* * *
О, как же не хватало постоянства
В пятнадцать чудных, незабвенных лет.
Качался мир в волшебном ритме танца,
Я девочке смотрел, нахмурясь, вслед.
Понять не в силах – отчего разлука
Так быстро наступила – как беда.
Вот только что сжимал любимой руки –
Уже расстались, Бог мой, навсегда.
А в двадцать пять всё стало трезвым очень:
Влюблялся в точно выверенный срок,
Был в объясненьях пунктуально точен,
А на свиданьях – будто недалёк…
Но часто в полусумраке квартиры,
В тот миг, когда… такая ерунда.
Мне грезится далекая картина:
Тень девочки и мальчик у пруда.
НОСТАЛЬГИЯ
Погасли дискотечные огни,
И сразу стало как-то одиноко.
Как будто что-то мы не сберегли,
А что, увы, – неведомо до срока.
Ущербный месяц смотрит в тишину,
Холодный свет замедленно роняя
На Землю, по которой в старину
Шли предки, тайны мира догоняя.
И часто, выходя по вечерам
Из дома, – побродить по переулкам,
Я слышу въяве, как назло годам,
Судьба моя вышагивает гулко.
Она идёт в прозрачном далеке –
Над пропастью созвездий и столетий.
Она идёт – как в детстве – налегке,
И путь её, как детство, также светел.
ПИСЬМО ИЗ ХХV ВЕКА
Ни сучка, ни задоринки нет на остывшей Земле,
И прогресс не толкает планету, как прежде, вперёд.
Время словно застыло в белёсой пространственной мгле.
И покой, будто призрак, на всём оседая, плывёт.
Мы одни во Вселенной, но это известно давно.
И уже не страшит пустота послесмертной тоски.
Всё движенье заглохло, и кровь не бурлит, как вино
В наших жилах, не стукнет призывным набатом в виски.
Все победы одержаны, битвы у нас не в чести,
Вопреки всем законам, живём мы почти триста лет.
Только всё мне сдается, всё кажется, Боже, прости! –
Не о том предки наши мечтали на грешной Земле!..
* * *
Загадка – человека естество.
Границы нет могучему раздолью
Его Вселенной, помыслов его,
Его эпохи, обагрённой кровью.
Мы заблудились в мыслях и словах,
Забыли, что возникли из природы,
Погрязли в мелких склоках и делах
И рьяно машем стягом несвободы.
Иллюзию мы возвели в Закон,
А всё святое вынесли на свалку.
К чему-то скачем, рвёмся и ползём,
Потом доходит – перегнули палку.
Мне мыслится, искусственное – тлен,
А всё естественное – там, у Бога…
Опять дымятся ветры перемен
От старого до нового острога.
* * *
Крикливой сойкой злобствует беда
Над сумерками розовой мечты.
Как будто бы и не было тогда
Ни красоты,
Ни доброты.
Безудержно глумятся трюкачи
Над полуразвалившейся страной.
Народ безмолвствует, а мир молчит.
Один – в запой…
Другой – больной…
Больной от роскоши и от тоски,
От вечных тем, проблем и катастроф.
Больные все: французы, остяки…
И вот итог?
И в том итог?
Закончился бунташный чудо-век,
Век, натворивший столько громких дел.
И падает, кружится поздний снег.
И за спиной
Ещё один
Пробел.
* * *
Прозрачный воздух чист и недвижим,
Застыла в белом мареве дубрава.
Над речкой больше не клубится дым –
Хрустальная на берегах оправа.
Природа спит в безбрежности своей.
И только вьюга в переплясе страстном
Наскочит вдруг. Да стайки снегирей
Изранят свежесть утра цветом красным.
АЛЛЕГОРИЯ
Озябшая луна колдует
В пространстве заторможенных веков.
Я снова пропадаю всуе
Из-за пройдох, зануд и дураков.
Нарушено Начала постоянство
И, выбиваясь из последних сил,
Народ впадает бесшабашно в пьянство,
Как одержимый бесом альгвасил.
