И. А. Ефремову – певцу красоты.
1. Встреча на берегу
Жаркое солнце Эллады! В те дни оно ярко светило.
Был разморён Апеллес[1], к морю, к прохладе пошёл,
К бухте укромной и тихой, вдали от афинского шума,
В воду собрался войти – зрелищем был поражён.
Гордо навстречу из моря, из пенистых волн выходила
Дева такой красоты – лучше не может и быть.
Может, сама Афродита, рождённая пеной морскою,
Смело явилась ему, словно подарок небес?
Замер афинский художник с восторженной глупой улыбкой:
В жизни такой красоты он, Апеллес, не встречал.
Стройная дева нагая не смуглой была, белокожей.
В городе ж женщины все смуглыми были всегда.
Светлые волосы дева свои от воды отжимала
И, не смущаясь ничуть, к берегу медленно шла…
Тут наконец-то художник узнал обнажённую деву.
Фриной все звали её, лучшей гетерой Афин.
Родом гетера из Феспий, а имя её Мнесарета,
Быстро в Афинах она славу снискала себе
Столь идеальной фигурой и столь красотой безупречной.
Красноречивой она, умной гетерой слыла.
Лунная бледность феспийки в Афинах была непривычной,
И афиняне тогда Фриной[2] прозвали её…
Тут подбежала служанка и тканью хозяйку накрыла.
Следом немой Апеллес в чувства, очнувшись, пришёл.
– Хайре[3]! – сказал он феспийке, – я видел немало красавиц,
Их красоту перенёс красками нежно на холст.
То, что увидел сегодня, меня, признаюсь, поразило:
Словно Киприда[4] сама божественно вышла из волн…
– Хайре! – ответила Фрина, лукаво ему улыбнувшись, –
За красоту, что узрел, должен ты мне заплатить.
Завтра к тебе я приеду и выберу плату – картину.
Низко склонил Апеллес голову:
– Да, приезжай!..
Фрина уехала вскоре на пароконной повозке.
В море тогда Апеллес благоговейно вошёл:
Эти лазурные волны в блистающих бликах и пене
Нежили Фрины самой сказочную красоту…
2. Просьба художника
Образ богини Киприды всерьёз взволновал Апеллеса,
Обворожительный взор синих, как небо, очей.
В душу хозяйкою Фрина вошла и в душе поселилась.
И вдохновенья волна тут же накрыла его…
Ночь напролёт увлечённо работал влюблённый художник.
Утром портрет был готов. Фрина смотрела с него…
Фрина портрет оценила, в ответ Апеллес обратился
К гостье особой своей с просьбой моделью побыть:
– Я загорелся идеей Киприды Анадиомены[5],
Той, что увидел вчера я на морском берегу.
Ты на картине предстанешь самой Афродитой богиней.
В образе этом святом слава твоя возрастёт!
Фрина задумалась крепко: она не привыкла напрасно
Прелесть свою расточать. Только одетой её
Видели в городе люди. А телом её любоваться
Лишь единицы могли: плата огромной была.
Что, если этот художник напишет с неё Афродиту –
Ту, кому служит она телом своим, красотой?
Лестно побыть Афродитой, пусть на картине, но всё же.
Взвесив все «против» и «за», Фрина согласье дала.
3. Киприда Анадиомена
Слава о новой картине по всей разлетелась Элладе.
Стал знаменит Апеллес, Фрина – известной вдвойне.
Звали все Фрину нередко Кипридой Анадиоменой,
Стала доступной она лишь для немногих мужчин.
Фрина имела в Афинах под стать красоте своей редкой
Дом непростой – особняк, множество челяди, слуг,
Двор с галереей большою – колонны, скульптуры, картины;
Сад и огромный бассейн, всё в окружении роз.
В столь дорогой обстановке, в пьянящем цветов аромате
Благоухала, цвела главная роза Афин.
4. В мастерской Праксителя
В те времена в колыбели искусств, красоты и науки[6]
Скульптор Пракситель[7] ваял славу свою в мастерской.
Дар свой великий Пракситель, талант перенял по наследству:
Скульптором дед его был, скульптором был и отец.
Двух сыновей своих мастер к труду приобщал с малолетства,
Чтоб передать мастерство сложного столь ремесла.
В день, когда мастер трудился в своей мастерской над заказом,
Отроков двух, сыновей, в помощь к работе призвав,
Гостья к нему объявилась – изысканная, из богатых.
Вздрогнул Пракситель, узнав гостьи незваной лицо.
