• Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Пульс событий
  • Партнеры
  • Авторам журнала
Меню
  • Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Радуга России
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Записки пилигрима
  • О героях былых времён
  • Книжная полка
  • Рукописи не горят
  • Молодые голоса
  • Родная речь
  • Театральная площадь
  • TerraИрония
  • Кулинарный мадригал
  • Литературный календарь
  • Страна детства
  • Пульс событий
  • Наши партнеры и проекты
  • Архив
  • Авторам журнала
Выпуск № 3, май-июнь 2025 г
  • Радуга России
  • Молодые голоса
  • Рукописи не горят
  • О героях былых времён
  • Книжная полка
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Записки пилигрима
  • Родная речь
  • Театральная площадь
  • TerraИрония
  • Кулинарный мадригал
  • Страна детства
  • Литературный календарь
  • Архив
Светлана ВЬЮГИНА
08.04.21

ПАРОМ. Рассказ

  - Вода – большая! Какая большая вода! -  с чувством повторяла мама. Мы с Серёжкой переглянулись. Что маму так встревожило? За окном мягко скользящего автобуса - тянулась безмятежная гладь водохранилища. Мы с братом рады были этой поездке и этой красоте. Мама редко выбиралась с нами за город.  «Я – городская, - частенько твердила она. - Вы уж с папой…»

   Да мы и так… За грибами - с папой, на речку купаться  – с папой, на лодке в  пруду кататься или на качелях в парке качаться, книжки читать - тоже не с мамой. Она целыми днями пропадала в школе. Наверное, тысячу детей выучила, а может, и больше. А нам, её детям, хотелось простого с нею общения, и, конечно же, безраздельного. Или – мы, или … Когда мы   поехали в Углич (на целых два дня!), в Дом отдыха – это была наша маленькая победа. Решено: и купаемся, и загораем, и в музеи ходим, и книжки читаем только с мамой. Мы ни разу не были в известном старинном  городе. Хотя, помнится, мама порою что-то рассказывала  о нём. И  старшие братья кое-что поведали младшим об увиденном ими не раз. А тут такое приключение! И с мамой!

  – Кремль посмотрите, кремль! Это – главное! Про остальное мама в автобусе  расскажет, - отмахивались братья от наших всяких многих-многих «как», «где» и  «почему».

  Слушать маму  - одно удовольствие, рассказчица она – отменная. Но сегодня  она  всё время сбивается, запинается. И опять с какой-то  тоской говорит о большой воде. Но мы уже  с  братом Серёжкой слушаем маму вполуха – и вот уже несёмся к берегу  наперегонки, на ходу скидывая одёжку…

   Мы барахтались в воде, а мама сидела на покатом зелёном  берегу и  читала книгу, поглядывая на нас. Когда раздались истошные крики играющих на мелководье карапузов, она первая подскочила к детям и подхватила малышей на руки. Я же и  мой брат Серёжка наслаждались купанием, ведь нас  младенческие крики не касались. Когда мы проголодались да умаялись,  вспомнили про маму. Её на прежнем месте не было. Она почему-то стояла  высоко на берегу и  плакала. Как же так!.. Маме плакать не положено! Родители не плакали никогда! На все расспросы мама слабо махнула рукой и повела  обедать.

   Вечером, налюбовавшись кремлём, побывав в большом музее, мы всё-таки стали тормошить маму:

    - Почему ты не плавала? Почему ты плакала? Почему ты не веселишься с нами?

    - Как так вышло, - задумчиво проговорила мама, - что путёвки в Дом отдыха, дали именно сюда. Понимаю: я бы всё равно рассказала про паром, но попозже… Ваши старшие братья уже знают эту страшную историю… Что ж, выходит, и вам придётся узнать её. Ну, так слушайте.

