• Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Пульс событий
  • Партнеры
  • Авторам журнала
Меню
  • Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Радуга России
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Записки пилигрима
  • Даль памяти
  • Книжная полка
  • Рукописи не горят
  • Молодые голоса
  • Родная речь
  • Театральный разъезд
  • Литературный календарь
  • Кулинарный мадригал
  • Детская площадка
  • Пульс событий
  • Наши партнеры и проекты
  • Архив
  • Авторам журнала
Выпуск № 4, июль-август 2023
  • Радуга России
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Записки пилигрима
  • Даль памяти
  • Книжная полка
  • Рукописи не горят
  • Молодые голоса
  • Родная речь
  • Театральный разъезд
  • Литературный календарь
  • Кулинарный мадригал
  • Детская площадка
  • Архив
Николай ТЮРИН
03.02.20

Нормальные люди врачей не калечат

Воистину, сегодня надо быть очень наивным человеком, чтобы увидев объявление о грядущем спектакле по разделу "русская классика" (и зарубежная тоже), всерьез надеяться на встречу с образами, которые сформировали твое отношение к жизни, искусству, воспитали в меру сил личные нравственность и эстетику. Не обольщайтесь! И будьте готовы к сюрпризам самого неимоверного свойства. Скажем, действие "Трех сестер" будет разворачиваться на огромной, во всю сцену, тахте, соответственно,  персонажи – в неглиже, не взирая на пол и возраст. Или вместо шекспировских  мужчин и женщин увидите расплющенных комплексами трансвеститов. Режиссерский произвол вполне может заменить подвиг на предательство, а высокую любовь на подзаборную похоть... И если хватит сил досмотреть все это до конца, то выйдете из театра (типа, храм искусства!) с чувством недоумения и гадливости.

 Увы, сия потеха над классикой не вчера началась: вспомним хотя бы уморительное посещение Остапом  Бендером и Кисой  Воробьяниновым гоголевской "Женитьбы" в театре Колумба, где от Николая нашего Васильевича осталось одно название. Но то были единичные выходки вроде свистка с галерки. Нынче же редкий театральный функционер удержится от того, чтобы не изувечить (скажем  политкорректно – трансформировать) попавшего ему в руки классика до неузнаваемости. Новаторство? Мощный творческий потенциал? Да нет, чаще всего просто следование повальной моде на гниль, абсурд, распад. А то ведь тусовка не поймет, прослывешь консерватором, импотентом...

К стыду нашему, процесс этот далеко зашел,  мусорный ветер гуляет по сценическим подмосткам от Москвы до самых до окраин. И надо ли удивляться, что молодежь сейчас говорит преимущественно на матерщине и фене вместо русского языка? Скажете, эка загнул! Где театр и где обиходная лексика? Но ведь культура всепроникающа,  не так ли? Впрочем, обойдемся без тупого буквализма, ведь и в оные времена не все (мягко говоря) зрители МХАТа немедленно после спектакля пускались в духовный рост...

Однако не все так плохо, а уныние – грех тяжкий. Тому живое свидетельство – спектакль "Великолепный дар Изоры", показанный недавно в московской  библиотеке имени Лермонтова. Это сценическая композиция, в основе которой две из четырех "Маленьких трагедий" Пушкина ("Пир во время чумы", "Моцарт и Сальери") плюс несколько его стихотворных шедевров: отрывок из "Евгения Онегина", "Бесы", "Пророк".

Заметное место в спектакле занимает посвященная последним часам Пушкина перед дуэлью драматическая поэма "Ночь", принадлежащая перу Владимира Корвина-Пиотровского. Этот превосходный поэт Серебряного века, представитель первой волны русской эмиграции, близко знакомый с Буниным и Набоковым, практически неизвестен нашим читателям. И его появление здесь и сейчас – как знак благодарной памяти и связи поколений во имя всего того, что издревле утверждает, хранит, защищает классическое искусство.

Итак, три актера – Николай Прокофьев, Светлана Крупнова и Светлана Волошина – берутся показать нам в течение полутора часов "в лицах и декорациях" практически неисчерпаемые мощь и красоту пушкинского гения. Получится? Не свернется ли замысел режиссера спектакля С. Волошиной в комочек неоправданных амбиций?  Уверен,  что получилось.

В ходе действа я постоянно следил за зрительской реакцией и видел, как все больше и больше подчиняются люди токам, идущим со сцены, как рождается и крепнет феномен сопереживания. И это при том, что сценография спектакля весьма лаконична, никаких, помилуй бог, спецэффектов здесь нет. Наверное, и быть не может, поскольку творческой группе есть чем поделиться со зрителями, а столь привычные  нам сейчас "шум,  гам, тарарам" в этом случае точно неуместны.

