• Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Пульс событий
  • Созвездие муз
  • Партнеры
  • Авторам журнала
Меню
  • Главная
  • Поэзия
  • Проза
  • Мир писателя
  • Радуга России
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Арктида
  • Записки пилигрима
  • Час Истории
  • Книжная полка
  • Рукописи не горят
  • Молодые голоса
  • Славянское братство
  • Родная речь
  • От пьесы до премьеры
  • Особая дата
  • Кулинарный мадригал
  • Детская площадка
  • Пульс событий
  • Все музы в гости
  • Наши партнеры и проекты
  • Архив
  • О нас
Выпуск № 12, декабрь 2020
  • Радуга России
  • Слово без границ
  • Розовая чайка
  • Арктида
  • Записки пилигрима
  • Час Истории
  • Книжная полка
  • Рукописи не горят
  • Молодые голоса
  • Славянское братство
  • Родная речь
  • От пьесы до премьеры
  • Особая дата
  • Кулинарный мадригал
  • Детская площадка
  • Архив
Валентин СОРОКИН
19.12.20

БЕССМЕРТНЫЙ МАРШАЛ. Главы из поэмы

Уральский город. Жуков. Жена Галина. Иван Кузнецов. День Победы. Жуков перемог простуду. Друзья размышляют о судьбах близких, о дорогом и пережитом. Вспоминают. Ясность. Тишина. Возвращение гармошки.

А можно быть увенчанным и славой,

И звездами увешанным, но пусть

Огнем любви — купелью самой главной —

Вас не обделит трепетная Русь.

Огонь любви, порыв ее и сила,

Свобода,

Благородство,

Красота,

Она ли к звездам нас не возносила,—

Незаменима эта высота!

Он жить хотел обласканным и добрым,

В своем дому святой очаг возжечь,

Но холод губ, как тот удар под ребра,

С которым — ни присесть тебе, ни лечь.

Ему виски зима посеребрила.

Легла тоска морозная в груди.

Нет, ни одна его не одарила

И не обворожила на пути.

Любили?

Да, наверное, любили,

Но получалось, если посмотреть,—

Из родника неутолимо пили,

Помаду забывая утереть!

Привязывались?

Вроде бы роднились,

Но в час весны, когда звенят снега,

Они его отваги сторонились

И пропадали в синь, за берега.

И ни одна не развела руками,

Не крикнула: — Куда же ты, постой,

Ведь я горюю о тебе веками У изголовья тихою звездой.

Не смыть меня ни ливню и ни грому,

Я у тебя, небесная, одна!

Он никогда не торопился к дому,

А ныне — жизнь от радости тесна.

С утра знобит — Георгий по болотам

Охотился на уток и продрог.

Жар обметал.

И нудным непогодам

Невесело без Жукова…

Жуков (открывает глаза)

           Помог

Сон досмотреть мне твой совет, Галина.

Галина

Какой?

Жуков

Хороший сон — мы в гуще трав,

Зеленая, озерная долина,

И рядом ты…

Галина (улыбаясь)

Великолепный нрав,

Во всем великолепный, и в призванье,

И — в выборе, постигла я сама.

То был не сон, я не стыжусь признанья,

Я по тебе с ума схожу, с ума!

Жуков (порывисто)

Ты юная, без ревности и фальши.

Галина

Прости, я не робею перебить,

Мне грезится — я появилась раньше

Обоих нас,

Чтобы тебя любить.

Люблю тебя, несу тебя под сердцем,

И радостно мечтаю я о том:

Нет, никуда мне от тебя не деться,

Ни в этот час, ни завтра, ни потом!

Красивая и нежная, откуда

Она брала, как музыку, слова:

— Закутай горло, потеплей закутай! —

У Жукова кружилась голова:

— Галина, Галя, сон мой оборвался…

Галина

На чем?

Жуков (смеясь)

На чем? А не скажу на чем.

Галина

Со мной, поди, во сне поцеловался,

А наяву не хочешь?

Мы учтем.

И засмеялись оба, так смеялись

И так они восторженно клялись!

Галина

Ты выздоровел?

Жуков

Эдак целовались!..

И снова благодарно обнялись,

Галина

Пусть будет сын…

Жуков

Дочь, Галя, будет дочь:

Мать, мать нужна тебе, и мне, и роду,

Израненному русскому народу

Мать, мать нужна — в страданиях помочь!..

И снова целовались, как летели

Вдвоем на чуткой тройке по метели,

Форсистой, нашей, буйной, удалой:

Тоску — долой,

Придавленность — долой!

Урал за все невзгоды и обиды

Тебе, спаситель Родины, солдат,

Глоток любви и страсти нераспитый —

Ее вручает как волшебный клад.

Он за тебя сегодня отвечает,

Он не вчера ль прикрыл тебя в бою?

Он красотою верности венчает

Судьбу великорусскую твою.

