Сонеты Пабло Неруды в переводах Сергея Крюкова
Своей неподдельной глубиной чувств, яркой темпераментной образностью стихи Пабло Неруды ставят великого чилийского поэта в ряд выдающихся литераторов Латинской Америки. Как выразился Марио Сильберман, чилийский посол в России, «Неруда для Чили – то же, что Пушкин для России».
Российский читатель широко узнал творчество Неруды с выходом в свет четырёхтомного собрания сочинений поэта в 1979-м году. Тогда перевод книги выполнила известная поэтесса Маргарита Алигер (1915 – 1992). Почему же нашедшая грандиозный успех за рубежом книга латиноамериканского гения не нашла широкого читателя в России?
Может быть потому, что мужские стихи о любви взялась переводить женщина? Ну, да многие творческие пути – неисповедимы. Может, потому, что сонеты предстали читателю в переводе, как и в оригинале, – нерифмованными. Автор зарифмовал один из сонетов, но, вероятно, боясь не успеть одолеть столь серьёзный труд в рифме, остальные сделал белым стихом. Не в упрёк поэтессе скажем, что российский читатель, избалованный великими мастерами отечественной литературы, едва ли с большим удовольствием мог принять нерифмованный классический сонет…
Прочтя первый перевод Неруды, Сергей Крюков почувствовал нереализованный внутренний потенциал произведения, созвучный собственному мировосприятию. И начал переводить стихотворный том. Его первая часть «Утро» появилась в печати в книге Крюкова «Когда снисходит благодать» в 1996 году. Работа продолжилась, и в 1997-м году Крюков перевёл ещё около 30-и сонетов. И тут у него украли портфель с документами, среди которых была и поэтическая тетрадь. Горечь потери отодвинула дальнейшую работу на многие годы.
В 2009-м году Сергея Крюкова за первый цикл сонетов наградили «Памятной медалью Маршака», что побудило поэта вернуться к творчеству Неруды. Поэт повторно перевел вторую часть книги, а следом – и оставшиеся две. В уточнении подстрочников Сергею Крюкову помогла поэтесса Виктория Шлыкова, живущая в Испании и в совершенстве владеющая языком оригинала.
Сонет 6
Я срезал ветку, заблудившись в чаще,
И плач её к сухим губам поднёс.
То был ли шёпот ливня, полный слёз
Иль треснувшего сердца стон хрипящий?..
Передо мною всплыл из дали дальней
Давно знакомый образ или звук,
Прорвавший толщу тысячи разлук
И беспредельность осени печальной.
И ветка, пробуждённая губами,
Заполонила чащу голосами,
Рождёнными пареньем аромата.
И замер я – кольнули сердце снова
Былые сны родительского крова
И детство, позабытое когда-то.
Сонет 33
Пора бы возвращаться нам домой.
Там хмель уже, наверно, влез на крышу
И в спаленку твою, проворней мыши,
Забрался полдень радостью самой.
Лобзанья наши обошли весь мир.
Армения упала каплей мёда,
Орлом Цейлон вознёсся к небосводу,
Меж днём и ночью лёг Янцзы пунктир.
В скрежещущие волны окунёмся,
Почтовыми голубками вернёмся,
Ведь к дому – люд инстинктами ведом.
Не вечно же порхать любви по свету!
И, повинуясь древнему завету,
Вернутся поцелуи в добрый дом.
Сонет 38
Трясётся дом грохочущим составом,
Поёт плита, гудит осиный рой,
В саду фонтан рокочет, как прибой,
Твой смех бежит по пальмовым октавам…
Лазурь стены беседует с брусчаткой,
Приходит телеграмма, стынет чай…
И меж смоковниц, словно невзначай,
Вот-вот Гомер прошаркает украдкой.
Там, в городе, - ни голоса, ни стона.
В проулках тишина вершит законы,
Лишь водопад доносит рыки львов.
А ты шумишь, поёшь, спешишь куда-то,
Но лишь – за дверь, как в дом с лучом заката –
Январский холод залететь готов.
Сонет 65
Матильда, где ты?.. Сердце давит бездна
Всей тяжестью бездонной пустоты,
Ломая грудь! Матильда, где же ты!
