САША, ЗДРАВСТВУЙ…
Однажды мне очень захотелось побывать в городе детства, чтобы именно там попрощаться с летом и встретить наступление осени. Еще перед поездкой в Таллинн вспомнился праздник «Ночь древних огней», приходящийся на последнюю субботу августа.
Костры на берегах Балтийского моря вдоль судоходных путей зажигались со времен викингов. Так передавались воздушные сообщения, указывалась дорога мореплавателям… Эту древнюю традицию в 1992 году возродили жители Финляндии, и она полюбилась всем балтийским странам, в том числе и Эстонии. В конце лета люди зажигают свои костры в знак единства и дружбы, любви к морю и в память о погибших моряках.
Вот и мне захотелось в преддверии осени разжечь свой маленький костер на берегу земли, где когда-то я была так счастлива…
Было тридцатое августа. День оказался щедрым на солнечную ласку. С подругой Эрикой, встречи с которой при моих редких приездах в Эстонию бесценны, мы долго гуляли по городу. Под вечер махнули в замечательное местечко Виймси, находящееся в нескольких километрах от Таллинна. Здесь у моря, на территории музея под открытым небом уже начали собираться местные жители и туристы, готовясь к Ночи древних огней.
Мы заглянули в расположенный неподалеку ресторанчик, здание которого похоже на перевернутую лодку. Его так и называют: «Paat» (по-русски – лодка). Часть посетителей выбрала террасу, где можно было любоваться закатом сидя в плетеных креслах. Лучи уходящего солнца приветствовали шампанское в их бокалах, пледы сберегали от прибрежного бриза… Слышалась спокойная эстонско-русско-английская речь.
Мы оповестили подошедшего официанта о нашем выборе: десертах с заманчивыми названиями и непременным кофе, и решили скоротать время ожидания заказа прогулкой.
— Пойдем к воде, — предложила Эрика.
Мы спустились с деревянной террасы и средь седых валунов вышли прямо к морю.
— Смотри, она сейчас придет, — прошептала подруга и опустила ладонь на поверхность воды. И действительно, по спокойной до этого мгновения морской глади вдруг собралась и заторопилась к берегу волна. Она коснулась ладони Эрики и растаяла легкой пеной у ее ног… И вновь море было совершенно невозмутимо.
— Здравствуй, Саша, — прошептала моя спутница. В ответ на мой вопросительный взгляд она начала рассказ:
— Знаешь, мы всегда так здороваемся. У меня была подруга — Оленька, словно сестра родная. Всю жизнь — рядом, даже замуж вышли почти одновременно. Общались семьями. Ее муж — Александр — стал мне также настоящим другом.
Оля несколько лет назад умерла. Заболела и быстро угасла. Саша очень ее любил. Такие красивые чувства теперь — редкость. И ведь она еще молода была… Мне кажется, что его сердце просто не выдержало разлуки, и через год он тоже ушел вслед за ней. Перед смертью Саша просил его кремировать, а пепел развеять прямо над морем. Мы обещали исполнить его последнее желание.
Хорошо помню тот пасмурный день. Небо хмурое, ветер пронизывающий. Словно сама погода тосковала об ушедшем человеке…
И вот, верь–не верь, но как только мы перевернули урну с прахом, тучи внезапно прорезал солнечный луч, а над морем разлилась прозрачная радуга. Все были поражены. Кто-то сказал: «Это они с Олей встретились».
Теперь каждый раз, когда бываю на побережье, вот так опущу ладонь в воду и шепчу: «Сашка, здравствуй»! И всегда, даже в штиль, среди ленивых волн появится одна — больше и стремительней других. Она торопится ко мне, коснется руки, ударится о берег, и снова — все как прежде. Тишина, безветрие. Мы так здороваемся. И я словно чувствую рядом и его надежное плечо, и улыбку Оли. Я верю, что они встретились за пределами этого мира и никогда уже не расстанутся.
Позже, когда пылающий закат распрощался с землёй, мы с Эрикой зажгли у моря свой маленький костер. Наш маячок памяти и любви. Сидели молча. Сердцу было уютно. Словно все времена — прошлое и настоящее — соединились в тот день доброй балтийской традиции древних огней.