Свербит в глазах – пустое первородство
Высвечивает на исходе лет.
И ощущаешь постепенно сходство –
С туманностями дальними планет…
ПРЕДСКАЗАНИЕ
Я знаю – взорвутся столетья тротила,
Народы и страны падут.
И, съёжившись в злобе, придёт торопливо
Всесильный владыка на суд.
На Божеский суд, где не купишь с нахрапа
Благую, вселенскую весть.
Где все под ярмом: и князья, и сатрапы,
И прочие – не перечесть!
Но вновь улыбнётся, прощая, Мессия
И тихо замрёт на кресте.
Взметнётся к звезде несказанно красиво,
Расчистив дорогу Мечте.
И снова останутся люди – нагие…
Свой крестный изведают путь.
Отринут Добро самозванцы лихие
И в ад поспешат заглянуть.
* * *
Я могу – «про любовь», а твержу про иное,
Непотребные мысли обречённо летят:
Правит нечисть подспудно великой страною,
Ощетинившись сворой продажных «ребят».
Я хочу – «про любовь», и ночами не спится,
И сутулится Вечность в Гефсиманском саду.
Только впору однажды – пойти удавиться
И «нажраться» с чертями в библейском аду.
ПЕРВЫЙ СНЕГ
Машет ива бестолково крыльями,
А берёзки, словно в царственном меху.
Снова реки стали необильными,
Ветер квохчет безнадёжно на току.
Лист последний с прозимью сражается,
Продлевая бесконечный бег:
То ли жизнь сначала начинается…
То ли просто выпал первый снег.
ПАРАДОКС
Облетает с тополей последний пух,
Лето безнадёжно жарит сушу.
Напряжённо ловит обалдевший слух
Крик сознанья – ноющую душу.
Как-то так сложилось на Земле,
Что когда артачится природа –
Лабиринтом в беспросветной мгле
Вызревает рьяно несвобода.
А когда, казалось бы, покой
Навевает райское блаженство –
Застывает где-то за рекой
Все земное «мегасовершенство».
КОНСИСТЕНЦИЯ ДУШИ
Изящною манерою движенья
Ты снизойдёшь внезапно и небрежно –
До сущности небесной постиженья –
И улыбнёшься райски безмятежно.
Все мысли станут отголоском эха
В руках твоих, трепещущих от страсти…
И, как бы в ожидании успеха,
Я начинаю домогаться власти:
Души над телом, разума над роком,
Инертностью опутываясь тайно.
И уносясь в сверхбытиё пророком,
Я постигаю – это не случайно.
Я понимаю, что живу надрывно
Под чьим-то сверхсознательным прицелом.
И, оступаясь в жизни непрерывно,
Душа однажды расстаётся с телом.
И, вознесясь в неведомые дали,
Чтоб снова консистенция окрепла,
Она, отринув разом все печали,
В меня проникнет утром… горсткой пепла.
КОЛОВРАЩЕНИЕ
Смеркаются будни кавардаком вечности.
Играют, по-прежнему, роли – бездари.
Так не хватает в мире – человечности,
Так не хватает в жизни – безмятежности.
На лестнице судьбы, мечту пустую пестуя,
По дебрям продираюсь к родниковой благости.
И снова в беспросветной гасну неизвестности,
Свет горний отражая в разной гадости.
И, одичав до вящей беспредельности,
Всё жду чудес в неясной повседневности.
А жизнь моя – затасканная мельница –
Подмигивает… из глубокой древности.
КОШМАР
Мне снился сон о том, как бестолково
Живу на свете я – в который раз.
Мне снился сон о катастрофе Слова –
Где свет погас.
Мне снился сон – как тьма объяла Землю.
И в глубине
вдруг зародилось что-то древнее…
И поползло ко мне.
Мне снился сон – как я, объятый ужасом –
к Нему воззвал!
Мне снился сон – что не бывает хуже.