Оба же сына смутились, шепнули: «Анадиомена!»,
После растерянный взор к статуе перевели.
Статую эту Пракситель сработал для жителей Коса.
С Фриной, пришедшей к нему, сходство бросалось в глаза.
Гостья заметила тоже:
– Скажи, почему Афродита обликом схожа со мной?
Где же ты видел меня?
– Хайре! – ответил Пракситель. – Мне лестно твоё посещенье.
Я Афродиту ваял, и Афродита сама
В этом труде благородном, являясь во снах, помогала.
Выглядит именно так дева – богиня любви.
В том же, что ты так похожа всем видом своим на Киприду,
Нет моей вовсе вины: в том лишь природу вини.
Смехом ответила Фрина, она сей ответ оценила:
– Вот ты, Пракситель, какой! Льстец, и искусный весьма!
Значит, ты видел картину прославленную Апеллеса?
– Видел! – Пракситель кивнул. – Образ твой светлый с тех пор
Из головы не выходит, и спать я ночами не в силах:
Может такой красотой лишь Афродита владеть.
– Что же ты в этой скульптуре не стал повторять всё, что видел?
Тело моё почему пеплосом[8] плотным прикрыл?
– Без твоего позволенья невежливо было б и дерзко
Мне на такое пойти. Да и картина – не ты,
Там не рассмотришь деталей и плоское изображенье.
Чтобы фигуру ваять, нужен мне оригинал.
– Мне о тебе говорили хорошее, славный Пракситель,
Лучшим считаешься ты скульптором наших Афин.
Я обожаю искусство и тех, кто его созидает:
Тех, кто рождает на свет музыку, танцы, стихи:
«Роскошь люблю я особо: подобно сиянию солнца,
Блеск и лучи красоты властно чаруют меня».
В речь свою Фрина искусно добавила строки из Сапфо[9].
Скульптор на это в ответ без промедленья сказал:
«Спутник неважный богатство, коль нет добродетели рядом:
Лишь добродетель ему радость утех придаёт»[10]
Фрина, услышав достойный ответ, удивилась немало.
Скульптор её поразил мудростью и красотой.
– Шла я к тебе за покупкой: для Феспий хочу я скульптуру.
Город, где я родилась, чтобы отблагодарить.
– Вижу я, что добродетель тебе, столь богатой, присуща.
Смею просить я тебя мне красоту подарить.
Ежели ты согласишься позировать мне обнажённой,
Лучшую статую в дар сможешь для Феспий забрать.
Фрина в ответ улыбнулась: Пракситель прочёл её мысли.
Именно эти слова Фрина, надеясь, ждала.
5. Две Афродиты
И закипела работа. Пракситель для статуи выбрал
Мрамор паросский – его больше всего он ценил.
Скульптор решил: Афродита предстанет совсем обнажённой,
Перед купанием сняв пеплоса тонкий наряд.
Левой рукою Киприда свой пеплос на гидрию бросит,
Правой стыдливо рукой лоно прикроет своё.
Этот вот миг мимолётный и весь обаяния полный
Выхватить нужно ему, в статуе запечатлев.
В день, когда Фрина предстала впервые пред ним обнажённой,
Мастер её красотой был покорён навсегда.
Боги! Великие боги! – не мог восхищённый Пракситель
Сердца горячего стук в жаркой груди усмирить.
Может, сама Афродита в лице этой смертной гетеры
Фрины спустилась с небес, чтобы позировать мне?
Может, сама Афродита желает, чтоб в этой скульптуре
Грацию и красоту, прелесть её я воспел?
Боги! Великие боги! Следы это ваши повсюду:
Может божественной лишь быть на Земле красота!
Мастер резцом вдохновенным творил, позабыв про усталость,
Силы вселяла в него муза его и любовь.
Труд над скульптурой совместный гетере был вовсе не в тягость:
Радость общенья дарил с мастером каждый сеанс.
Всем воздыхателям Фрина теперь отвечала отказом,
Хоть и сулили они суммы огромные ей.
Самый назойливый, Евтий, особо её добивался,
Он за свиданье давал целый талант[11] серебра.
Фрине не нравился Евтий – надменный и самовлюблённый.
Дева отвергла его, высмеяв громко при всех.
Мастер, забыв обо всём, труду целиком отдавался.
Статую чтоб завершить, месяц ушёл у него.
В мрамор паросский Пракситель вдохнул всё своё вдохновенье,
В статуе этой себя по мастерству превзошёл.
