20 января 1702 года – умер Карл Евгений де Круа, герцог, генерал-фельдмаршал русской армии, не слишком удачливый сподвижник Петра I.
1.
Навряд ли кто станет спорить с утверждением, что у абсолютного большинства людей жизнь куда интереснее связанных с человеком посмертных событий. А вот в данном случае кончина пленённого полководца стала не только завершающим мгновением пребывания души в конкретном теле, но и началом приключений этого самого тела.
Кроме того, приходится признать, что в судьбе этого военачальника случилось несколько нелепостей, которые в конечном итоге и превратили его кончину не в финал земного пути, а в промежуточный порожек биографии.
Итак, триста семьдесят лет назад появился на свет Карл Евгений де Круа. Правда, в русской традиции его фамилию пишут как Крои; да и вообще как только это короткое буквосочетание ни перекручивали!.. Однако я принял форму, которая следует из правил французского языка.
В жилах этого человека намешано столько голубых кровей известнейших и древнейших европейских родов, что одно описание его родственных связей заняло бы слишком много места. Дальними корнями он восходит к знаменитой венгерской династии Арпадов – «роду святых королей». Общеизвестно, что венгры относятся к финно-угорской этнической группе; так вот, исследования ДНК останков монархов этой династии и вовсе выводят их из башкир, во всяком случае, некоторых…
Впрочем, данный экскурс значения для нашей истории не имеет – вопросы крови оставим в стороне. К сказанному добавим только тот факт, что один из предков де Круа удостоен от знаменитого Генриха IV герцогского титула – именно так мы и станем его позиционировать.
Прежде, чем приступить к жизнеописанию нашего героя, хочу подчеркнуть обстоятельство, которое нам трудно понять, но которое вполне естественно для описываемой эпохи.
В XVII столетии, на вторую половину которого пришлась боевая биография де Круа, переход дворянина из армии одного монарха в армию другого не считался не только чем-то зазорным – это вообще являлось вполне обычным делом. Высокородный наёмник мог запросто воевать против войска вчерашнего сюзерена – как говорится, ничего личного: просто в данный момент по тем или иным причинам новому монарху оказалось служить выгоднее. Предательством считалось оставление войска в боевой обстановке и без предупреждения. Даже в том, чтобы сдаться в плен, наёмники не видели для себя порухи чести.
Без того, чтобы предварительно обратить внимание читателя на данное обстоятельство, говорить о нашем герое было бы неправильно.
…Карл де Круа отправился на свою первую войну в возрасте 15 лет. С тех пор он сражался за Данию против Швеции, за Священную Римскую империю против империи Османской, за польского короля и одновременно саксонского курфюрста Августа II вновь против Швеции… Он участвовал во многих сражениях, в ряде их отличился, несколько раз ранен… В общем, завоевал вполне достойную репутацию храброго воина, опытного военачальника и неплохого полководца. Император германский Леопольд присвоил ему звание генерал-фельдмаршал-лейтенант, у Августа наш герцог стал саксонским генерал-фельдмаршалом…
Казалось бы, блестящая репутация!.. Однако она всё же оказалась несколько подмоченной.
Прежде всего, опыта военачальника де Круа на войнах, конечно, набрался, однако всё же военачальника, скажем так, второго плана: под командованием умелого полководца он действовал блестяще, а вот сам возглавив войско, военную кампанию вдребезги проиграл, понеся большие потери и утратив достигнутый ранее успех. Да и что ж в том удивительного, коль собственно забота об армии у него отошла на второй план, оттеснённая разгульным образом жизни, пьянством, а также карточными долгами, которые герцог оплачивал казёнными деньгами.
Обычай жить на широкую ногу, не считаясь со средствами и легко делая долги, сопровождал его до конца дней.
2.
Вот такой военачальник в 1700 году и приехал в Петру I, который как раз начал Северную войну против Шведского королевства за выход к Балтийскому морю. Приехал в качестве посланника союзного Петру короля Августа – требовалось уладить некоторые недоразумения и согласовать действия.
