СКОРО СТАНЕТ ТЕПЛО БЕЗ МЕНЯ…
От зимы до зимы я была тебе верной подругой.
Пуст твой волчий капкан: мне знакома твоя западня.
Скоро, братец, весна. Скоро птицы потянутся с юга.
Нам прощаться пора: скоро станет тепло без меня.
Я летела сквозь ночь, я смотрела в окно невидимкой.
Иногда даже вместе над белым склонялись листом.
Что мне острые шпили? Встревоженной, раненой, дикой,
Темной тенью метнусь, прошепчу обескровленным ртом:
«Скоро, братец, весна. Скоро птицы потянутся с юга.
Скоро белым дымком зацветут молодые сады.
Я в январскую стужу была тебе верной подругой.
Ты нас, Господи, свел. Так спасибо Тебе за труды!»
Облака, облака. А внизу – всё мосты да заливы.
В раннем небе – Москва. Золотые горят купола.
Я Полярной звездою была, но не стала счастливой:
Столько песен пропела и столько ночей не спала!
В небе горны трубят, теплый шепот доносится с юга.
Не клянись, что без ласки моей не продышишь и дня.
Так прощай же, прощай! Я вернусь к тебе с первою вьюгой.
Позабудь этот сон: скоро станет тепло – без меня.
НАКАНУНЕ ЗИМЫ
Накануне зимы есть обычные серые дни,
Когда с неба не ждешь ни письма, ни луча, ни улыбки,
Когда Ангелы шепчут: «С молитвами повремени»,
Не спеша доставая свои невесомые скрипки.
Когда льется с небес – нет, не музыка! – бережный звук
Еле слышный - прохладней и чище воды родниковой.
Стрекозиное пенье, скрещенье невидимых рук…
И мерцает, как пламя свечи, всемогущее Слово.
Замирает душа, застывает стремительный мир.
Он потом разобьется в осколки - на белый и чёрный.
Как любимая книга, знаком и зачитан до дыр.
Слышишь, первые такты? Кларнеты, тромбоны, валторны.
Золотая труба вознесётся и вздрогнут слегка
Эти голые ветви, потянутся к первому снегу…
Словно в старом театре кулисы - вокруг облака,
И отныне мы – жители царственного ковчега.
Позже будет январь. А потом, как положено, май.
И июль распадётся на сотни сверкающих радуг.
Пой, труба золотая! Играй же, мой Ангел, играй!
В серый пасмурный день, как волна, поднимается радость.
В золотое окно с запоздалой улыбкой взгляни.
Чья душа притаилась впотьмах за тяжелой гардиной?
Накануне зимы есть обычные серые дни.
Невесомые скрипки приподняты наполовину…
УШЁЛ ПОД ВОДУ…
Ушёл под воду древний дивный город.
Он вырос под недоброю звездой.
В руке моей – монет старинных горстка,
Всё остальное скрылось под водой.
Исчезли вмиг лачуги и телеги,
Закрыли тихо статуи глаза.
Нет ни единой мысли о ковчеге,
И никого не хочется спасать…
Дворцы волна солёная накрыла.
Здесь якорь не бросают моряки.
На самом дне, под толстым слоем ила
Царицыны ларцы и сундуки.
На самом дне – рубины, жемчуг, злато:
Всё, что скрывала крепкая стена,
Всё, чем была недавно так богата
Огромная волшебная страна.
Теперь русалки носят диадемы,
А в синеве морских не видно звёзд…
Лишь детский голос спросит: «Где мы? Где мы?»
И по воде плеснёт лениво хвост…
Вот мы и здесь. Путь к берегу был долог.
Что дальше? Луч завистливой звезды.
Взгляни-ка: древней амфоры осколок
Блестит сквозь толщу голубой воды…
СНЕЖИНКА В КОНВЕРТЕ
В том краю, где всё - невесомое,
Где не чалится кораблю,
Забегу на почту знакомую
И снежинку тебе пошлю.
Райским яблочком я похрумкаю.
(Для живых - ещё тот десерт!)
И её - кружевную, хрупкую
В ледяной положу конверт.
Шлёпнут жирным почтовым штемпелем,
Припечатают сургучом...
(Рядом буковки тихо шепчутся,
Не печалятся ни о чём)
Засверкают обсерватории
(Сколько линз на её пути!)
У снежинок - свои истории.
Дуну вслед, попрошу: "Лети!"
До весны просижу за вышивкой…
(Рядом дремлет чеширский кот)
За мольбертом или за выпивкой
Адресата она найдёт.
Мчит дорожкой небезопасною:
Над страной, а не по стране!