Мне жизни нет с тех пор, как ты исчезла…
Присутствие твоё необходимо.
Я съел надежду взглядом в пустоте.
И звёзд не видно в гулкой высоте
Сквозь тень беды, подобной клочьям дыма.
Безмолвной крышей дом притихший внемлет
Паденью листьев осени на землю.
Шуршит пером дождя ночная власть.
Я жду тебя тоской пустого дома.
Вернись скорее, изгони истому! –
Иначе окна лопнут, не дождясь.
Сонет 70
Иду по следу, остужая разум,
По тонкому лучу судьбы твоей.
Река открылась в прореди ветвей,
Дождь небеса обрушивает наземь.
Сочится брешь сердечная дождями.
Пронзил мои терзания твой взгляд,
В больной душе глаза твои горят,
Тьма шелестит, сливаясь с небесами.
Кричу: «Кто – там?» - но в сельве нет ответа.
В молчанье листьев, и воды, и света –
Я слышу лишь неразличимый звук.
Я, оказалось, ранен был тобою.
А думалось, что это – сумрак воет
И дождь звенит и шепчется вокруг.
Сонет 76
Ривера, живописец твой, искал
В листве лесов живые изумруды,
Брал киноварь, мешая с глиной руды,
Перенося в картину вспышки скал.
Он написал твой горделивый нос,
Зажёг зрачки, лучей добавил взгляду
И ото всей души – холсту в награду
Арбузно-красный спелый рот нанёс.
Нарисовал две головы анфас
Вулканами любви с огнём из глаз –
Из глины лучезарной два событья.
В горящей шапке рыжего огня
Тебя узнает каждый по наитью.
А кто-нибудь узнает ли… меня?
Сонет 85
По улочкам туман приходит часто –
Морозный пар дыхания быка.
И застит звёзды, что несёт река,
И месяц, напророчивший нам счастье.
Едва посёлки вспыхнут жаром листьев,
Крестьянок песни льются над рекой,
И в горы Патагонии покой
Уходит табуном осенних истин.
Лицо твоё увил вьюнок печали.
Любовь и лето образ твой венчали,
Пока не соскользнула грусть с небес.
Склоняюсь пред огнём ночного тела,
К которому, как бабочка, слетела
Туманы побеждающая весть.
Сонет 89
Любимою рукой, когда умру я,
Глаза мои погасшие закрой.
В последний раз меня тихонько тронь
Той кротостью, что мир перевернула.
Я, спящий, подожду. Живи, как прежде,
Всё так же слушай ветер на заре,
Вдыхай неповторимый дух морей,
Ходи по пляжам, где жила надежда…
Оставь живым всё то, что я любил.
А я любил, насколько было сил,
Любил твоё цветенье, так цвети же!
Всё будет так, как я тебя просил,
Твоих волос коснётся шорох крыл,
Я вознесусь – и вновь тебя увижу.
Сонет 98
Та бездна, что в себя вмещает слово,
Весомое, как миллионы книг,
Со мной уйдёт, лишь минет жизни миг,
И вновь землёю станет, что не ново.
Ну, что с того, что славы яркий свет
Бокал наполнив, через край прольётся?
Ведь он – мгновенье отраженья солнца,
Горящего в безмерной толще лет.
Неторопливый мудрый мой глагол
Уже давно в сторонку отошёл
От пенных снов моих воспоминаний.
Слов не осталось, кроме одного.
Молчит любовь, не помня ничего.
Но всколыхнёт весна волну признаний.
Сонет 100
Над головой раздвину изумруды,
Чтоб лучше видеть, как твоя рука,
Подобно колыханью колоска,
Мне письма шлёт про жизненное чудо.
Как буйно разукрашен этот мир!
Плывёт корабль восторженной планеты,
А мы на нём – живые самоцветы…
И звон согласья пронизал эфир…
Ни облачка, ни грусти в мире нет –
И осеняет яблоневый цвет
Скрижали жизни, красками колдуя.
Мы для гвоздик, что шепчутся тайком,
Невидимые панцири скуём
Из вечности земного поцелуя.