После ваятеля Никий[12] за труд свой ответственный взялся:
В статую краски свои с воском пчелиным он втёр.
То, что на свет появилось трудом двух творцов вдохновенных,
Просто сводило с ума прелестью дивной своей.
Золотокудрая Фрина с небесным чарующим взглядом,
Чуть улыбаясь, цвела, трепетною красотой.
Словно живая, светилась величественной наготою –
Остановился навек возраст прелестный её.
После того, как готова нагая была Афродита,
Мастер окончил ваять деву для Коса – заказ.
Так в мастерской появились две статуи с обликом Фрины,
Пара из двух Афродит – в пеплосе и без него.
Был под большим впечатленьем заказчик из города Коса:
Скульптор ему предложил выбор из двух Афродит.
– Боги великие! – вскрикнул заказчик, вконец потрясённый,
Нравились обе ему девы – с одеждой и без.
Но не решился для храма богиню купить он нагую.
Приняв решенье с трудом, в пеплосе деву увёз.
Ну, а нагую богиню купили для города Книда.
Город известный, большой славился терпким вином.
В храм Афродиты Эвплои[13] нагую поставили деву.
Высилась в центре его гордо богиня любви.
Слава о новой Киприде по всей разлетелась Элладе,
Быстро прославился Книд новой скульптурой своей.
6. Суд над Фриной
Евтий отвергнутый, злобный на Фрину обиделся сильно
И, чтобы ей отомстить, в суд на гетеру подал:
«Эта феспийка-блудница богиней себя возомнила
И, оскорбляя богов, вздумала голой она
Для изваянья богини позировать, как Афродита!
Видимо, чести в ней нет, впрочем, как нет и стыда!»
Суд заявление принял и день рассмотренья назначил.
Взялся в суде защищать Фрину в тот день Гиперид –
Честный, искусный оратор, один из поклонников Фрины.
Но оскорбленье богов тяжким считалось грехом.
Скульптор советовал Фрине покинуть скорее Афины,
Этим суда избежав, явный печальный исход.
– Знаю я город Афины: благочестивый он страшно, –
Фрине Пракситель сказал, с болью и гневом в глазах, –
Люди богов защищают, как будто они беззащитны,
Часто за этих богов смертный дают приговор.
– Как не хочу уезжать я! – ответила с горечью Фрина, –
Перед богиней любви я невиновна ничуть:
Всею своей красотою Киприде служу я усердно.
Должен в суде доказать истину всем Гиперид!
Что ж ты не весел, Пракситель? Придумай же что-нибудь, милый!
Я не хочу покидать город, свой дом и тебя!
Взялся за голову скульптор, задумался крепко, и вскоре
Громко любимой в лицо «Эврика!» он прокричал:
– Если окажется слабым оратор, тебя защищая,
Способ я знаю один смерти твоей избежать!..
– Видел ли кто-то из смертных богиню любви обнажённой? –
Евтий сказал на суде, руку воздев к небесам. –
Тайна останется тайной. Тебе ли, блудница-феспийка,
Благочестивый народ видом своим развращать?
Даже невинные дети в Афинах зовут Афродитой
Смертную деву! Позор! Вызов бессмертным богам!..
Опыт свой, ум, красноречье пустил Гиперид в поединке
С Евтием злобным в суде, весь свой запас исчерпав.
– Что же вы сделать хотите? – отчаянно вскрикнул оратор. –
Можно ли смертью карать ту, чья вина – красота?
Судьи в раздумье молчали, склоняясь к речам обвиненья:
В слишком серьёзном грехе Фрину истец обвинял.
Видя, что больше защита не в силах найти аргументы,
Вышел Пракситель тогда слово у судей просить.
– Как же вы так, афиняне! Вы о калокагатии[14],
Видно, забыли совсем, в злобе погрязнув своей!
Тот, кто настолько прекрасен, и внешне – само совершенство,
Вряд ли способен нести мысли преступные в мир!
С Фрины при этом Пракситель заколки с одежды и пояс
Сдёрнул – и плотная ткань грудой упала к ногам.
Ахнули судьи все разом, застыли в немом восхищенье:
Фрина предстала нагой, словно богиня любви.
Женственность, нежность дарило её обнажённое тело,
Фрина лучилась, цвела трогательной красотой…
Судьи её оправдали, а Евтия штрафу подвергли,
Чтобы не смел обвинять граждан пустой клеветой.