Кругом звёздно светились соседские костерки, провожая еще одно лето, улетающее в вечность. Сонно вздыхало море, а я была благодарна своей подруге за подарок прожитого дня, за ту приветливую волну, готовую по сердечному зову ласково коснуться ладони, напомнив об ушедших, но вечно живых в твоей памяти друзьях.
«Саша, здравствуй!»
Все существующие ответы даны на чьи-то вопросы, но только не на все вопросы они есть…
ЛЕБЕДЁНОК
Мы с подругой уезжали из Таллинна домой в Санкт-Петербург. На автовокзал нас подвозила знакомая. Разговорились с ней по поводу неожиданного обилия уток у железнодорожного вокзала в парке Шнелли, и попеняли на их прямо-таки наглое поведение.
– Да, девочки, уток у нас в последнее время действительно – тьма! Кстати, везде пишут и объявляют, что кормить их не надо, мол, от хлеба у птиц обмен веществ нарушается – жиреют так, что и летать не могут.
– Ещё как могут! – возразили со смехом мы и стали рассказывать о том, как на наших глазах какой-то малыш вздумал погонять в парке пернатых, отчего те резко взмыли по касательной и превратились в стремительно надвигающуюся на нас крякающую тучу, чем не на шутку напугали.
– Хороши дела! Кстати, у нас во многих местах под Таллинном и лебеди теперь обосновались. Мы с внуком как-то решили съездить, посмотреть на них, я даже в Интернете нашла информацию, какое угощение с собой можно взять. Морковочки нарезала, капусточки нашинковала. Собрались, поехали на залив. Так эти наглецы на мои «экологические блюда» плевать хотели – булочку им подавай! Сладкую! Да, избаловали мы птиц!
Разговор о пернатых напомнил историю из детства, начать которую стоит с рассуждения. Все знают, что детеныш у кошки – котёнок, у овечки – ягнёнок, у утки – утёнок. А как правильно назвать лебедя-малышку? Птенец? Но птенцы – это дети любой птицы, а вопрос-то именно о лебедях! Для меня их детки были «лебедятами». И бредила я этими птицами изрядно. Лет в пять сердце трепетало от одной только мысли, что когда-то у меня окажется свой лебедь. А если его взять в дом маленьким, то он непременно вырастет воспитанным, будет меня любить, и я стану ухаживать за ним, словно за родным!
Такая была мечта…
От длительных размышлений идея завести лебедёнка стала казаться вполне реальной. Оставался маленький вопрос – согласятся ли её осуществить мои родители? Изрисовав кучу альбомов милыми сердцу силуэтами, я наконец-то решилась порадовать маму и папу своими соображениями, будучи абсолютно уверенной, что они просто запрыгают от радости, и вероятно, даже немного расстроятся из-за того, что эта замечательная идея не посетила их первыми… Мои родители – люди мудрые. Папа – военный, мама – врач. Конечно, они всё правильно поймут!..
Как я верно предполагала, меня выслушали внимательно. А потом пришлось отвечать на кучу вопросов и удивляться, почему взрослые такие несообразительные?
Где он будет жить? Конечно же – в ванной или в моей комнате!
Кто с ним станет гулять? Безусловно – я! Кому ещё можно доверить своего лебедёночка? Вот и буду сама выводить его на красивом поводке-ленточке во двор в солнечные денёчки, где по весне одуванчики золотым ковром обнимают газоны вокруг дома. Зимними вечерами мы будем сидеть рядышком в моей комнате, я стану читать ему сказки, а он положит дивную голову мне на колени и даже позволит гладить свои божественные нежные пёрышки.
А где мы его возьмём? Конечно же, в зоопарке – там так много птиц! Работники зоопарка, когда узнают о моём желании завести лебедёночка, обязательно нам его дадут! Наверняка они и сами тут же захотят подарить лебедят своим детям!
Чем его кормить? Ах, досада! Насчёт этого я, правда, на тот момент как-то не подумала, но тут внезапно меня выручил папа: «Вот, что, девчата, мы с вами сделаем! Когда поедем в зоопарк за лебедёнком, то там и узнаем, что он ест».
В зоопарк мы действительно вскоре отправились. Душа ликовала! Наконец-то мечта сбудется, и у меня появится сказочный друг!