Прижалась Галя…

Жуков

Галя, я отлично

Пойму тебя, не выдам, говори!

А на березах за окном привычно

Осенние зардели снегири.

Шумел ковыль по склонам индевелым.

Вот-вот пурга займется на дворе.

В суровом сердце маршала созрела

Любовь, как жемчуг-капля, в январе.

А время шло,

Кололись льды в озерах,

Долина зеленела и цвела.

И маршал вроде призабыл о ссорах,

Сгустясь, над ним растачивалась мгла.

И в День Победы к вечеру однажды

К ним завернул уверенно кузнец:

— Воды испить не откажите, жажда

Измучила, и где ее конец?..—

Стучал кирзой.

Паркет скрипел.

И Галя

Оповестила:

— Ранний гость к тебе!

— А гость протер старинные медали,

И встретились два сокола отважных,

Два конника отчаянных, и каждый

За стопкой вспомнил о своей судьбе.

Два побратима-ратника сидят,

Красиво пьют

И хорошо едят.

И Жуков грусть в себе отсек ладонью

По воздуху:

— А мы-то, молодцы,

А где гармонь, Иван?

 

Иван Кузнецов (смутясь)

Твоей гармонью

Твои распоряжаются бойцы!..

(Выходит, быстро вносит гармонь.)

 

Жуков (удивленно)

Гармонь моя?

Истерзана, оббита,

В каких руках, в каких боях была?

Окопами, траншеями обвита,

Судьбы ее суровая орбита

Честь русскую нигде не предала.

 

И маршал свойски развернул меха,

И побежал по клавишам, рыдая,

К ней по-сыновьи нежно припадая…

А и памяти Москва, снега, снега:

Вот мать,

Вот — Сталин,

Вот — шофер.

 

Жуков

Дружище,

Я возвращен… садись-ка ближе, брат!

 

Они поют, а ветер в полночь свищет,

По стеклам бьет он, как свинцовый град.

И Галя тихо отдыхает, тучи

Отчалили, поразвиднелась тень;

Георгий успокоился, везучий,

Такой ранимый и такой могучий,

И заболел и выздоровел — в день!

(Внезапно.)

Иван, твой сын погиб у переправы,

Я виноват!

Иван Кузнецов

А проходимцы правы?

Жуков

Солдаты опустелой стороны,

Пустые избы и дворы пустые.

И вдовы, вдовы русские простые,

Как галки, на завалинках страны.

Мы защитили кровью отчий кров.

Рок смерти на Россию ополчился.

Галина

Из двадцати яицких хуторов

Один собрали — и не получился…

Кузнецов

А хочешь притчу?

Жуков

Чью же?

Кузнецов

А мою…

Гляжу, восходит Сталин обелиском

И ты — за ним,

Я — за тобой встаю,

А холм наполнен щебетом и писком;

Народ — детишки, бабы, старики

Приблизились к нему:

«Мы пережили Навет

И схоронить тебя решили,

Хотя твои проступки велики,

Так легче нам, — мы все тобой грешили,

Ты Берию создал — мы разрешили!..»

Приблизились к тебе:

«Ты грубоват,

Но маршал ты, поскольку ты — солдат!»

Приблизились ко мне и закричали:

«Жену ты сделал матерью печали

И в бронзе траурной ее отлил,

Она теперь дежурит у могил,

И сына не сберег, а кто рожать

Обязан?

И земля, и небо это

От Сталина, от Жукова ответа

Ждут,

Ты не смог его держать?

Найди-ка стежку…» Я ее нашел:

Из обелиска ты — за мной пошел,

Жена

И сын,

А Сталин накренился,

Мертвец его схватил, нем и тяжел,

Но Сталин — Сталин:

Сталин распрямился!..

 Жуков

А мы?

Кузнецов

Земля разъялась, мы сумели

Убраться — и случайно уцелели:

Иначе — не шнырял меж нами враг.

А были добровольные ошибки?

Жуков

Был враг, два мира бушевали в сшибке,

Да, две войны…

Кузнецов

И так верти, и так.

Самих себя вылепливаем сами,

То бородой упьемся, то усами,

У нас в цеху руководящий босс

Обрился «под Никиту», а кудрявый.

 Жуков

А вы?

Кузнецов (смеясь)

Намыливаемся оравой,

Фу, гадость!

Жуков

Исключительный курьез.

Благодарю за притчу, друг и брат,

Я виноват, и Сталин виноват,

Ты виноват, Галина виновата:

То дачка сдержит нас, а то зарплата,

То попросту характер слабоват.

Галина

Я Берию впечатала б в букварь:

Учите, дети, и зубрите, дети,

И знайте, есть бесстрашие на свете,

А есть трусливо шарящая тварь.

Тебе по званью ровня…

Кузнецов

А кого

Казнил он за лесами, за горами?

Галина

Россию штабелил под номерами…

Жуков

Один за всех, и все за одного.

