Тоска по матери со временем всё усиливалась. Особенно остро, сердечной болью отзывалось воспоминание о последней их встрече. Когда младшая сестра, проживавшая вместе с матерью, вышла замуж и переехала в дальний улус, Коммунар Ильич как старший сын поехал к матери, чтобы забрать её к себе. Перелет из Крыма в Якутск долгий, но это ничто по сравнению с дорогой из райцентра до Балады. Деревушка находилась в глухой тайге, куда летом можно было добраться только водным путем по речушке, да и то в полноводье. Раз в месяц Ан-2, «Антошка», как любовно прозвали этого неутомимого труженика, доставлял в деревню почту, попутно забирая пассажиров. Коммунар Ильич, подстраиваясь под расписание самолета с тем, чтобы обратным рейсом вывезти маму, добрался-таки до родного дома. Как назло, попутчиков не нашлось и пришлось ему идти одному, преодолевая многочисленные водные преграды, где вброд, а где и вплавь. Хотя из-за отсутствия стабильной связи он не сообщил о своем приезде матери, но мать, как по наитию свыше, встретила его богато накрытым столом, уставленным домашними разносолами.
Родители работали в колхозе. Илья, немногословный флегматик, был трактористом. С трактором обращался бережно, постоянно что-то подтягивал, смазывал, бессонными ночами перебирал мотор. Когда трактор, выработав свой ресурс, останавливался как вкопанный – и ни туды, и ни сюды, шел к председателю колхоза:
- Трактору пришел кирдык, никакой ремонт уже не поможет…
Однажды отец, поставив на вечный прикол четвертый трактор, придя домой прилег отдохнуть и тихонько ушел на небеса…
Мавра, родив младшенькую, надолго занемогла, пришлось ей сидеть дома, превратившись в домохозяйку. С тех пор единственным кормильцем семьи стал Илья. В стране вовсю шла хрущевская кампания «Догнать и перегнать Америку», и колхозники, независимо от того, бобыль ли ты или многодетная семья, вынуждены были держать в личном пользовании только одну корову. К счастью, корова Суораттыр была молочной и плодовитой. Семья была многодетной, растущим организмам шестерых детей требовалось немало еды. В огороде обильно росла картошка, капуста, отец, когда ставил сети на карасей и верши на гольянов, брал с собой старшего, учил его премудростям рыбалки. В ближайшем лесу поджидати добычу сработанные еще дедом Ильи засеки с слопцами[1]-сохсо в проходах. Верным помощником отцу-добытчику был Коммунар. В шестом классе он стал полновластным хозяином довушек и после уроков самолично проверял их. За ним неотделимой тенью увязывался младший брат Саппыча. Они вдвоём, доставая добычу, еле-еле приподнимали бревна сработавших ловушек и, поставив их на упор, настораживали вновь. Однажды в слопец попались глухарь с копалухой. Когда Саппыча, взяв глухаря за шею, кое-как закинул за спину, оказалось, что ноги глухаря волочатся по земле. Сколько радости было в доме, когда они с большим трудом дотащили добычу.
После восьмого класса Коммунар учился в райцентре, жил в интернате. Окончив с отличием школу, он подал документы на поступление в Харьковский юридический институт. В приемной комиссии областного комитета комсомола на три целевых места было много претендентов. Коммунар, сдав все экзамены на "отлично", в числе счастливчиков - дочери прокурора города и демобилизованного из армии парня, поехал учиться в далекий город Харьков.
Окончив институт с красным дипломом, получил назначение помощником прокурора Аллаиховского района Якутии, что на южном берегу Ледовитого океана. Здесь он встретил украинку Галю Степанчук, которая работала фельдшером в поселке Бёрёлях. Однажды он отмечал Новый год в семье врачей, учившихся в одно время с ним в Харькове. Когда Коммунар затянул свою коронную "Неся Галя воду...", в клубах морозного тумана от открывшейся двери вошла синеокая чернобровая красавица с румяными от мороза щеками.
- Ось, и твоя Галя прийшла!.. – радостно закричали друзья. Молодые люди полюбили друг друга и вскорости сыграли комсомольскую свадьбу. В те времена для прокуроров существовало ограничение по сроку службы на одном месте в пять лет. Так что через пять лет молодая семья с двумя детьми выехала из Устьянья на Полюс холода в Оймякон. Далее были Усть-Майский, Булунский, Нижнеколымский районы Якутии. Последним местом работы стал город Мирный – алмазная столица. В отпуск летали на юг, погреться под жарким солнцем, поплескаться в Черном море. На малую родину он ездил очень редко и то наскоками, между командировками. К выходу на пенсию они купили в Ялте особняк на берегу моря. К тому времени дочь во время учебы в престижном институте в Москве вышла замуж за кубинца-однокурсника и уехала жить на Кубу. Сын стал военным, служил в каком-то сверхсекретном подразделении. Так что стали они вдвоём с раздобревшей на прокурорском довольствии супругой коротать свой век в огромном доме у моря. Зато Коммунар помог выучиться младшим братьям и сестренкам. Они, окончив вузы, разъехались по всей северной республике. Только младшая сестра (не без участия брата) получила рапределение в родную школу. Но всему своё время и она, выйдя замуж, уехала на родину мужа. Коммунар Ильич, как старший в семье, чувствовал ответственность за мать и приехал за тридевять земель с решимостью забрать её к себе.
- Сынок, посмотри-ка, вот, чтобы скоротать время, начала вязать половик из лоскутков старых ваших одёжек, - мать показала сыну заготовку будущего коврика, сплетенную из разноцветных лоскутков.