Помню, мы с мамой стояли около ограждения, за которым располагался большой пруд с массой водоплавающих пернатых, среди которых по воде гордо скользили и лебеди. Вскоре к нам подошёл отец вместе с приятной на вид дамой – сотрудницей зоопарка. Мой план она вполне одобряла, и была согласна, что завести дома чудесную птицу для столь славной девочки, просто необходимо. Но вот сразу это не получится, так как сейчас – конец лета, а детки в лебединых семьях появятся не раньше весны… Надо подождать…
Ехали домой. Сложно передать словами то, что я чувствовала. Обижаться было не на кого, разве что на саму себя. Ведь лебединая тема переполняла мои мысли уже давно, надо было просто пораньше познакомить с ней родителей. Ночью я долго не могла заснуть. Закрыв глаза, всё представляла себе чистое, светящееся под солнечными лучами озеро, похожее на то, что в таллиннском парке Кадриорг, где я впервые увидела лебедей. По водной глади скользил и постепенно удалялся от меня белый лебедёнок, пока его силуэт совершенно не растворился в сиянии света. Потом я долго-долго смотрела в потолок…
В ту ночь улетела моя мечта.
В нашем доме моментально появились рыбка, канарейка, котёнок, хомячок. И я даже подружилась с ними. Сердечно. С каждым…
Конечно, следующей весной мы не поехали в зоопарк за лебедёнком. Родители думали, что моё детское наваждение прошло, но они сильно ошибались…
Мы с подругой уезжали из Таллинна. Автобус мчал по гладкой «евродороге», а мне всё время хотелось оглянуться и увидеть сказочный пруд и моего, только моего единственного белого лебедёнка в солнечных лучах, радостно плывущего мне навстречу…
У детской мечты – особенная тайна…
В СИЯНИИ СТАРИННЫХ ФОНАРЕЙ
Что нужно для встречи с чудом? – Готовность сердца.
Мне – двадцать. Сдав сессию, вернулась домой на зимние каникулы из Ленинграда. Мы на всенощной в таллиннском соборе Александра Невского. Елеепомазание. Подхожу к священнику. Это – духовник моей мамы, протоиерей Владимир Залипский. Удивительный, добрый взгляд батюшки. Отец Владимир ласково сказал мне всего несколько слов, и душа ответно улыбнулась, согретая и привеченная. Такое ощущение бывает лишь при встрече с искренне любящим человеком. Мгновенно твоё утешенное, исцелённое этой любовью сердце переполняется нежностью и радостью в ответ.
Возвращаемся с мамой домой. Спускаемся по узенькой улочке с забавным названием Пикк Ялг, которое в переводе на русский язык означает «Длинная нога». В сиянии фонарей искрится мягкий январский снежок. А в душе словно ангелы поют – такое чудо от благодатной встречи!
Мне сорок. Я вновь в зимнем Таллинне. Вокруг – снежная сказка, а у моего сердца – праздник! Оно переполнено радостью от долгожданной встречи с дорогим человеком…
Когда-то Эрика Яановна, только-только окончив школу, семнадцатилетней девушкой пришла учить наш второй класс. Через год она поступила в Ленинградский педагогический институт имени Герцена (ныне – университет), и мы продолжили плавание к знаниям уже без неё. Правда, воспоминания о чудесном времени, проведенном под её крылом, остались для меня самыми светлыми из всей школьной жизни. Дети хорошо чувствуют окружающих людей. Вот мы все и тянулись к Эрике, внешне похожей на принцессу с золотыми вьющимися длинными волосами и нежными чертами приветливого лица. Она словно явилась к нам из средневековой сказки. Моя душа каждый день ощущала около неё любовь, защищённость и принятие.
Мы не виделись около тридцати лет, и все эти годы я тепло вспоминала мою дорогую учительницу. Правда, благодаря Интернету удалось найтись и начать переписку. И вот наконец-то предстоит долгожданная встреча, как говориться «офлайн».
Просидев и проговорив несколько часов в уютном кафе на любимой обеими улице Пикк Ялг, решили немного прогуляться по вечернему Таллинну. И вот, идем, держась за руки по Тоомпеа, а сердце моё поет оттого, что не ошиблось в детстве! Она – прежняя, наша принцесса! Искренняя, любящая людей, светящаяся добротой.