Вслед ей ниточка вьётся красная.
Детство вспомнила: мулине.
...И конвертик-то - самый плохонький:
Весь измятый, едва живой.
А снежинка дойдёт целёхонькой.
И запахнет у вас - Москвой.
ДЕКАБРЬСКИЙ КОКТЕЙЛЬ
...Я свет погашу и наброшу на плечи пальто.
Заброшу стихи, как когда-то - фарфоровых кукол.
Вселенная - это не больше, чем цирк Шапито:
Заштопанный Божьей иглою брезентовый купол.
Бездомному рыжему псу улыбнусь на бегу.
(А людям в глаза улыбаюсь всё реже и реже!)
Придумали люди газеты, машины, деньгу,
А Бог сочинил только облако, снег и подснежник.
Мы топчем траву - и горит под ногами трава.
А кто-то на курево рвет из Псалтиря страницы...
Природа молчит. Поседела её голова.
И остреньким клювом февральское чудо стучится.
Сквозь шёпот и шорох - кошачий разнузданный джаз.
Апрельских тромбонов армейское золото слышу.
У нас холода, а в эфире - весна началась!
А здесь, у метро - уголок пожелтевшей афиши...
А кто-то в шифон наряжает бездушных Мальвин,
А кто-то волков дрессирует аля артемонов.
- Окстись, фараон: в Шапито не бывает любви!
Когда ж ты, балбес, раскошелишься на анемоны?
СНЕГ И СВЕТ
А эту зиму звали Анной...
Давид Самойлов
Если уж Анна - Зима, то Светлана - Осень.
Трость тяжела и оплавлена рукоять.
Девять смертей. Воскресений - всего лишь восемь.
Мы - лицедеи. Так нам ли сюжет менять?
Смена сезонов и искры чертополоха.
С Анной - камин, со Светланою - журавли.
Так догадайтесь же сами, какой пройдоха
С Анною пил - глинтвейн, с госпожой - шабли?
В локонах мокрых - роса. Меж листами - мирта.
А на губах - только звёздное молоко.
- Если на вашем балу не хватает спирта,
Я соглашусь и на ящик "Мадам Клико"!
Кружевом чёрным - страницы в чужом камине.
Бог - вдохновенью, а чёрт - сновиденью рад.
Словно в крови, растворяюсь в густом кармине.
Страшен гомункул и зелен твой виноград!
Лозы под тяжестью гроздьев звенят - провисли.
Вот и залечим на время хандру и сплин.
Если и хватит, то лишь на дешевый рислинг.
Но уж куда там до коллекционных вин!
Пир лицемера: морская вода в стакане.
Крови и соли почти одинаков вкус...
Анна была натурщицей Модильяни,
Но не любила своих африканских бус,
И называла француза фривольно: "Моди",
И пуще глаза его берегла портрет.
Всё справедливо в холодной земной природе:
С Анною - снег, а со мною - осенний свет.
НА ТЫ
В Москве звонят во все колокола.
И пасмурно на Светлую седмицу...
А я ничьею музой не была
И не роняла пепла на страницу.
И обо мне почти никто не знал.
Слёз было много. Ожерелий - мало.
И, отражаясь в радуге зеркал,
Я своего вокала не меняла.
Я торопилась в полночь на вокзал
И часто проходила мимо храма.
Искрится и играет мой бокал,
А вот вина - на донышке на самом...
То жду дождя, то - солнца, то - травы.
То - в плохоньком пальто, то - в платье строгом.
Со всеми я давным-давно - на Вы...
- А вот на ты осталась - только с Богом.
ОТЪЕЗД
Вот и настало время
Ехать куда-нибудь,
Мчаться вослед за теми,
Коих нельзя вернуть.
Знай: напоследок много
Лишнего говорят.
Карта моя - дорога
В вотчину декабря.
Танец огня несложен:
Тёплый янтарь - глаза.
Пуст, молчалив, ничтожен
Зимний глухой вокзал.
Скарб? Да кому он нужен?
Сны, рюкзаки, узлы.
Сто голубых жемчужин
Из подресничной мглы.
А за окном туманно.
Проводы-провода...
Может, весной нежданно
Снова вернусь сюда?
МЕЖ ХРУСТАЛЬНЫХ ДЕРЕВЬЕВ
Мы идём меж деревьев хрустальных.
Каждый шаг это легонький звон...
Мимо серых плакатов вокзальных -
И молчит лоботряс-телефон.
А звенят нерождённые листья:
Льдинка - дом и цветку, и листу.
Отдыхаю от призрачных истин,
Забывая мирскую тщету.