Европейский военачальник очаровал Петра. Герцог, королевских кровей, с немалым военным опытом… А насколько блестяще он умел рассказывать о сражениях, в которых участвовал!..
Винцом злоупотребляет?.. Разве ж данное обстоятельство такой уж грех в глазах Петра?.. На руку нечист?.. И этим Петра не удивишь… Поражение от осман потерпел?.. Так и русских турки не раз колачивали…
И вознёсся залётный наёмник сразу в генерал-фельдмаршалы русской армии (вторым по счёту) с огромным окладом – данное обстоятельство кутилу особо привлекло в службе на русского царя.
Известно же, что Пётр слишком привечал иностранных специалистов, идеализировал их. Это со временем он начал подходить к найму приезжих более строго – поначалу вообще принимал всех подряд, жалуя должности и оклады, и всецело им доверяя…
Выше уже упоминалось, что де Круа впечатление произвести умел. Русская армия на тот момент топталась под Нарвой, не в силах овладеть крепостью. Приехавший сюда новоиспечённый фельдмаршал на глазах у Петра провёл рекогносцировку укреплений, гарцуя в виду неприятеля в расшитом золотом ярко-красном мундире – можно как угодно относиться к его полководческому дарованию, но труса он никогда не праздновал. Увидев такую вызывающую цель, шведы открыли по ней сначала ружейную, а затем и пушечную пальбу.
Затем де Круа широкими мазками обрисовал царю великолепный план действий, каким образом он собирается взять Нарву и Ивангород, и впоследствии сокрушить Карла XII. План выглядел сродни мундиру, в котором герцог гарцевал пред очами русского царя: яркий, с позолотой, прекрасно скроенный – в общем, если смотреть со стороны, то изъянов не разглядеть.
Судя по всему, на какое-то время Пётр всерьёз уверовал в то, что и в самом деле обзавёлся выдающимся полководцем. Он оставил де Круа под Нарвой, назначив его на время своего отсутствия главнокомандующим, а сам, прихватив с собой первого российского генерал-фельдмаршала Фёдора Головина, отправился в Новгород, чтобы поторопить формирование резервов и доставку необходимого для продолжения осады военного имущества. Есть свидетельства очевидцев, что перспектива остаться главнокомандующим против самого Карла XII новоиспечённого фельдмаршала не обрадовала, от этой чести он попытался отказаться, однако царь и слушать отговорок не пожелал.
Как оказалось, опасения главнокомандующего оказались не напрасными: трагедия не заставила себя ждать. Хорошо ещё, что Пётр уехал – буквально накануне, а то бы неведомо, как для будущего страны всё обернулось…
В общем, 19 ноября 1700 года к лагерю русского войска подошло войско шведское, и вёл его лично король Карл XII – великолепный полководец, который умел не только планировать сражение, но и реально руководить войсками непосредственно на поле брани, реагируя на изменение обстановки. Он гарцевать перед русскими артиллеристами (имевшими на вооружении пушки, отлитые больше века назад самим Андреем Чоховым) не стал. Вместо этого скандинавский монарх заблаговременно направил к русскому лагерю разведчиков, которые оценили качество и состояние фортификационных сооружений.
В тот день мела сильная метель. Карл оценил направление, с которого следует атаковать русские укрепления – чтобы несомые плотным ветром снежные хлопья подгоняли его солдат в спину, а русским залепливали глаза… И ударил сразу двумя колоннами, завалив рвы заранее заготовленными фашинами.
Все – не все, но слишком многие иностранные военачальники, невысоко оценивавшие уровень подготовки вверенных им полков, решили за благо тут же переметнуться к неприятелю. Над увидевшими это русскими полками пронеслось: «Немцы изменили!»…
Право, трудно удержаться в избранном повествовательном стиле изложения событий. Вот представим себе состояние простых русских солдат!.. Воевать толком не научились, опыта военного особого нет, снежная кутерьма вокруг, шведы наступают – сильнейшая армия Европы, офицеры-иноземцы переходят к врагу… Только два полка проявили стойкость – «потешные» Семёновский и Измайловский, да отдельные группы стрельцов… А в целом московское войско оказалось разгромлено наголову, понесло немыслимые потери.