Она рассказывает о своих любимых местах в Старом городе. Мы смеёмся и тянем руки, чтобы коснуться стены Домского собора и по таллиннскому обычаю загадываем желания, потом тихонько пробираемся в старинный дворик, где она когда-то снимала квартиру.
Эрика говорит о своей жизни, а мне хочется петь от счастья! Мы встретились! Когда-то – учительница и ученица, а сегодня – две взрослые женщины, матери, подруги… Эстонка и русская…
Снег падает в сиянии старинных фонарей, а в моей душе, словно тогда – двадцать лет назад после встречи с отцом Владимиром Залипским – снова поют ангелы…
Что такое чудо? – Встреча с любящим сердцем.
СЕКРЕТИКИ
В Петербурге осень. Непогожий вечер. Чтобы добраться домой мне надо дождаться автобуса. Тщетно пытаюсь укрыться от ветра за разбитыми стенами остановки. Настроение соответствует всей этой ерунде…
Рядом притормозил видавший виды старенький автомобиль. Улыбчивый водитель осведомился, куда мне надобно ехать… Оказалось – по пути. Предложил подвезти, я согласилась. По дороге словоохотливый молодой человек и меня расположил к дружеской беседе. Как-то само собой мы запросто перешли на «ты». Слово за слово – и вдруг выяснилось, что родом мы оба из Таллинна.
– А где ты там жила?
Мой ответ его удивил. Ещё раз, уточнив название улицы, почему-то спросил и номер дома…
Чудеса всегда рядом с нами! Оказалось – мы были соседями, а родители Дмитрия и сегодня проживают в той пятиэтажке на улочке Эрика. Он же, став моряком, мотается то туда, то сюда. Калининград, Владивосток, Петербург… Мой собеседник был чуть старше меня, и у нас даже оказались общие знакомые из дремучего детства.
– Слушай, я тут кое-что вспомнил… Ты, случайно, с девчонками возле песочницы секретики не прятала?
Сек-ре-ти-ки! Как же! Самое любимое занятие маленьких дам! Всё страшно загадочно и жутко таинственно!
Вначале во дворе собираются сокровища – цветочки, бусинки, фантики, золотинки от шоколадок и что непременно – стекла от разбитых бутылок. Потом сообща выбирается место захоронения клада. На дно вырытой ямки кладётся расправленная золотая бумажка, на которой красиво размещаются найденные «ценности». Всё это аккуратненько накрывается стеклом и вновь засыпается землёй. Самое интересное предстоит впереди!
Через денёк-два компания вновь собирается и следует к своему тайнику. Как это чудесно, сесть вокруг него на корточки и потихоньку начать раскопки! Пальцы уткнулись в поверхность стекла? Отлично! Теперь необходимо расчистить его и любоваться картинкой-сказкой. Особый праздник случается в погожий денёк, когда золотинка блестит сквозь стекло под лучами солнышка, и все «сокровища» окутаны этим сиянием.
– Секретики! Конечно, Дима, делали! Но откуда такой, мягко говоря, странный вопрос?
Водитель счастливо рассмеялся.
– Кому рассказать – не поверят! Решил подвезти девушку, спасти, так сказать, от непогоды, провести профилактику депрессухи своими байками, и – на тебе! Оказывается, в огромном Питере умудрились случайно встретиться те, кто жил не просто в одном, теперь уже заграничном городе, но и в одном доме! И вот мне на ум почему-то пришло именно это воспоминание из детства. Откуда оно и в голову-то влезло?
Понимаешь, я неожиданно вспомнил, как мы с другом любили наблюдать с балкона моей квартиры за девчонками во дворе. Нам было очень любопытно, чего это вы с такой важностью там копаетесь? Однажды мы все-таки добрались до ваших тайн и стали подшучивать, ну, хулиганить помаленьку. Вы, значит, все свои сокровища зароете, а мы после тихонечко выкопаем и словно клад пиратский перепрячем. Заразительная штука, эти секретики! А на следующий день мы с того же балкона и лицезрим, как вы свои тайники ищите. Было ужасно весело!