   …Это был начало войны. Ваш папа ушёл на фронт, а я с тремя маленькими детьми, вашими старшими братьями и сестрой, с  бабушкой осталась в Угодском Заводе. Когда фронт приблизился и фашисты прорвали оборону, началась спешная эвакуация семей фронтовиков с детьми. Выдали пропуска на паром, потому что железнодорожную станцию  прицельно обстреливали вражеские орудия. Собрав два узла с  вещами, мы побежали к причалу. Там уже шла посадка на паром - спокойно и деловито. И в одну минуту вдруг всё изменилось: люди, услышав грохот  канонады, оттеснили охрану и бросились к единственному спасению, парому.

   - Сажаем на борт только женщин с детьми! – кричал уставший красноармеец. Но страх пленил слабых людей - и началась паника. В этой панике, нас тоже оттеснили далеко в сторону. Паром  тяжело осел – и трап пришлось убрать.

   - Вот наш пропуск!.. - кричала я, протискиваясь на причал. Но паром  качнулся и медленно отплыл от берега.

   Плакала бабушка, плакала я, ваша мама, плакал шестилетний Валера, плакали  трёхлетняя Рита   и годовалый Саша. Вдруг из-за облака вынырнул самолёт с чёрными крестами на крыльях и спикировал на паром. Взлетел фонтан воды… Ещё – фонтан… Кто-то сорвал блузку и  стал ею размахивать, мол, здесь дети и женщины!.. Но фашист не унимался: обстрелял из пулемёта и  косогор, на котором столпились люди, ждущие ещё один рейс парома.

    - Бегите под деревья, ложитесь! - кричал охрипший красноармеец, дежурный по причалу.

   Все бросились на землю. Я, помню, шептала маленькому Саше: «Тихо, тихо!» Как будто вражеский лётчик мог слышать его плач. А потом мы  увидели, что паром, который был уже посередине водохранилища, страшно накренился и погружается в воду. А вместе с ним, понятное дело, и люди…

    Очнулась я дома. Оказывается,  меня оглушило взрывом бомбы и  я потеряла сознание. Бабушка потом рассказывала, как всех  пострадавших  на берегу на деревенской телеге развозили по укрытиям -  долговязый запылённый красноармеец с забинтованной рукой и два каких-то старика. И назвался боец тот кому-то то ли Колей, то ли Толей… А уж сказал ли он командирам своим, что подбил из установленного на тачанке пулемёта  летающего  фашистского изверга, про то, золотые мои, не знаю…

    Захватчики так и не взяли Углич. Его остановили наши герои, а потом и вовсе прогнали с  родной земли!

     … Да, война для нас была раньше только в кино. А теперь вот она ожила и в этом мамином рассказе. Мы с Сережкой притихли.  Как успокоить и утешить маму? Мы вдруг увидели маму такой молодой, такой беззащитной! А мама посмотрела на  нас, на безмятежную гладь водохранилища, на «большую» воду,  и сказала отчётливо и негромко:

    - Больше войны не будет ни-ког-да!  

                                               *   *   *

 Это единственное, что мама захотела рассказать нам о давней  незабываемой военной поре. Все остальные, тыловые истории не в счёт.

   Давно уж нет на белом свете наших родителей. Давно мы, их дети, и довоенные и послевоенные, пересказываем  уже своим детям и внукам фронтовые были отца и эту – почти что обычную в лихую годину Великой Отечественной  войны -  житейскую историю. Давно вместе и поодиночке  со слезами на глазах вновь и вновь переживаем драму, очевидицей которой некогда случилось быть и  нашей маме, двадцатисемилетней женщине с тремя  малыми детьми на руках. Увидишь такую мамочку на аллее парка сегодня  и невольно подумаешь: «Так молода! И… до чего же смела! Троих растит! И всё ей нипочём…» И ещё, может быть, подумаешь о пути, ей предначертанном, принакрытым  пока туманом завтрашнего дня…

 

 

 

  • Почта: journal@literra.online
Яндекс.Метрика