3.
Герцог де Круа сдался шведам. Бросая вверенную ему армию, он выкрикнул фразу, которую разные историки предлагают в разных вариациях (что по моим представлениям свидетельствует, что что-то он и в самом деле крикнул). Суть её состоит в том, что воевать с этим (сбродом, сволочью или что-то ещё в том же духе) против правильно организованного войска невозможно.
Как известно, впоследствии Пётр из данного разгрома выводы сделал: и подготовке войска стал больше уделять внимания, и иноземцев принимал на службу теперь не всех подряд, а выборочно, с экзаменом.
Что тут скажешь?.. Ошибиться может каждый – главное, выводы из ошибок сделать правильные.
А что же наш герой?..
Оказавшись в плену, он легко адаптировался – сказались знатное происхождение, а также с младых ногтей усвоенное умение общаться с сильными мира сего. Высокопоставленного пленника доставили в Ревель (нынешний Таллин, если вдруг кто запамятовал), где он и остался до конца дней своих. Вроде как просился на ратную службу к Карлу XII, который собирался из Прибалтики отправиться воевать против Августа польско-саксонского, но шведский король проявил большую прозорливость, чем его московский коллега, и ответил служившему четырём монархам битому наёмнику, что в его услугах не нуждается.
В начальный период Северной войны в шведский плен попало несколько военачальников русской армии, а также других чиновников, в частности, дипломатов. Все они повели себя в этой ситуации по-разному. Несколько иностранцев поступили-таки на шведскую службу. Сохранивший верность Петру Иоганн Паткуль был казнён. Князь Яков Долгоруков захватил с группой земляков шведский корабль и на нём вернулся на Родину. Князь Андрей Хилков развернул разведывательную деятельность и через датского посланника снабжал царя Петра информацией о Шведском королевстве… И этот список можно продолжить.
Однако Карла де Круа в нём не обнаружите: он пустился во все тяжкие по привычной, столь любезной его натуре стезе – принялся прожигать жизнь; разумеется, в долг, конечно же, под проценты. Местные воротилы ему в ссудах не отказывали – фельдмаршал трёх держав, как ни крути, да герцог королевских кровей!.. Такой вельможа непременно расплатится, да ещё и с прибылью – он по определению не может не расплатиться!..
Словно в поддержание их оптимизма, царь Пётр Алексеевич прислал незадачливому пленному военачальнику шесть тысяч серебряных рублей – немалая сумма… Только хватило её ненадолго – долги росли стремительно.
4.
…Уж что случилось в ночь на 20 января 1702 года с нашим героем, неведомо. Только утром нашёл его слуга мёртвым. Всего 51 год – кто ж мог ожидать такой скоропостижной кончины!.. Хотя, при его образе жизни – сердце, давление, печень, ещё что…
Заимодавцы оказались в шоке. Как говорится, денег в могилу не возьмёшь, а долгов – сколько угодно!..
Кредиторы начали писать всем монархам, которым служил покойный; да только кому ж охота чужие долги невесть по какой причине оплачивать!.. И ладно бы ещё он истинно верноподданным себя показал, а то у каждого монарха имелся повод таковым его не считать.
И тут следует отметить одну закавыку. С которой начинаются посмертные приключения покойного.
Согласно местным законам, покойного имели право не погребать установленным порядком, пока его родственники или кто иной ни погасят долги. Опять же, хоронить – оно ведь тоже денег стоит, а кому охота раскошеливаться на предание земле должника, который теперь уж точно не сможет рассчитаться!.. С нашим героем поступили согласно данной (не слишком, на мой взгляд, благостной) традиции. Уложили недостойного упокоения в освящённой церковной земле должника в сосновый гроб, помянули недобрым словом, да и оставили в местной церкви Нигулисте – Св. Николая, если по-христиански. Пусть де постоит пока, а там видно будет.
