Вавилонская башня
От Багдада до Вавилона километров сто, наверное, будет. Может, чуть больше. По крайней мере, если ехать на автобусе по прекрасной автотрассе и при этом смотреть в окно на расчудесные виды, то не чувствуешь ни пространства ни времени. Чего только ни увидишь за окном. Экзотика. Вот промелькнула сплошняком пальмовая роща, вот отдымились желто-оранжевыми факелами нефтепромыслы, вот караван верблюдов своим загадочным путем шагает куда-то вдоль дороги.
У моего соседа в руках Библия.
– Прочти, – говорит он мне и передает Книгу книг.
«На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, и земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, сделаем себе имя, прежде, нежели рассеемся по лицу всей земли. И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город (и башню). Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле». (Бытие, 11, 1-9).
А тем временем наш комфортабельный автобус незаметно подъезжает к этому самому Баб-Эл Вавилону, что в переводе означает «Врата Бога». Когда-то именно здесь и была та самая башня, до небес. Как говорит наш экскурсовод, она повторяла собой шумеро-аккадские зиккураты. Я записываю в блокнот: каждая ступень была высотой 91, 5 метра. Всего таких ступеней было семь, включая верхнюю с пятнадцатиметровым храмом на ней.
Начали строить башню во время первого создателя закона Хаммурапи в XVIII веке д.н.э. Завершили строить при Навуходоносоре в VI веке д.н.э. И вот, в итоге, она рухнула. Когда это случилось, точно никто не знает. В наше время усилиями иракских архитекторов ее пытаются восстановить. Воссоздают кладку, орнамент, барельефы и горельефы.
Именно здесь, по представлению наших прародителей, обитали бог Мардук и богиня Иштар. А совсем рядом с Вавилонской башней находилось седьмое чудо света – висячие сады Семирамиды. Там были огромные террасы с насыпной землей, где росли деревья и цвели цветы какой-то неземной красоты. И все это тоже было построено при Навуходоносоре, для его любимой жены Семирамиды (Горной голубки).
Как же давно все это было! И на кого походила та горная голубка?
Мы стоим перед большими ярко-синими ультрамариновыми воротами.
– Это лазурит, – рассказывают нам, – синий цвет отгонял злых духов.
Ворота богини Иштар. За ними был огромный город, в нем жили древние люди. У них были дворцы и храмы, хижины и жилища. Там стучали молотками кузнецы, плавили золото и серебро ювелиры, арабские скакуны мчались вдаль в клубах пыли. Люди ссорились, любили, думали. В общем, жили. Именно они оставили нам великую культуру. И все это наши корни. Важно бы их почувствовать.
Власти Ирака пытаются сделать из всего этого большой музей-город.
– А что же самое древнее из того, что мы видим? – спрашиваю я у переводчика.
– Асфальт, – отвечает он. – Вот – кивает он под ноги – дорожка.
Надо же, оказывается, мы идем по дорожке из бесконечного прошлого…
Финики
Мы едем в пригороды Багдада. В обыкновенные небогатые районы, где живет самый простой трудовой люд. У нас есть договоренность – мы можем остановиться в любом месте. Ну, вот хоть в этой пальмовой роще.
Едва наш автобус притормозил, его тут же окружила стайка дворовых ребятишек. Однако вели они себя поразительно спокойно. Никакой назойливости, шумного любопытства. Тихо стояли и наблюдали.
Вскоре появился хозяин дома. Он вышел с большим подносом, полным фиников. Это в Ираке – хлеб, соль. Мы все дружно угостились.
Идем в сад-рощу. Нам показывают, как добывают этот «хлеб-соль».
Молодой паренек – лет пятнадцати – охватывает себя и ствол пальмы широчайшим ремнем и, перебрасывая его раз за разом, в считанные минуты оказывается на самом верху под кроной разлапистых пальмовых ветвей-листьев. К поясу у него привязана длинная веревка-шпагат. К ней крепится корзина. Юноша подтягивает ее к себе. Затем несколько раз ударяет ножом по ветвям, и корзина полна фиников. Роскошных, янтарно-желтых.
– Какие необычные, – говорю я нашему переводчику-экскурсоводу.
– О, да, – радостно соглашается он, – это лучший сорт. Специально для вас.
– А, вообще, много у фиников сортов?
– Конечно, – не без гордости говорит переводчик. – Сто пятьдесят видов финиковых пальм растет в Ираке. И каждая пальма может дать до ста килограммов плодов в год. Только вот цены теперь низкие из-за эмбарго…
Автограф
Поразительные экспонаты есть в историческом музее Багдада. Трудно поверить, что предметы, которые ты видишь собственными глазами, существуют на свете уже шесть, а то и восемь тысяч лет. И, тем не менее, мы идем по шумеро-аккадскому залу. Здесь представлены керамические вазы и чаши, разного рода находки из раскопок, например, череп молодой девушки с золотыми украшениями. Следом – пантеон богов Месопотамии, клинописные таблички, оттиски печатей. Далее – ассирийский зал: муляжи скульптур, свидетельства древней письменности – тонкая арабская вязь. А вот почти целый зал экспонатов резьбы по дереву: редчайшие породы. Как интересно прикоснуться, скажем, к чёрно-коричневому рисунку прошедшего через века ливанского кедра.
Кажется, что само время раздает автографы в зале средневековых манускриптов. Здесь рукописные книги разных мастеров, эпох и школ.
Поэтому и я прошу у нашего экскурсовода персональный автограф – что-нибудь на память. И она, тоненькая такая девочка в платочке газовом, пишет мне в блокнот: «Мне очень нравится сопровождать Вас, и спасибо за Ваше внимание, и желаю Вам красивая мирная жизнь, и делайте большие успехи.