– Ужас! Попались бы вы нам тогда! – я тоже рассмеялась.
Старенькая иномарка неспешно продолжала свой путь, а у меня было ощущение, что мои пальцы только что почувствовали стеклянную поверхность, и я, осторожно расчистив песок, заглянула сквозь зелёный бутылочный осколок во что-то сокровенное в моей душе, в собственное детство, туда, где солнце кувырком и голуби под крышей…
Секретики нашей жизни порой напоминают о себе чудесными встречами в ненастные серые дни.
ПУАНТЫ В ПОДАРОК
Милый Таллинн. Иду по твоим старым улочкам, дарившим в детстве мне волшебные сказки. Сегодня порой они становятся уже моими случайными подарками для других людей.
Вышгород. Улица Тоом-Кооли. На одном из домов – барельеф Вольдемара Пансо, указывающего рукой на противоположное здание. Там находится хореографическое училище, именуемое сегодня государственным Таллиннским балетным училищем (Tallinna Balletikool). Оно было основано в 1946 году. Многие известные балерины и танцовщики вышли из его стен.
С детства я часто бывала на балетных спектаклях в Государственном Академическом театре «Эстония», и всегда радовалась, находя в программке имя Кайе Кырб – неподражаемой балерины, в танце которой сочетались уникальная техничность и тонкая одухотворённость.
В то время мы – девочки, занимающиеся художественной гимнастикой, бредили балетом. После третьего класса многие из нас отправились на вступительные экзамены в хореографическое училище, но в моём случае неутешительный вердикт врачей был неумолим. Но разве может кто-то, влюблённый в свою мечту, с ней запросто распрощаться? Вот также и я в детстве продолжала занималась танцами – бальными, народными. Позже замечательный хореограф Надежда Петросян собрала нас – бывших гимнасток – и создала коллектив эстрадного танца «Modus», который бы сегодня назвали «шоу-балетом».
Однажды летом перед моим восьмым классом мы с мамой оказались в городе на Неве, который в ту пору ещё именовался Ленинградом. Заглянули в знаменитый театральный магазин «Маска» на Невском проспекте. Я с замиранием сердца разглядывала всякие удивительные вещи – грим, блёстки и вдруг увидела пуанты! Попросила продавщицу показать их поближе, примерила. Мама тогда купила мне пару этих волшебных розовых атласных башмачков.
День был солнечный. Мы долго гуляли, любуясь городом, а в Александровском парке у Адмиралтейства решили отдохнуть. Присев на скамейку, я достала пуанты и, прижав это чудо к груди, чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Психологи бы, наверное, сказали, что закрылся гештальт… Но разве стоит объяснять чудеса?
Сегодня забавно вспоминать, как вернувшись из Ленинграда, я пригласила подружек, и целый вечер был посвящён моему новому сокровищу (в советские годы в Таллинне подобных театральных магазинов не было, и «Маска» на Невском была чем-то сродни лавке чудес). Конечно же, пуанты мерялись, вызывали восторг и бурю эмоций у всей нашей танцевальной компании. Мы даже подумывали упросить хореографа поставить танец с их «применением по назначению». И в этом тоже крылась попытка догнать далёкую мечту о балете.
Во время перестройки наша семья переехала из Таллинна в Ленинградскую область, и мне довелось несколько лет преподавать хореографию в местном Доме культуры. Вела сразу несколько групп: бальные танцы, ритмику для малышей и шоу-балет для девушек постарше.
Девяностые годы минувшего двадцатого века. Время, когда взрослые были заняты проблемами сведения финансовых концов с концами. Дети по большей части занимали себя сами. Безусловно, возможность посещать художественные кружки, прикасаться к тайне танца для многих сельских девчонок и мальчишек была тогда в чем-то спасением от увлечения наркотой и участия в сомнительных тусовках.