Мне двадцать миллионов не дают

Покоя:

Из могил они встают,

Я виноват, и Сталин виноват,

Могилы — нескончаемые волны!

Кузнецов

Иной бездарностью похвастать рад.

Жуков

А я?

Кузнецов

Георгий, полно, полно

Себя терзать, да и меня терзать.

И ты, и я, и Сталин, и другие,

Мой сын, его — солдаты дорогие,

Солдаты!

Жуков

А чего еще сказать?

 

Георгий, знай, победоносец, знай,

Ты дом помог нам сохранить и май.

Суворов, и Кутузов, и Донской,

И Невский — осиянены Москвой.

От Кузнецова и до Пересвета

В нас много ласки,

Мужества

И света.

…Весна шумит.

А далеко, в Берлине,—

Солдат с ребенком теплым на груди.

Курган над Волгой.

Не туман в долине,

А слезы вдов, поближе подойди.

И по холмам, высоким или низким,

Они горят, недремные, горят

Пронзившие эпоху обелиски,

Глазами стран и наций говорят!

Вновь треск возник:

То — карлик на броне,

То — черт,

То — фюрер в смрадной стороне?

Не опровергнуть факта — золоты

Рога у бесов, уши и хвосты,

Шерсть золотая, когти золотые,

В ноздрях браслеты, зенки, налитые

Алмазами…

И разбитной, могучий

Чертище, да координатор, черт

Оладьи золоченые печет

На сковородке золотой, трескучей:

— Эй, бросьте-ка аборигенам[11] в клетки

И гоям

Непотребные объедки! —

Не опровергнуть факта — я в квартире:

Костер из книг,

С часов сорвали гири,

Вышвыривают мебель:

— Ерунда!

— Вы кто?

— Нечесаных чертей стада!

— Молчи! — они велят. —

Не смей перечить

И не пытайся нас очеловечить:

Кровь Пушкина с календаря не стерта,

Зачем он поднял пистолет на черта?

Кровь Лермонтова, убедись, не стерта,

Зачем он поднял пистолет на черта?

И кровь Есенина еще не стерта,

Зачем же задирался он на черта?

Кровь Маяковского еще не стерта,

Зачем же задирался он на черта?

Забыл?

Кровь у тебя еще не стерта,

Зачем ты задираешься на черта?

С женою тише, и с друзьями тише,

И с недругами тише,

Посмотри,

Одумайся

И, поумнев, замри,—

Слона-амбала скопом валят мыши!..

Но не тираны вечны, а победа,

И солнышко, и облаков гульба.

Порой у полководца и поэта

Трагически похожая судьба.

Свет Родины питает полководца,

Свет Родины поэта пепелит.

Россия, Русь, не о тебе ли рвется,

Не о тебе ли сердце так болит!

Не о тебе ли плакали метели

И ливни задыхались неспроста,

Я сам за верность отчей колыбели

Не миновал распятия Христа:

Бандюги, по указке, по уставу

Меня ошельмовав — райком… партком…—

Распасовали иглы и в суставы

Рачительно вогнали ноготком.

Начинены распадом ядовитым,

Они в душе ржавеют до сих пор.

Я, честный, тайно мафией избитый,

Я, храбрый, нагло кинут на позор.

Мой дальний хутор на Урале грозном,

А где же ты и что с тобой? — скажи.

Кресты, кресты,

По луговинам росным

Порхают одичалые стрижи.

Кресты, кресты,

Куда ни повернусь я —

Кресты, кресты

И — муторно окрест.

Но не поставил ворог крест над Русью,

А Русь над ним переломила крест.

К нам замышляли недруги не тропы,

А трассы проутюживать в поля.

Не взять России — и не взять Европы,

И мир не взять,

О русская земля!

И — проклят тот,

Кто жуткий день вчерашний

Упрячет в омузеенный гранит,

Кто русский дух

И русское бесстрашье

Не приумножит и не сохранит…

За все, чем жили и о чем тужили,

И упустили мы или нашли,—

Сражались,

Отвечали

И решили:

Мы к братству шли, мы к человеку шли!

Мы поколенья в лозунгах сожгли.

Перед собою и перед веками

Непогрешимы,

Если палачи

К нам с армиями гибельно втекали,

Вторгались,

В крапливались,

Проникали,

Днем — ярые и — зоркие в ночи,

Пытая, вопль стволами затыкали:

Молчи, Россия, русские, молчи?..

Осмысливаю промах ли, потерю,

Оплакиваю, радуюсь ли вдруг, —

Я клятвам верю,

Обелискам верю

За скифской поволокою вокруг.

Москва, Москва,

Работа и бои…

Лишь позови — в любую непогоду,

Отпнув карателей и несвободу,

Опять пройдут

Через огонь и воду

Сыны твои

И дочери твои!

1977–1981

 

  • Почта: journal@literra.online
Яндекс.Метрика