И вдруг… Провал…
Взорвалось утро фейерверком нежности.
И понял я тогда,
Что где-то там – за мраком неизбежности
Грядёт беда.
И понял я, что всё – ещё немного –
Мир не спасти…
Но лабиринтом вызрела дорога –
В конце пути.
Где на исходе трепетно таится
Любовь к тебе – мой Судия и Бог.
Где в вечности так хочется молиться,
Чтоб ты помог.
Мне снился сон…
ПАРАДИГМА
Ищу мгновенно не себя –
Выплёскивается жизни круг.
Кощунствую – в душе любя
Тела друзей, тела подруг.
Я кайф ловлю от слова «жить».
И «нежить» – тоже вроде я…
Всё снова: быть или не быть
На хрупкой грани бытия.
Манежится святая суть,
Кривляется проклятый мим –
От вечности не продохнуть…
Бог с ней, чёрт с ним!
* * *
Кружит листва в прощальном хороводе
Над сутолокой пошлых мелочей.
И, растворяясь полностью в природе,
Мы с возрастом становимся «мудрей».
Пространство расширяется до жути,
В сознании всплывают прамиры.
И в судорогах изначальной сути
Нам чистят души волны и костры.
В безбрежностях от схимы и до блуда
Юродствуют витии – без прикрас.
И в смутном ожидании сверхчуда
Мы в вечность переходим – про запас…
* * *
Свирепствует ветер в неволе
Промозглого мрачного дня.
В заброшенном выцветшем поле –
Набрякшая влагой стерня.
Витийствует в храме «мессия»,
Отшельник в скиту изнемог.
Всё та же святая Россия...
Всё тот же таинственный Бог.
ДВИЖЕНИЕ
Мы приходим из «ниоткуда»,
Возвращаемся в «никуда».
Уповаем на данность чуда,
Если с ближним стряслась беда.
Растекаемся по Вселенной,
Прорываем насквозь миры.
Из-за истины переменной
Пропускаем небес дары.
Полюбив, без огня сгораем,
Зависаем на облаках.
И однажды весной растаем,
Потерявшись в других веках.
* * *
Звёзды падают вниз,
Души уходят вверх.
Ежедневный стриптиз –
Смена вех.
Частный анамнез тел,
Изыск прожитых снов.
Бесится новодел –
Стык веков.
Разум бликует: «Да!»
Сердце трепещет: «Нет!»
Прочая ерунда –
Тьма и свет.
Пробуем на износ
Алчных тем хоровод.
Век двадцать первый: «Sos!»
…дцатый год.
ПОСТИЖЕНИЕ ЖИЗНИ
О, сколько раз я чётко ошибался
И пропускал полуночный рассвет.
Смещения в астрал безудержно боялся
И верил в предначертанный ответ.
Ведь в жизни столько странных совпадений
И мест, куда уходим точно в срок,
Не осознав канвы хитросплетений
И не поняв усвоенный урок.
Зачем всё то, что сразу не находим,
И то, что не умеем просто взять?
Зачем мы в вечность вечно переходим
И возвращаемся сюда опять?
А осень снова заряжает ртутью
Фрагменты растревоженных дорог.
И снова мир стоит перед распутьем,
Как в зоопарке буйный носорог.
А тишина такая вечерами,
Что глохнешь вновь на мириады лет.
И сердце наполняется стихами,
И смерти – нет!
КОЛЕСНИЦА
Виртуозно скрипит колесница,
Продираясь в изгибах судьбы:
То ли звери рычат, то ли птицы
Задыхаются от ворожбы.
То ли лесом рулит, то ли полем,
То ли вовсе в пустыню зашла.
Или просто дрейфует на воле –
Что искала, увы, не нашла.
В страшной битве остался наездник,
Завершив предречённый забег.
Странных дней и ночей собеседник
С гордым прозвищем – се Человек…
В красном мареве реет победа,
До которой уже не дойти.
