***
День груб, нервозен, обездвижен.
Сдружились с пылью ордена.
Взрывная терпкость спелых вишен,
Как лоб, к руке пригвождена.
Вгрызаясь в чувственную мякоть
С восторгом бешеным, готов
Конквистадор смеяться, плакать,
Пешком отправиться в Ростов,
В Солнечногорск, в Саратов к тётке,
В прохладный сумрак, в синеву -
Чтоб где то там без слёз, без водки
Из сердца выскоблить Москву.
***
Сентябрьским днём иль сентябрьской ночью
Не встретившись с дерзкой вакханкой воочью
В бесхозных, в разросшихся зарослях вишен,
Ты сломлен; ты, как террорист, обездвижен.
Ты - жертва, мишень для спецназовской пули...
А впрочем, в Москве, в Катманду, в Ливерпуле
Всем тем, кто безвременьем на кол подсажен,
Восторженный скрежет бессонниц не страшен.
***
Набычив лоб, сойдя с ума,
И умертвив в октавах звуки,
Вновь расторопная зима
Ребёнком просится на руки.
Она предчувствует разлад...
Кричит: " Юродивый, покуда
В грехах замешкался Пилат
И от судьбы бежит Иуда -
Твори!" Пытаясь мне помочь,
Деревья вскакивают с места...
Вот только странно в эту ночь
Смерть разодета - как невеста.
***
Благодарю Тя, Господи!
Господь, благодарю -
Её по Красной площади
Не вёл я к алтарю,
И радостью обещанной
В начале всех начал,
Ты с этой дерзкой женщиной
Меня не обвенчал.
Благодарю Тя, Отче Наш, -
В стране грехов и грёз
Всё пройдено, всё кончено
Без крови и без слёз.
Доверившись сну вещему -
Слов попусту не трать...
Пролей на эту женщину
Любовь и благодать!
***
Мне кажется - мы не были знакомы,
Когда, дыша в оконные проёмы
И в полушубок кутаясь овечий,
Мы на алтарь передавали свечи.
Курился ладан. И - как можно строже -
Смотрел на нас Всемилостивый Боже.
И я был чужд сомненьям и порокам -
Покуда мы любовь делили с Богом.
***
Передёрнув затвор беспросветной печали,
К ремеслу пристегнув взвод соломенных вдов,
Как младенца, шесть дней в колыбели качали
Расторопные улицы злых городов
Неустроенный быт, заскорузлость... Саратов,
Красноярск, присмирив к верху поднятый кнут,
В обездоленность лиц, в заторможенность взглядов
Даже видимость жизни уже не вдохнут.
***
Ты - привлекательна. Твоя
Раскрепощённая походка
Вгоняет в зверство бунтаря,
Воспламеняет одногодка.
Не без достаточных причин
Ты в кабаке, на ипподроме -
Разбередив сердца мужчин -
Напоминаешь Шнайдер Роми.
Расставшись с верой в чудеса,
Ты отдалась простолюдину...
И смотрит жизнь в твои глаза,
Как Робеспьер на гильотину.
***
Жизнь, как камни, раскидала
Нас. Взбодрив судьбу хлыстом,
Твёрдой поступью вандала
Входит память в старый дом.
Без фанфар, без песнопений,
Раздразнив промозглый тлен,
Входит, бродит... Чьи-то тени
Отделяются от стен.
Прорастает память телом:
Камнем высветлив версту,
Батька в платье чёрно-белом
Грудью тянется к кресту...
Прокричав веселью: "Трогай!",
Ради нас - в расцвете лет
Свыклась мать с фортуной строгой;
Под Берлином - сгинул дед...
Скорбь неистовствует. Память
То безмолвствует, то вздрог...
Вздрогнув, пробует подправить
Сволочной оскал - дорог.
Жизнь вбивает ногу в стремя,
Грудь рубцует мошкара...
Ах, как сладко пахло Время
В предвкушении добра!
***
Страна, над убогим страдальцем не плачь:
Закончилось время сплошных неудач.
Сегодня меня, в крайнем случае, завтра,
Согреет в объятьях своих Клеопатра.
Отныне прижизненной славой - согреты
Сократовский лоб мой, стакан, сигареты,
Московский коньяк в привокзальном буфете
И даже мои - нерождённые дети.