Этот майский задумчивый шепот,
Это тихое: "Радость, люблю!",
И шуршанье, и лепет, и ропот.
Каждый любящий - кум королю.
И звенит, и звенит не смолкая
Дивный сад, этот солнечный лёд.
Шаловливая шумная стая
Мне ни звука сказать не даёт.
Тишина и струится, и льётся.
Кто-то машет на том берегу…
И душа от земли оторвётся -
И рванётся навстречу звонку...
ВЕРНУЛСЯ СНЕГ…
Как тихо в этой сказочной стране!
В такие дни легко начать сначала.
Мы ждали солнца - а вернулся снег.
И музыка родная зазвучала...
Как хорошо, что что-то не сбылось!
Не нужно утешать себя обманом.
Вернулся снег, как растеряха-гость
Приходит за забытым чемоданом.
Открой его! Под крышкой - столько тайн.
(А горести? Кому какое дело!)
Под этим снегом с чистого листа
Начнём, пока дышать не надоело.
Всё замерло. Навытяжку стоят
И тонут в белом радужные царства.
Ты - радость долгожданная моя!
Мой добрый друг, мой снег апрельский -
- Здравствуй...
СНЕЖИНКИ…
Октябрь - последний праздник для земли.
Мы до весны отложим поединки.
Из наших писем (тех, что не дошли)
Бог кружевные вырежет снежинки...
И станет белым огненный рукав.
Для маскарада нужно так немного!
Тот, кто развёл нас, оказался прав.
Мы чудесам научимся у Бога.
Ну, а пока осенний ветер твист
Отплясывает, кружится всё выше...
Земля, земля - огромный белый лист
Для тех стихов, что мы ещё напишем.
ЗИМНЕЕ
Декабрь. Подзабыты все подвиги бравого Швейка
И белая площадь, где Бог принимает парад...
Но где-то есть прорубь, где плавает Серая Шейка.
И снег на губах растворяется, как рафинад.
Вот чаю стакан. Вот хорошая старая книга.
(Заглавье утрачено и неприметен герой).
Дожить бы! Дождаться блаженного краткого мига
Весны, когда чувствуешь токи под теплой корой.
На тоненьких ветках невидимо листья заснули.
И Ангел продрог. И куда он, бедняга, летел?
Большие деревья в почетном стоят карауле,
И юной цыганкой над городом пляшет метель...
Мне нравятся сказки, где мальчик и девочка - вместе,
И где не страшны ошалевших ветров виражи.
Как гроздья сирени, цветут огоньками созвездья,
И ломтиком лайма луна на ладони лежит.
ЯНВАРЬ И ИЮЛЬ
Здесь мишенью становится всё, даже лёгонький ветер.
Здесь не вычислит даже Господь траектории пуль.
И один только дом во степи у меня на примете.
Далеко до него... И колышет ромашки июль.
Я не верю в январь. Утону в лепестках васильковых
И подумаю: "Это не пули, а просто шмели!"
Мне Есенин шепнёт: "Умирать в этой жизни не ново".
И плывут в синеве к безымянным мирам корабли.
Здесь песок на зубах заскрипит, а захочется - хлеба.
Я пройду мимо глаз, мимо сотен спасительных рук.
И губами коснусь, словно флага священного, неба.
И какой-то матросик мне бросит спасательный круг.
Спросит боцман угрюмо: "Ну что? Ты вернулась, шалава?"
Я ему улыбнусь. На ладонях - пахучий мазут.
Вот она, моя гавань. Обычная старая гавань...
И счастливые письма к тебе с облаков поплывут.
МЕЛОДИЯ СЕРДЦА
Сирень - цвета моря.
Жасмин - цвета снега.
Тюльпан - цвета ранней зари.
Я с сердцем не спорю.
Смятенье и нега.
- О чудо! - прошу, - повторись!
Нарцисс - цвета первых
Воскресших лимонниц,
Что бьются крылом о стекло.
И туча, как гроздь винограда,
Лилова.
Бог знает своё ремесло.
А в поле растут
И колышутся травы,
И сад полыхает - как взгляд.
Всему своё время.
И Ангелы правы.
И тёплые письма летят.
Мелодия сердца - такая простая,
Что арфы не слышно почти.
Я добрую старую книгу листаю.
- Прочти её тоже, прочти!
А, может, не нужно нам этой науки?
Над нами и вьюги - легки.
И ветру навстречу протянуты руки,
И тихо дрожат лепестки...
Весною и звёзды
Становятся ближе,
И спится светло и легко.
И в бархатных тапочках
Кот-чернокнижник
Холодное пьёт молоко.