Вечный враг пробирается следом
Так же, как и в начале Пути.
Виртуозно «звучит» колесница
И, как прежде, везде суета.
То ли звери вокруг, то ли птицы –
Не понять ни черта!
* * *
Пялюсь восхищённо на закат,
Наблюдаю грацию ухода.
Анаграмма сокровенных дат,
Древняя инерция Исхода.
Пляска ускользающих теней,
Резкость упоительной прохлады.
Пробующий глотку соловей,
Страстные полночные рулады.
Осознанье жизни на Земле.
Промельк загулявшего мгновенья.
И внезапно к утренней заре
Искупленье…
* * *
И снова настала весна – не спросившись,
Бунтует душа в перекрестьях дорог.
Ты слышишь меня, дорогая, ты слышишь,
Я мог бы всё сделать иначе, я мог…
Я мог бы навеки с тобою остаться,
Пока не исчезли б в созвездьях года.
Я мог бы с тем парнем конкретно подраться
И в глаз ему въехать, какая беда!
Я мог бы… да что мелочиться, родная.
А то, что случилось, развеется в срок.
Быть может, когда-нибудь, в сумерках мая,
Ты вспомнишь о прошлом…, смотря в потолок.
* * *
Я думал – всё ушло и не вернётся
И не откликнется на позднем рубеже.
Лишь эхом в пьяной ночи отзовётся
На дикий вопль «ещё» ответ «уже»!
А ты вернулась – робкою такою,
Как в юности безоблачной моей,
Озябшею снежинкой неземною
И прошептала: «Милый, отогрей…»
…И вижу я далёкую аллею,
Сикстинская мадонна там, со мной.
О прошлом заполошно сожалею,
Где я ещё незрелый, холостой.
О чём ещё? О праве на ошибки
С моей, с твоей и с чьей-то стороны.
О чистой, нерастраченной улыбке,
О том, что в жизни этой не вольны…
Но ты пришла, оставим разговоры
В далёкой, первозданной стороне.
Ведь ты пришла, пришла не очень скоро.
Но ты пришла, любимая, ко мне!
СТРАННИК
Который год встречаю без тебя,
Моя мечта, единственное счастье –
Не мучаясь, не веря, не любя
И не борясь с любовною напастью.
Где ты и с кем проводишь вечера,
Ласкаешь утро, делишь сказку ночи? –
По-прежнему ль божественно добра,
Иль доброй быть уже совсем не хочешь?
Растратив пыл и чувства охладив,
Став безупречной, как Кассиопея,
Себя от быта напрочь оградив,
Кому-то прочно взобралась на шею…
Всё может быть…, поэтому один
Мечусь я снова в лабиринте вечном:
Не Бог, не бес, не раб, не господин –
А только странник в мире бесконечном.
* * *
Исчерпанность пространства напрягает
Чередой бесконечных линий.
И сводит на нет усилия
Экспромтами миг стереть.
Каждый из ныне живущих
Что-то такое знает…
И всё же безмерно страшится
Однажды вдруг умереть.
Мир снова мчится по кругу
Зацикленности на вечном
Вопросе о смысле жизни
И странности бытия.
Азартность инверсии светит
Таинственно в каждом встречном.
И девочка вновь прошепчет,
Как в юности: «Я твоя…».
ТАЙНА
Многогранность притяжения
И безликость восприятия
Переходят в торможение
Бессознательной любви.
Извлекаю проявления
Из безбрежности распятия
Безграничных самомнений,
Поселившихся в крови.
Расстояния смещаются
В направлении чудесного
И однажды оформляются
Сказочностью Бытия.
Ранним утром проливаются
Дождиком из поднебесья
И внезапно превращаются
В чужедальние края.
В бесконечность продолжается
Жизни вечная изменчивость.
Снова кто-то напрягается,
Чтобы Тайну разгадать.
А она мне улыбается,
Зная, как любая женщина,
Что всё тайное скрывается
В первозданном слове – Мать…