Однажды на антресолях я нашла свои пуанты. Сразу появилась идея поставить балетную миниатюру. В старшей танцевальной группе была весьма талантливая девочка Люда. Она мне рассказывала, что тоже мечтала о балете. Мы вместе подобрали музыку и стали оставаться после общих занятий для индивидуальных репетиций. В то перестроечное время все жили сложно. Возможностей для пошива дорогих костюмов ни у Дома культуры, ни у родителей не было. Всё создавалось, из, так сказать, «подручных материалов» – лоскутков да обрезков. Но этот танцевальный номер мне хотелось представить особенно…
Хотелось, чтобы Людочка почувствовала себя настоящей принцессой. Чтобы среди хаоса, творящегося вокруг, её мечта, так похожая на мою, осуществилась. Разумеется, возможность попасть в балетный класс Вагановского училища у моей ученицы-восьмиклассницы уже даже в силу возраста отсутствовала, но ощутить себя балериной пусть и на сцене простого сельского клуба для неё должно было стать реальностью! Как быть с костюмом? Выход нашёлся. В дело пошли моё бывшее свадебное платье, ножницы, блестки и швейная машинка!
На генеральную уже костюмированную репетицию перед концертом в честь «Праздника урожая», традиционно отмечаемом в Доме культуры, я шла с драгоценным пакетом… Танец никто из ребят, родителей и сотрудников клуба до того времени не видел. В тот день должен был состояться дебют – наш с Людой сюрприз! На репетициях у неё получалось всё очень славно, и мы с трепетом ожидали исполнения нашей с ней общей мечты.
Войдя в зал, где меня ожидали мои детки-танцоры, я отдала Люде пакет с платьем и отправила её переодеваться в костюмерую, где находилось большое зеркало.
Прошло минут десять… Моя «прима» не возвращалась. Я направилась её поторопить, и, зайдя в комнату, увидела картину, заставившую меня замереть на месте. Перед зеркалом сидела моя дорогая ученица в белоснежном гипюрово-шифоновом расшитом блёстками платье, в атласных пуантах и плакала, уткнувшись лицом в волны подола…
– Людочка! – прошептала я…
– Оно… Я… Всё это, – она не находила слов. – Я не могу поверить, что это я… Там, в зеркале – какая-то другая девочка! Она – принцесса… А, я… У меня никогда не было такого платья!
Я присела рядом с Людой. И мне не хотелось скрывать своих теплых ответных слез. Что-то происходило в наших сердцах… – В старом сельском клубе творилась добрая сказка, сказка о маленькой Золушке из мира, раздираемого противоречиями, из страны, где ломались нравственные ценности и традиционные устои, где теперь всё измерялось в заморских зелёных бумажках, где взрослым почти не было дела до тех, кто хотел верить в чудо, мечтать и смеяться…
На следующий день моя маленькая балерина выступала на праздничном концерте. Музыка закончилась. Танцовщица замерла. Зал молчал. И вдруг со всех сторон послышался шум аплодисментов. Зрители встали и кричали «Браво!». Я думала, что Люда стушуется и убежит, но она счастливо улыбалась и сделав изящный поклон с достоинством, как подобает настоящим артисткам, прошествовала за кулисы…
Таллинн. Старые улочки, дарящие мечты. Однажды одна из них, словно волшебное семечко, поселилась в моём сердце, чтобы через много лет расцвести сказочным цветком и украсить жизнь другой русской девочки.
КОСУЛЯ
Старый Таллинн… Каждый раз приезжая в город моего детства первым делом непременно направляюсь сюда. Поднимаюсь от железнодорожного вокзала по вымощенной булыжником дорожке к Ратушной площади. На перекрестке улиц Лай и Нунне непроизвольно бросаю взгляд вправо на площадку у холма.
Она здесь! – Застывшая в литом изваянии трогательная фигурка косули. Душу приласкала улыбка вернувшейся сказки… Мысли снова в далёком прошлом, когда я с мамой за руку часто проходила мимо этой скульптуры, приветствуя её, словно подругу.
Помню, однажды она исчезла… Я грустила. – Пропала частичка моего чудесного мира… Настоящим счастьем стала новая встреча. Оказалось, что косуля была перенесена в Кадриорг – в парк скульптур за Екатерининским дворцом.
До сих пор тот день для меня памятен особо. Я радостно бегала вокруг статуи по траве в снежинках маргариток, обнимала свою подружку, гладила милую мордочку, шептала на ушко только нам одним понятные, как тогда казалось, слова. Только нам одним: ей – моей нашедшейся подруге и мне – русской девочке, влюблённой в сказки Таллинна.