Хода Али Аль Тимими Нуда».
Совсем недавно я случайно увидел ее по телевизору. Возле музея рвались аккуратные англо-американские точечные бомбы.
И танцевала девочка…
Вся наша поездка была сплошным концертом. Даже ночами играла-звучала музыка. Разная. Армянская, русская, арабская. Полный интернационал. И сидели мы звездными багдадскими вечерами возле гостиницы. Пили сок, воду (в стране официально сухой закон, хотя в магазинах все продается свободно). И отдыхали от дневной жары.
Однажды вечером за соседний столик подсела семья иракцев. Мама была похожа на матронессу. Вся сверкала по черному наряду золотой искрой. Красивая, солидная женщина, без какой бы то ни было паранджи и прочего средневековья. Сколько в ней было спокойно-уважительного достоинства! А дочка ее, молоденькая и тонкая, почти прозрачная, смирно сидела рядом. И мама вдруг заговорила нам через переводчика, что, мол, нельзя ли поехать её дочке в Россию? И поет она, дескать, и танцует: «Хотите, покажем? Или назначьте время и место для посмотра».
– А чего назначать-то? – сказал наш руководитель. – Пусть здесь и попляшет, а мы посмотрим и поаплодируем.
И девочка запела. Ах, как она пела! А как извивался её стан и взлетали лебяжьими крыльями руки, как посверкивали маслины ослепительных восточных глаз! Сколько в этом танце было огня, надежды и старания, сколько веры и любви было в песне...
Её маме так хотелось, чтобы дочь пела в России...
Багдадский базар
Если ходить по самому главному, Багдадскому рынку, то отовсюду слышно:
– Халля-у, халля-у!
– Вот, где не жизнь, а сплошная халява, – шутит мой товарищ.
А вообще это торгуют халвой. На весь мир знаменитой, арабской. Мы идем по главному рынку Багдада и всюду что-нибудь пробуем. Чего тут только нет! Глаза разбегаются.
Золотые и серебряные ряды. Все сверкает, сияет. Продают шелк, батист, бархат. Тут же ишаки, верблюды, овцы. Рядом завалы овощей, восточных пряностей, фруктов. В центре рынка Золотая мечеть. Тут же рядом жарят мясо. И все это утопает в совершенно непередаваемых ароматах.
Мы пьем чудесный густой с кислинкой кофе из маленьких фарфоровых чашек, запиваем его родниковой водой, которая в Багдаде в несколько раз дороже бензина. Мы наслаждаемся вкусом свежеотжатого гранатового сока, Поедаем восточные сладости – лукум, щербет.
Да, побывать на базаре в Багдаде – это целое событие. Ритуал. Традиция. И все этот надо делать с умом, не спеша. Обязательно надо поторговаться – иначе вас просто не поймут.
О, Багдадский базар! Воистину живая связь всех времен и народов.
Ум-Гайда
В Аль-Амарии, одном из районов Багдада, есть очень страшный музей в бывшем бомбоубежище. Во время военной операции «Буря в пустыне», американцы решили, что здесь находится штаб иракской армии. И нанесли авиаудар. В итоге сгорели заживо больше тысячи человек. Обычных мирных граждан. Сейчас на стенах музея фотографии: мальчики и девочки в школьной форме, улыбчивые семейства, девушка в свадебной фате, женщина с ребенком на руках. Есть еще тени на бетонных стенах – это то, что осталось от людей. Температура взрыва – более четырех тысяч градусов.
Сейчас экскурсоводом там работает Ум-Гайда. Незадолго до взрыва она пошла домой, чтобы принести одежду и еду для своих детей.
Там, под бетоном, остались все девять членов её семьи.
Было это 13 февраля 1991 года, в 4 часа 35 минут.
Свадьбы
Много раз, выходя на улицу из гостиницы, я нос к носу сталкивался с шумными свадебными процессиями.
Барабаны, флейты, бамбуковые дудочки, ослепительно-белые платья, роскошные строгие костюмы с галстуками. В общем – типичные свадьбы, да и только. Веселые, счастливые, светлые. «Но причем тут гостиница?», – и раз, и другой спрашивал я сам у себя.
– По декрету правительства, – объяснили мне, – все молодожены Ирака имеют право несколько дней провести в номерах лучших отелей. Бесплатно.
Вот, оказывается, какие подарки в Багдаде для новобрачных.
Самарра
Древний город Самарра. Столь же древняя башня-зиккурат пятьдесят метров высотой. Забираешься – голова кругом. А чтобы подняться до конца, надо идти и идти по винтовой дорожке. На самом верху – площадка. Посмотришь – красота, дух захватывает. Золотом сияют маковки мечетей, минареты стоят свечками, повсюду старинные дворцы. Мечта поэта, историка, археолога. И вдруг один из наших переводчиков-арабов почти патетически произносит: «А вот, посмотрите направо, – там у нас ГЭС. Советские друзья строили! Мы гордимся!»
Все мы внимательно глядим на нашу советскую ГЭС, и, поразительное дело, прямо оттуда на нас, на высоте башни летит стая розовых птиц.
– Это фламинго… – произносит вслух кто-то.
Керим
Керим – наш переводчик. Он большой, добрый. Он спокойно и даже с радостью отвечает на самые неожиданные вопросы. У него большая семья. Надо кормить детей.
Он рассказывает, как учился в Советском Союзе, какие у него были там хорошие и надежные друзья...
Хорошо бы с ним сейчас поговорить. Но я здесь, а он там. Я, кстати, тоже увидел его по телевизору. То был уже другой Керим и другой Багдад.
Того Багдада уже нет. Но я знаю, что он был и обязательно будет. Он – воскреснет. И, конечно же, Правда победит. Потому, что не в силе Бог – в Правде!