Обладателя разномастных ковров, приобретенных по фондам на дефицитные товары, жалкое подобие напольного коврика, связанная слабыми руками старушки, особо не впечатлило. Только чтобы не обидеть мать он произнес:
- Ах, как хорошо, мама!..
В итоге же Мавра наотрез отказалась уехать с сыном в неизвестные места, покинув родину.
- В последнее время часто снится старшая сестра Фёкла. Она горюет, что, хотя перед кончиной просила похоронить её в родном аласе, зять воспротивился, и лежит она в Намской земле, став кормом евражкам[2]… Нет, нет! Что я потеряла в той Ялте, где не с кем будет и поговорить по-человечески? Недолго мне осталось жить-то. Похороните меня рядом с отцом! – сказала, как отрезала.
Всю ночь она под долгие думы вязала и вязала половик. К утру закончила. Когда в полдень подъехала машина, чтобы отвезти сына в аэропот, мать все пыталась вручить половик сыну.
- Сынок, Коммунар, возьми его с собой!
- Н могу, мама! У меня и без того багажа много!
- Ну, хотя бы на память обо мне… Он же тебе понравился…У кровати постелишь… чтобы ноги не застудить…
- Ладно, ладно мама! Дядя Ефим приглашает меня нынче зимой в ваших краях на соболя поохотиться. Тогда и заберу твой половик! – смягчил отказ Коммунар.
Мавра, прижав к груди половик, беззвучно плача, долго стояла у изгороди, пока машина не скрылась из глаз…
По приезду в Якутск у младшего брата Саппычи – главного бухгалтера Александра Ильича, его поджидала телеграмма от сестры, работавшей врачом в районной больнице: «Срочно приезжайте. Умерла мама».
…Когда Ефим, обеспокоившись тем, что сестра Мавра не пришла по своему обыкновению проведать их, сам пошёл к ней, то обнаружил, что старушка, прижав к груди половичок, упокоенно лежала на кровати…
Как она и завещала, похоронили её рядом с мужем. «Дом не должен пустовать» – решили в семейном совете и заселили в него молодую семью дальних родственников.
Через год Коммунар отправил сначала самолётом, а потом наземным путем мраморные плиты для надгробий. Перед Ысыахом[3] собрались всей семьёй и установили надгробия матери и отца. После накрыли в родном доме стол - помянуть родителей. Коммунар, вытирая заляпанные глиной ботинки при входе, вначале не обратил внимание, но потом узнал в замызганном коврике половик, связанный матерью. Он поднял его, спустился к речке, постирал и повесил сушиться. Перед отъездом, свернув, положил в сумку.
Уже в самолёте, расстелив на коленях половик, стал внимательно его изучать. В половике просматривается вся история семьи – первая полоска из лоскута дедушкиных вельветовых штанов, которые он надевал по большим праздникам… кусок сопревшой на плечах солдата гимнастерки отца-фронтовика… лоскуток крепдешинового платья матери… Перед ысыахом мама шила всем новые штаны, рубашки, платья. Вот они, полоски друг за другом… как-то раз она сшила ему рубашку из голубого сатина. Коммунар надел новую рубашку и поехал на сенокос. Конь Хоохуйаан, почуяв незнакомый запах, ухватил мягкими губами рукав и оставил пятно от зелёной травяной жвачки. Вот она, полоска с несмываемым зеленым пятном. Давно уже нет на свете мерина Хоохуйаана, а пятно – вот оно! Когда учился в седьмом классе, мама долго лежала в больнице. Вышла только под Новый год. Перед тем, как лечь в больницу, она сшила девчонкам новые платья. Вот они, кусочки, вплетены в общую косу… Выйдя из больницы мать, увидев, что Коммунар овшивел, содрала у него суконную школьную гимнастерку и штаны, вынесла на улицу и втоптала в снег. Через некоторое время тщательно протрясла одежду. Третий ряд состоит из обрезков той злосчастной гимнастёрки! После Коммунара школьную форму донашивал Саппыча. Когда форма износилась, обтрепалась, мама сшила из ветоши короткие штаны для младшего сына Ильюшки. Ильюшка, ныне проректор академии Илья Ильич похвастался: «У меня новые ыстаны!». Потом старшие братья хохотали над ним: «Мальчик в новых ыстанах». Во время учёбы Коммунар понемногу выкраивая от стипендии, покупал и отправлял сестрёнкам обновки - красные, васильковые лоскутки кофт красят половик… А вот остатки платья младшенькой, самой любимой Марфушки – учителя математики Марфы Ильиничны, в этом платьице она танцевала танец бабочки на Ысыахе!.. От коврика повеяло запахом детства, новогодней елки, оладушек, которые жарила мама……
По щекам Коммунара Ильича покатились слёзы. Застеснявшись, он закрыл лицо половиком и незаметно заснул…
Снилось ему, как будто он летит к родным. Внизу, на лугу у речки Балады дед Маппый косит траву. Вот он, запрокинув голову, приставляет ладонь ко лбу и всматривается в небо, высматривая летящий самолёт. У ворот стоят, обнявшись, родители в томительном ожидании…
Воздух пропитан запахом оладий, которые в предчувствии приезда сына напекла мама…
Авторизованный перевод с якутского Степана Сивцева
[1]Слопец — ловушка для добывания глухарей, тетеревов и зайцев
[2]Евражка — берингийскийсуслик, обитает на Дальнем Востоке, а также на Аляске и в Канаде
[3]Ысыах – якутский праздник лета, проводится в день летнего солнцестояния