***
И, кажется, эта зима не уйдёт –
И, кажется, будет снег.
Но бредит слабеющий мартовский лёд,
И тает разбитый след.
И слово на воздухе талом мертво,
И слову спасенья нет –
Да светится льдинками имя твоё,
Да придет сегодня снег!
Да будет и воля, как нá небе, здесь;
Но если в чём есть вина,
То хлеб наш насущный подай на сей день
И дóлги остави нам.
И, кажется, больше никто не умрёт,
И, кажется, – смерти нет.
Ломается,
мается
мартовский лёд,
И тает,
и тает снег.
ЛИСТ
И удерживаешь взмахи
Ослабевшего крылка,
Проводив прощальным взглядом
Бабочку и мотылька.
Пусть летят на свет балкона
В полуночный полусон.
И останется в полтона
Полушелест-полустон.
Так и носишься по жизни
Словно облетевший лист:
По балконам, по карнизам,
Вниз, и вверх, и снова вниз.
Стало быть, и остаётся
Лечь на лестничную клетку,
Став лицом по цвету солнца –
Мотыльковою жилеткой.
***
И ничего не попишешь –
И никого не изменишь.
Будет туман, и крыши
Плачут и коченеют.
Но под балконной рампой
Станут теплей и ближе
Кисти берёз Куинджи.
Инеем наземь сесть
И обмороженным носом
Ткнуться в седую шерсть.
Взвою, но вместо воя
Шёпотом пневмонийным
Небо подымет слово –
Небо подымет имя.
И под берёзой стылой,
Падая на́ нос псу,
Снегом, листом и словом
Музыку принесу.
* * *
Дождём молиться вызревшей земле,
Приснившейся сиренью обо мне,
И так сирень засохшую моля
Невидимым присутствием меня,
Пытаться, отрекаясь от себя,
Природой и погодой просияв,
Открыть окно – забыться и забыть.
Но каплями в окно твоё забив
(А про себя: «Я здесь, я здесь, я здесь!»),
На лавочке молчанием сидеть.
Так шёпотом молитвенным дождя
Усопших голоса перерождать.
Я дождь, я ветер, я июньский гром,
Я ветвь сирени под твоим окном,
Подъезда неприкаянная тень –
Я снова умираю о тебе.
***
Мне снилось кладбище родного городка:
Что будто бы дорога коротка
К могилам современности моей,
Но нет захоронений прежних дней.
И предков нет – точнее, их могил:
Куда-то затерялись все они;
И там, где вместе целая семья, –
Поросшая травой теперь земля.
И тянутся по этой по траве
Руками к шее выбритой моей,
Холодными и жирными, как студень,
Чужие мне, неведомые люди.
И я иду вдоль каменной стены,
Что век кирпичной крошкою итожит,
И века нет – а вместе с ним иных…
Да и души ничто не потревожит.
С той стороны открытые ворота –
Из сна вернусь. И с кладбища вернусь!
Я не себя терять боюсь до срока –
Я маму потерять боюсь.
МОЛЧАНЬЕ
Надземный путь прорезал
От самолёта луч.
Молчу небесной бездной,
Смотрящей из-за туч.
Молчу на ранний город
В умеренном свету:
Я так нескромно молод –
Но ведь и я уйду.
Кружащей в море стаей
Над вечным маяком
Уйду – и в этом тайна
Молчанья моего.
А где-то в золочёной
Кленовой вышине
Прорвёт слепой грачонок
Молчанье обо мне.