Что же обеспечивает успех спектакля? Конечно, надо быть самодовольным дураком, чтобы взять и перечислить слагаемые отличного творческого результата. Но в то же  время у любой удачи (кроме лотерейной и т.п.) есть  главные причины. Полагаю, что в нашем случае это истовая, на пределе сил работа актеров, их очевидная одаренность и нормальная эстетическая ориентация: искусство профессиональное, мастерское призвано учить и лечить, поднимать и укреплять, а не унижать, оглуплять и запугивать.

Предвижу ухмылку оппонента – назад, в соцреализм, зовешь? О, нет. Делайте  что хотите хоть в театре, хоть где угодно, но когда вам вздумается обратиться к классике, трижды подумайте, следует ли искажать, а нередко и калечить то, что прошло проверку временем и сохранено людской памятью как личное, чувственное соприкосновение с радостью, добром, высоким разумом? И даже если герой гибнет, раздавленный своими несовершенствами и окружающей нечистотой, классика вряд ли отнимет у нас надежду. На что? А бог его знает... Как говорил в "Анне Карениной" старый слуга полумертвому от разрыва с женой Стиве Облонскому, "ничего-с, Степан Аркадьич, все образуется-с... "

Да, спектакль, придуманный и сделанный Светланой Волошиной  со товарищи, открыто публицистичен, его сверхзадача – защитить Пушкина (читай, нашу классику) от разнокалиберных идиотов и паскудников. Здесь действие равно противодействию. Но чувство меры, художническая интуиция нигде не изменяют режиссеру и актерам. На сцене господствуют не злободневные лозунги, но пушкинские смыслы, их всечеловеческая мудрость и красота.

Вспомним на минутку, как это было. 1830-й, любимое им время, осень. Готовясь к свадьбе с Натали Гончаровой, Пушкин едет в свое нижегородское имение Болдино для оформления наследства и застревает здесь  аж на три месяца из-за «холерных карантинов».  Но это и к лучшему, прочь уныние и леность! Едва оглядевшись  окрест,  9 сентября он пишет своему другу и издателю Петру Плетневу: « Ах, мой милый! что за прелесть здешняя деревня! вообрази: степь да степь; соседей ни души; езди верхом сколько душе угодно,  пиши дома сколько вздумается, никто не помешает. Уж я тебе наготовлю всячины, и прозы  и стихов»… И ведь наготовил!   Ибо «Маленькие трагедии» -  лишь часть созданного им  в эту счастливую пору, названную  затем во всех учебниках и  стопудовых анналах пушкинианы  «Болдинской осенью».

На рукописях Александр Сергеевич оставил пометки, которые позволяют  говорить о более-менее точных «днях рождения» пьес: 23 октября закончена работа над «Скупым рыцарем», 26-го — над «Моцартом и Сальери», 4 ноября — над «Каменным гостем», а 6 ноября — над «Пиром во время чумы». Вот она, вспышка на солнце, световую энергию которой мы получаем  и  сегодня! Но не все так просто. Этот цикл до сих пор является загадкой для пушкинистов. Каждая из пьес — будто отрывок из утерянного произведения большой формы, но в этом отрывке предельно сконцентрированы суть конфликта и философия персонажей. Да  к тому же еще и   шутки, на которые наш веселый гений  был  мастак. В  «Маленьких трагедиях»  Пушкин явно мистифицировал читателя. Например, «Скупого рыцаря» он выдал за «Сцены из ченстоновой трагикомедии « The Covetous Knight», хотя такого произведения у поэта  Шенстона нет вовсе. А «Пир во время чумы» действительно перевод фрагмента трагедии Вильсона «Город чумы» (как и  было обозначено Пушкиным в подзаголовке), но перевод  столь вольный и превосходящий оригинал, что практически можно говорить о «Пире» как о самостоятельном произведении.

Сценическая судьба «Маленьких трагедий» начала складываться еще при жизни Пушкина. 27 января 1832 года в Петербурге представили «Моцарта и Сальери», но успеха не случилось: трагедию сыграли во время съезда гостей, которые купили  билеты на водевили модного сочинителя  Шаховского... Премьера «Скупого рыцаря» была назначена на 1 февраля 1837 года, но за три дня до того скончался раненный на дуэли Пушкин, и спектакль был отменен.