Как известно, если и встречается что-то вечное в подлунном мире, так это временное.
Погоревали, вестимо, местные ростовщики о потерянных барышах, да и махнули со временем рукой на эту историю. А если и вспоминали, то с назидательной интонацией: не повторяйте, детишки, моих ошибок!..
Так и стоял гроб с телом в церковной коморке (по другой версии, в усыпальнице местного рода фон Розенов) – не поверите! – целых 120 лет!..
Понятно, что это не могло длиться вечно, и какое-то продолжение непременно случилось бы. Оно и случилось.
Некий голландский морячок, оказавшись в 1819 году в Ревеле, услышал от кого-то данную историю. Он призадумался: ну не может же статься, чтобы у герцога и фельдмаршала, да ничего ценного в гробу не оказалось. Что-то мне сдаётся, что дело происходило в кабачке – на трезвую голову такого не удумаешь… Как бы то ни было, а только решил морячок проверить свою догадку. Забрался в ночную пору в мертвецкую… Сдвинул крышку гроба…
Душераздирающий вопль несчастного услышала вся округа.
По одной версии, тело усопшего перед тем, как отказаться от похорон, забальзамировали – это мне представляется сомнительным: с чего бы это кто из ростовщиков стал тратиться; похоронить дешевле обошлось бы!.. По другой, тело герцога от беспробудного пьянства настолько проспиртовалось, что никакой тлен его не одолел… По третьей, в покойницкой образовался такой микроклимат, что гнилостные бациллы в помещении не выживали… В общем, версий несколько, но ни одной не вызывающей сомнений.
…Ну а теперь вернёмся к нашему морячку. Ночь, тени, усыпальница… По моему предположению, винные пары воображение будоражат… Сдвигает морячок крышку гроба, колеблющийся свет свечи падает внутрь домовины… А там – человек лежит как живой, и ухмыляется…
Конечно, тело живым не было, и только игра света потрясла жутью воображение мародёра.
Судьба того морячка осталась неизвестной.
А вот с телом нетленным как поступить?.. Об этом задумались власти – светские и церковные.
Ну как тут удержишься от реплики – признаю: несколько сомнительной… Сохранись в памяти людской хоть какие поступки покойного, вписывающиеся в христианские добродетели, кто знает, быть может, и подняла бы Церковь вопрос о его канонизации – факт ведь нетленности налицо, а это непременный и неоспоримый признак святости!.. Только вопрос об этом никто даже поднимать не стал – за кощунство приняли бы.
Тело впоследствии Пётр Вяземский и Антон Дельвиг видели, и зафиксировали документально.
Вариант выхода предложил маркиз Филипп Паулуччи, российский генерал от инфантерии, на ту пору местный генерал-губернатор. (Человек невероятно богатой событиями биографии, о которой расскажу при случае). Он повелел заключить мумию в стеклянный саркофаг и оставить в мертвецкой при церкви.
Молва о происшествии мгновенно разнеслась по округе. Поглазеть на чудо желающих оказалось немало, даже несмотря на то, что за эту возможность ввели плату. Опять же, источники расходятся: где-то сказано, что доходы от просмотра шли самому храму, кто-то – наследникам заимодавцев…
Прошло ещё полвека. В 1870 году очередной губернатор края князь Михаил Шаховской решил, что платное созерцание мумии противоречит божественным и человеческим законам, и предложил тело честь по чести предать земле. Александр II предложение одобрил… И спустя всего каких-то 27 лет (!) после государева решения (!!) похороны-таки состоялись (!!!).
15 января 1897 года тело Карла-Евгения де Круа, человека, который короткое время имел чин российского генерал-фельдмаршала, а в течение суток – являлся главнокомандующим всей Русской армией в Северной войне, через 195 лет после кончины обрело покой.
Тоже ведь страничка отечественной истории!