Именно эта «моя косуля» является символом столицы Эстонии.
Легенда гласит, что когда-то давным-давно, ещё в XIII веке сюда пришли крестоносцы. Их предводитель король Вальдемар ІІ облюбовал для себя холм Тоомпеа, устроив на его вершине крепость. Склоны Тоомпеа были покрыты лесом, и королю нравилось там охотиться. Однажды он увидел грациозную косулю, которую приказал отловить своим слугам живой. Но свободолюбивое животное предпочло неволе смерть. Загнанная на вершину холма косуля бросилась вниз, не желая попасть в руки преследователей.
В ужасе Вальдемар ІІ воскликнул: «Рех фаль!», что в переводе с нижненемецкого означало «упала косуля». Эта фраза, по преданию, позднее трансформировалась в слово «Реваль» – прежнее название Таллина, которое в Российской империи зазвучало как Ревель. Конечно, это – красивая легенда, а слово «Реваль» происходит от старинного эстонского топонима Рявала, но дыхание сказки всегда особо чарует наше сердце.
Позже я узнала, что существует несколько копий моей косули. Сегодня одна из них вернулась на Вышгород, а та – из моего детства – находится в знаменитом художественном музее «КУМУ».
Всегда захожу, чтобы сказать: «Здравствуй»!
РЭКУ
В детстве у меня не было своей собаки, но собаки в моем детстве все-таки были. Удивительные. Одну из них звали Рэку.
Наша детская компания не вдавалась в подробности, была это «она» или же «он». Мы просто всем двором обожали эту большую серую гладкошерстную собаку и считали её своей.
У Рэку была ответственная служба – охрана. Собака обычно сидела на цепи во дворе одного из частных эстонских домов, которые образовывали уютный район рядом с нашими пятиэтажками. Иногда хозяева отпускали Рэку гулять. Тогда-то для нас – дошколят – наступало самое радостное время! Удивительное дело, но завидев детей, собака тут же сама бежала к нам, восторженно крутя хвостом, и добровольно сдавалась в плен визжащей от счастья малышне.
По всему выходило, что Рэку нравилось с нами возиться, ведь будучи весьма внушительных размеров ему (ей) ничего бы не стоило рыкнуть и разогнать назойливых карапузов.
А мы тискали, гладили, обнимали «нашу» собаку, потом запросто прикрепляли к ошейнику скакалки и так сообща «водили своего пёсика на поводке», а порой сразу и на «нескольких поводках».
Каждому ребёнку из нашей компании хотелось щенка, но не все родители разрешали заводить дома такое сокровище. Потому и общались мы с Рэку так восторженно и так жадно ждали каждого появления «нашей» собаки у себя во дворе!
Почему же Рэку из эстонского дома терпел (терпела) нас, неугомонных русских детей? Быть может, так умная и благородная собака помогала нашим сердцам научиться любви и нежности?
ИСТОРИЯ ПРО МАРКИ И НЕ ТОЛЬКО
Если у тебя вдруг нашлось время разобрать полки и ящики шкафов, то жди интересных находок! Они подобны внезапной встрече с давними приятелями, беседуя с которыми ты окунаешься в мир воспоминаний.
Вчера наткнулась на старый альбом с марками. Чудом он сохранился, претерпев переезд из Эстонии в Россию, наши квартирные ремонты и уцелел даже под натиском моей привычки избавляться от старых вещей.