В общем, так оно и пошло: шедевр несомненный, а как к нему подойти, как превратить в хороший спектакль – неизвестно. Видимо потому и небогата его сценическая история. Скажем, упорно штурмовали «Маленькие трагедии» в досточтимом Александринском театре (носящем, кстати, имя А.С. Пушкина). В 1962 году там вышел спектакль «Маленькие трагедии», к которому режиссер Леонид Вивьен шел несколько десятилетий. В спектакле были заняты прекрасные актеры — назовем здесь Николая Черкасова и  Николая Симонова -  но критики отмечали, что части постановки  получились весьма не равноценными. «Слабым звеном»  признали «Каменного гостя», а «Моцарта и Сальери», «Скупого рыцаря» сочли более удачными. Я посмотрел видеоверсию спектакля  и должен сказать, что сейчас он может быть интересен лишь историкам театра. При всем уважении к работе режиссера и актеров, его стилистика явно архаична, он построен на буквальном воспроизведении текста пьес и потому вряд ли заденет за живое современного зрителя. Все какое-то тусклое, пыльное, бутафорское, ситуацию  школярской скованности, зажатости не спасают даже  раскатисто-трагедийные  монологи Симонова и Черкасова …  Впрочем, постановка держалась на сцене  театра не один сезон, претерпевая обновления и вводы новых актеров.

А как с кино?  В 1979 году на телеэкраны вышел  трехсерийный  фильм Михаила Швейцера, где сюжеты и тексты трагедий будто бы принадлежат (или могут принадлежать) Импровизатору из пушкинской повести «Египетские ночи». То есть, «Маленькие трагедии» — причудливый, изобретательный  коллаж из многих произведений Пушкина — и поэтических, и прозаических. Центральную идею воплощает созвездие блестящих  актеров:   Владимир Высоцкий, Наталья  Белохвостикова, Валерий Золотухин, Иннокентий Смоктуновский, Сергей Юрский... В результате – красочное, ярко эмоциональное  зрелище, проникнутое изрядным  мастерством и очевидной  любовью и почтением  к первоисточнику. Однако, на мой субъективный взгляд, режиссер порой заигрывается в своих фантазийных вставках-интерлюдиях. Скажем, наблюдая за проходным, по сути, персонажем  (Чарский в обличье замечательного  Георгия Тараторкина), его долгими  перемещениями и переживаниями в пространстве «около и по поводу» главного сюжета, думаешь на современный манер: вот умелые  начальнички, развели бюджет и сюжет пожиже, и всем хватило…

Что еще?  В 2009 году вышел  вроде  бы  новаторский,  что называется, авангардно-продвинутый фильм «Маленькие трагедии» Ирины Евтеевой. Режиссер работает на стыке игрового и анимационного кино, в этой технологии  эпизоды исполнены актерами, а затем  прорисованы художниками. Чтобы упредить потенциальных критиков,  поставили в начальные титры лукавые  слова «фильм-фантазия». В итоге, видимо, должно было  получиться  действо, где реальность переплавлена в новый художественный мир. Каково же общее впечатление?  Ну да, коктейль пенится,  подвижная  многоцветная картинка существует,  но в этой пестроте, в бесконечных вставных фрагментах (особенно нравятся режиссеру крупные планы ювелирных украшений и цветов  в  ассортименте) куда-то запропастился  наш А.С. Пушкин. Оно понятно: в калейдоскопе перстней, ожерелий и букетов – а иногда  балета! – до трагедий ли? Характерно, что текст пьес звучит здесь едва различимой скороговоркой,  а от «Пира во время чумы»  и вовсе отказались. Дефицит средств? Едва ли, поскольку проект профинансировал  Минкульт  РФ. Рискну предположить, что « Пир» попросту  «не вписался» в декоративную стилистику  фильма Евтеевой, а отговорку всегда можно найти.  Ну и ладно, ведь  «Маленькие трагедии»  от этого мимолетного факта ни малейшего ущерба не испытали. Как говорил в «Скупом рыцаре» один серьезный мужчина, «с меня довольно сего сознанья»…

Такие вот дела. Как видим, спектакль «Великолепный дар Изоры»  родился и живет в очень непростом  историко-культурном контексте. И со своей задачей успешно справляется, прежде  всего  потому, что  Пушкин здесь не столько памятник и «прославленный портрет», сколько современник, собеседник. Есть и еще один признак достойной театральной работы: постановка  обладает органическим единством, не распадается на эпизоды и фрагменты. А ведь такая угроза существует,  стародавнее мнение  о "несценичности  "Маленьких трагедий" не столь уж беспочвенно.  Думаю,  на сей  раз  авторы спектакля  доказывают обратное: если  сам  Александр Сергеевич назвал свое творение трагедиями, кем надо быть, чтобы не раскрыть этот замечательный жанр должным образом?

Одним словом, идите и смотрите! Когда и где именно – узнать не слишком трудно, ведь в информационном веке живем...

 

 

  • Почта: journal@literra.online
Яндекс.Метрика