7. Уловка Фрины
Фрина к себе пригласила отпраздновать эту победу
Всех, кто её поддержал. Книдское щедро лилось!..
Славили гости хозяйку, Праксителю честь воздавали,
В этот счастливый момент раб неизвестный вбежал,
Он сообщил о пожаре, который объял мастерскую.
– Горе мне! – скульптор вскричал. – Если погибнет Эрот
Или Сатира разрушит огня беспощадное пламя!
Гости вскочили – бежать, мчаться скорей к мастерской!
Тут-то лукавая Фрина гостей своих остановила:
– Милый Пракситель, прости эту уловку мою:
Нет никакого пожара, хотела узнать я скульптуру,
Ценишь которую ты, лучшей считаешь своей.
Вот и узнала: Эрота возьму я в подарок для Феспий.
Лучшую статую я в город родной отвезу…
8. Афродита Книдская
Там, где в Эгейское море любуются древние скалы,
Берег крутой утопал в пышных фруктовых садах,
Храм Афродиты Эвплои величественно возвышался.
Был этот храм знаменит статуей главной своей.
В центре стояла скульптура, паломников храма встречая,
Многие ради неё в путь отправлялись большой.
В статую эту влюблялись, её красоте поклонялись,
Статую эту считал главною гордостью Книд.
Статуя Книдской Киприды глубокие чувства дарила:
В статуе этой жила, словно душа, красота.
Женственность, очарованье струились от статуи щедро –
Все приходили в восторг от Афродиты нагой.
Статуе гимны слагались, увидеть её все мечтали,
Ради свидания с ней ехали, плыли и шли.
Те же, кому улыбнулась Киприда, на долгие годы
Образ хранили в душе грации и красоты.
Статую в Книде считали ваянием лучшим на свете,
Скульпторы мира всего ей восхищались взахлёб.
Скульпторы в Книд приезжали, копировать чтоб Афродиту –
Статую эту иметь многим хотелось царям.
Так, по свидетельству древних, в обмен на скульптуру на Книде
Царь Никомед предложил долг непомерный простить –
Не согласились книдяне расстаться с богиней прелестной
И государственный долг долго платили потом.
В Книд приезжали поэты, Киприде стихи посвящали
Здесь я для вас приведу три эпиграммы тех лет:
«Видя Киприду на Книде, Киприда стыдливо сказала:
«Горе мне, где же нагой видел Пракситель меня?».[15]
«Нет, не Пракситель тебя, не резец изваял, а сама ты
Нам здесь предстала такой, как ты была на суде»[16].
«Гера с Палладой, увидев на Книде Киприду, сказали:
Как мы неправы, за суд горько Париса виня!»[17]
Двадцать четыре столетья промчались с тех пор, как Пракситель
Фрины божественный лик в мраморе запечатлел.
Статуи не было в мире прекраснее, чем Афродита.
Скульптора мир не рождал лучше, чем автор её.
3-10 августа 2016.
[1] Апелле́с – древнегреческий живописец IV века до н. э.
2 Фри́на (древнегреч.) – белокожая.
[3] Хайре! (древнегреч.) – «радуйся!», соответствует нашему «здравствуй!».
[4] Кипри́да – то же, что Афродита.
[5] Анадиоме́на (древнегреч.) – выходящая из моря.
[6] Колыбель искусств, красоты и науки – так называли в древние времена Афины.
[7] Пракси́тель – знаменитый древнегреческий скульптор IV века до н. э.
[8] Пе́плос – женская верхняя одежда из лёгкой ткани в Древней Греции.
[9] Сапфо – известная древнегреческая поэтесса VI века до н. э.
[10] В поэме приведены строки из стихотворения Сапфо в переводе автора.
[11] Талант – мера веса в Древней Греции, равная 26,2 кг
[12] Ни́кий – древнегреческий живописец IV века до н. э.
[13] Афродита Эвплоя – в Древней Греции богиня любви и красоты, одновременно защитница рыбаков и моряков, всех путешествующих по морю.
[14] Калокагати́я – в древнегреческой культуре учение о гармонии физических и нравственных качеств человека, согласно которому физически совершенный человек имеет такую же совершенную душу и не способен совершать плохие поступки.
[15] Эпиграмма неизвестного древнегреческого поэта IV века до н. э. (перевод С. П. Кондратьева).
[16] Эпиграмма знаменитого древнегреческого философа Платона (перевод С. П. Кондратьева).
[17] Эпиграмма древнегреческого поэта и философа Эвена Паросского (перевод С. П. Кондратьева).