Раскрыла страницы и…
Конечно, в детстве мы не были профи-филателистами. Увлечение марками воспринимали как игру. В то время все советские дети что-то да собирали. Одни «копили» фантики от жвачек и конфет, другие – виниловые пластинки, третьи – значки или бегемотиков. В нашем дворе как-то само собой повелось охотиться за марками. Эти маленькие кусочки бумаги ненавязчиво знакомили нас с творчеством известных художников, дальними странами, с диковинными цветами, экзотическими животными…
Были у меня и особенные, подаренные кем-то из взрослых марки с портретами разных царей-королей, старые, ветхие, отклеенные от конвертов из-под писем, давно уже прочитанных и забытых. Судя по следам печатей, эти марки являлись иноземными путешественницами. Они обрели приют в моём альбоме, проделав почтовый путь из разных заморских стран. При взгляде на них можно было вдоволь помечтать о том, какие вести получали адресаты, представить себя в той или иной точке земного шара…
В Таллинне у нас был заветный магазинчик филателии, куда мы частенько наведывались просто поглазеть на «чудо-картинки». Если же при себе оказывались накопленные или выданные понимающими родителями копейки, то домой возвращались уже с драгоценной «добычей», чтобы снова собираться по вечерам, рассматривать, обмениваться… Тот обмен совершенно не зависел от реальной ценности марок, о которой мы не имели понятия. Он происходил лишь по добровольному желанию. К примеру, нравился кому-то спорт – он и собирал марки на спортивную тему, нравились мне котята – я и радовалась каждой новой мохнатой мордашке на бумажке в моей «коллекции».
Правда, однажды произошёл случай, омрачивший это увлечение.
У одной девочки из нашей компании родители были связаны с торговлей, и дома всегда водились заграничные конфетки и жвачки, которые советские дети считали за «чудо чудное». Сегодня даже вспомнить грустно, что мы, на ту пору жители города самых замечательных в мире пирожных, марципана и знаменитых «Калевских» шоколадок, глупо млели от одной мысли попробовать что-то «этакое» из-за бугра. И вот однажды мы собрались со своими альбомами у той самой подружки с «загран-возможностями». Во время совместного рассматривания марок она вдруг высыпала перед нами целую кучу разнообразных импортных конфет. Мы замерли, смотря на такое «сокровище» как завороженные. Хозяйка сластей, нисколько не смущаясь, предложила менять марки, которые ей у нас понравятся, на её конфетки.
Искушение было велико, и долго уговаривать нас не пришлось. Но что-то, подобное доброму волшебству после того вечера исчезло. На филателистические «посиделки» мы к ней больше не ходили, да и сами собирались всё реже. А перед глазами и сегодня стоит картина: она любовно расставляет в альбоме выменные у нас на сладкую наживку марки, а мы сидим с горстями конфет и опустошенно наблюдаем за ней.
Возвращаясь тем вечером домой, чувствовала себя предательницей. Свою горсть «заморской приманки» я выбросила на улице…
БЛИЖНИЕ МОИ
В Таллинне напротив дома, в котором прошло моё детство, стоит небольшая православная церковь во имя иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость». Она не закрывалась даже в советское время.
Прабабушка моей подруги часто проводила там время. Летом после службы она пряла пряжу или что-то вязала на скамеечке в церковном дворе. Мы – ребятня – нередко забегали к ней «погостить». За оградой храма для нас открывался таинственный мир, где было уютно сердцу.
В церкви пахло ладаном. Перед иконами горели свечи. С образов смотрели добрые лики святых. Время останавливалось, успокаивая душу. Вот только недавно ты во всю прыть «гонял» по улицам, а здесь почему-то моментально забывал все хулиганские идеи и шалости и замирал, чему-то нечаянно радуясь. Не зря говорят, что детское сердце особенно чутко к присутствию Благодати.
Много позже, вернувшись в Таллинн из Санкт-Петербурга, я вновь вошла в заветные ворота. Хотела узнать имя священника, который крестил меня в раннем детстве именно в этом храме.
Перед церковными дверями стояло множество празднично одетых людей с цветами, яркими надувными шарами, радостно улыбающихся. Протиснувшись сквозь пёструю толпу и войдя в церковь, я очутилась среди не меньшего количества народа с младенцами на руках и с разновозрастными детками за руку…
Вот так совпадение! Заехала узнать насчёт собственного крещения и прямёхонько попала к концу этого же таинства, да ещё с таким обилием крещаемых! Всё вокруг дышало праздником! Глаза окружающих меня людей светились любовью и счастьем. И вдруг я отчётливо ощутила, что все эти незнакомцы, окружающие меня, мне удивительно близки!
Храм опустел. Я ожидала священника, отца Андрея Мэре, чтобы задать свои вопросы, а со стен по-прежнему смотрели добрые лики святых. Было ощущение, что меня вспомнили, приняли, приласкали. Ближние мои!
Имя я узнала. Протоиерей Николай Когер…