Пронзительные по лиризму стихи Михаила Тимонина многие писатели Нижегородчины доселе знают наизусть, часто цитируют. В 2008 г. в нижегородском издательстве «Литера» вышел объемный сборник «На коромысле радуги-дуги» (составитель доцент А.Л. Ященко), где представлены стихи М. Тимонина, а также фотоматериал, отзывы о творчестве поэта. Мы благодарим поэта, члена Союза писателей России Людмилу Калинину (Нижний Новгород) за предоставленный уникальный материал о поэте и подборку его стихотворений.
КИСЕТ
В деревню к другу я иду
Тропой через лесок,
Иду, срывая на ходу,
Берёзовый листок.
Вдоль речки ивы встали в ряд,
Кудрявится восход.
Вон там, где яблоневый сад,
Мой старый друг живёт.
Его не видел много лет,
Скучал о нём порой.
Он подарил мне свой кисет
В знак дружбы фронтовой.
В сорокаградусный мороз
Шел бой за Сталинград.
Я друга раненого нёс
С передовой в санбат.
В дыму закат за Волгой гас,
Искала смерть наш след.
И друг в тот грозный, трудный час
Мне подарил кисет.
\
Бывал в руках у многих он
В метель и в знойный день.
Табак и трут в нём сохранен,
Кресало и кремень.
Иду цветами, утру рад,
Мне соловей поёт.
Вон там, где яблоневый сад,
Мой старый друг живёт.
Хозяин руку жмёт мою,
Хозяйка ставит снедь.
Я из кармана достаю
Подаренный кисет.
Мы закурили по одной
«Хорош!» - мне друг сказал…
Лежат нетронуты «Прибой»
И «Белеморканал».
Струится от цигарок дым
К дверям и потолку,
Как будто с другом мы сидим,
С товарищем – в полку.
Мы будем помнить много лет,
Как били мы врага…
Не дорог с табаком кисет,
А дружба дорога.
***
В июльский день под тучей чёрной
Залезли в лужу тополя.
Дождя серебряные зёрна.
Летят сквозь вихри на поля.
Пусть дождь шумит во всём просторе,
Его благословляет труд:
От дождевых весёлых зерен
Колосья с зернами растут.
ЖЁЛУДЬ
Когда-то жёлудь был толстым дубом,
Лохматым дымом бродил по трубам.
Он был кроватью, столом, комодом,
Не знаю, чей он, откуда родом.
Таит в себе он своё начало,
Его для пробы гроза качала.
Его для пробы земля растила.
Взгляни на жёлудь – какая сила!
ВЕСЕННИЙ СОН
Зима дрожащими осинами
Качает полную луну,
Примёрзли перьями гусиными
Узоры к светлому окну.
Ещё в избе голландка топится,
Но за рекой, где даль ясна,
Уже идёт, уже торопится
Зелёным поездом весна.
Мне снится белая акация
И золотая зыбь полей.
Шумит большая демонстрация
Летящих с юга журавлей.
Весны завеса раскрывается,
Упали тени на траву,
И, словно детство, отзывается
В лесу далёкое «ау»…
***
Ветер бродит, как медведь, по сучьям,
Листья рвёт зелёные с берёз,
За горой весенней чёрной тучей
Гром гремит раскатами колёс.
Я стою под вязом у калитки,
За разрядом молнии следя,
По стеклу прямой прозрачной ниткой
Протянулась капелька дождя.
Раздвигая в стороны ромашки,
Подмывая груду кирпичей,
Пробежал в серебряной рубашке
Шаловливым мальчиком ручей.
ВЕСНА
Идет весна, звеня, журча,
В воде стоит орешник.
И солнце ниточку луча
Продёрнуло в скворечник.
Линяет детская гора
Над пеленой туманной.
Гоню я зиму со двора
Лопатой деревянной.
Гоню от двери и окна
За переулки в речку.
Как кошка белая она
Залезла под крылечко.
***
Облюбовал скворец жильё
На груше старой, дикой.
На солнце сушится бельё
И пахнет ежевикой.
На ёлке пробует весна
Поднять повыше свечки,
На солнце греется весна,
Как бабушка у печки.
Повеселел знакомый сад –
К тропинкам дверь открыта.
Грачи под вишнями блестят
Кусками антрацита.
Чуть развязались узелки
Весенних липких почек,
И узнаю я у реки
Весны знакомый почерк.
МОЯ ПРОФЕССИЯ
Моя профессия – печник,
Я ею дорожу.
Я к ней давно уже привык,
Любую печь сложу.
Пиджак, бывало, сброшу с плеч,
Заправлю рукава,
Глядишь – готова за день печь,
Скажу: «Клади дрова!»
В трубу потянется дымок
Из печки не спеша.
Хозяин ей погладит бок
И скажет: «Хороша!»
***
Люблю, когда играет дрозд
В саду за рёбрами забора,
Когда визжит на стройке гвоздь
В железной лапе гвоздодёра,
Когда с рассветом пастухи
Погонят из деревни стадо
И лепестки в мои стихи
Летят с росинками из сада.
Люблю, когда весенний гром
Полям и рощам слово скажет,
Платочек красный над бугром
Во мраке молния развяжет,
Когда огнём зари весна
На ёлках зажигает свечки,
Когда прожектором луна
Влюблённых ищет на крылечке.
МОЛОДОЙ АПРЕЛЬ
Лес к весне прислушался,
Позабыв усталость,
Заползает зелень
Дымкой на холмы.
Под корягой скрюченной
В логове осталось
Ледяное блюдце
Бабушки-зимы.
На кусте черёмухи
Пьёт росу синичка,
Иглами густыми
Ловит звуки ель.
К фитильку подснежника
Голубую спичку
В сумерки подносит
Молодой апрель.