****
Любовь пришла неотвратимо,
Как день зарплаты.
Всё стало розовым… от дыма
С химкомбината.
Любовь пришла, как наважденье,
Сдавило горло,
И от любовного томленья
Дыханье спёрло.
Молчим, - не можем надышаться, -
Никчемны фразы.
Жаль неудобно целоваться
В противогазах.
ПРИЗНАНИЕ
Люблю я женщин
В штанах спортивных.
Люблю я женщин
Лихих, активных.
Быстры, как буря,
Бьют об пол ножкой.
Пусть даже с дурью
Они немножко!
Пред вами таю,
О, деловые!
Пройдёт крутая, -
Склоняю выю.
Вокруг конторы,
Где все такие,
Сидят опорой
Бюрократии!
Люблю я женщин
В кисейных платьях!
Я к ним не меньше
Стремлюсь в объятья.
Когда вы рядом,
Вас нежной речью
И пылким взглядом
Не прочь привлечь я!
Люблю вас милых,
Люблю прекрасных.
Пока я в силах,
Люблю вас разных.
С годами, братцы,
Люблю не меньше...
Могу признаться:
Люблю я женщин!
БУДЬ МОЕЮ
Он говорил ей: «Будь моею!
Ну, упади ко мне на грудь!
Я унести тебя сумею,
И будет всё не как-нибудь!
Откинься! Я подставлю плечи,
На остальное хватит сил!..»
Такие пламенные речи
Он ей в ту ночь произносил.
Как волновался парень бедный,
Как он, склоняясь над ней, пыхтел!..
Она была трубою медной,
А он украсть её хотел.
***
Какая тяжёлая баба!
Не видел я баб тяжелей.
Была чуть полегче, хотя бы,
И дело бы шло веселей.
Ох, как я намаялся, братцы,
И пот с меня лился рекой.
Знать, чёрт меня дёрнул связаться
С тяжёлою бабой такой.
Хоть был я парнишка неслабый,
Закончив, упал наповал…
Вот так я чугунною бабой
Трубу для качка забивал.
САДОВЫЙ РОМАН
Она была в лиловом платье,
В ажурных кружевах платка
И, не привычная к объятьям,
Дрожала нежная рука.
Она отсутствующим взглядом
Смутила душу паренька
И шелестела платьем рядом
Близка, но всё же далека.
Он, отметая все преграды,
Став сразу выше и сильней,
Сломав дощатую ограду,
Вдруг очутился перед ней.
Он с ней стоит, ей руку гладя.
По телу пробегает дрожь…
Вдруг заорал какой – то дядя:
- Товарищ! Пугало не трожь!
ТАЙНА
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты…
А. К. Толстой
Были мы не на шумном банкете,
Не на рауте светском крутом...
Содрогался у Вас в кабинете
Я с раскрытым как варежка ртом.
Вы светились надеждой и лаской.
Взгляд Ваш полон такой чистоты,
Но, увы, белоснежной повязкой
Тайна Ваши скрывала черты.
Вы меня грудью к креслу прижали
И, склонившись ко мне головой,
От восторга и страсти дрожали,
Когда рвали мой зуб корневой.
ФРАНЦУЖЕНКА
Да, жизнь дарИт не только розы –
Шип не один мне в спину влез…
И вот я с остеохондрозом
Поехал в ВЦСПС.
Не надо заграничных туров –
Здоровье править должен я.
«Найди там время для амуров», -
Меня напутствуют друзья.
Какие, братцы, шуры-муры?
Минуточки свободной нет.
Всё заменяют процедуры:
Бассейн, массаж, укол, бювет…
И вот залечены все члены,
Налажен позвоночник мой.
Чтоб позвонить про перемены,
Я позвонил жене домой:
«Да, здесь такие трали-вали…
Здесь все делишки на мази:
То я лежу на «д’Арсонвале»,
То извозюкаюсь в грязи»…
Как Штирлиц, я почти в провале.
Жена кричит: «Ты там шалишь!
Откуда взяли эту Валю?
Ведь на француженке лежишь!»
А я всё время разговора
Ору: Здесь нет ни Галь, ни Валь!
Ведь то название прибора,
Что создал доктор д’Арcонваль!».
Кричит жена моя родная:
«Как можешь байку ты загнуть!
Я Вальке ноги обломаю,
Тебе меня не обмануть!»
Мне вновь путёвку предлагали.
Возьму – обрушится гроза:
Жена приедет к д’Арсон Вале,
Чтоб выцарапать ей глаза.
БАЛЛАДА НАПИСАННАЯ ПОД МУХОЙ
Я муху безумно любил!
Давно это было, друзья…
Николай Олейников
А муха лапки потирала –
Она давно меня хотела.
И с вожделеньем озирала
Моё немолодое тело.
А я в уловках изощрялся
И преуспел, наверно, в общем:
И ей, бесхитростной, казался
Я то уснувшим, то усопшим.
Она на грудь мою уселась,
Дыша так шумно и неровно,
Но я её ударил в челюсть
Расчётливо и хладнокровно.
Ну вот и всё. Прощайте, Муха!
Уж на меня не посягнёте.
Вот вы лежите кверху брюхом
И даже ножкой не дрягнёте.
Так ваши кончились мытарства:
Глаза пусты, уста сомкнулись…
На гнусное моё коварство
Все ваши чувства натолкнулись.